Мечом раздвину рубежи - Серба Андрей Иванович (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Добрый… доброй…— прозвучал сбоку звонкий девичий голос и тут же запнулся: видимо, говорящая не знала, чего в данном случае пожелать Витязине — доброго вечера или доброй ночи. — С добрым наступающим днем, — наконец нашлась она.
— Что привело ко мне, дева? — спросила Витязиня.
— Вещунья, я не знаю, что делать… я на распутье, — сбивчиво начала гостья. — Боги создали меня женщиной-матерью, а судьбе угодно, дабы я стала витязиней. Воля Неба и зов судьбы постоянно борются во мне, не дают покоя ни днем ни ночью. Завтра я должна окончательно решить, кем быть: женщиной, дарящей новые жизни, или девой-витязиней, отбирающей чужие жизни. Дай совет, вещунья.
Витязиня особенно не вслушивалась в слова гостьи, заранее зная, что спросит сама и что услышит в ответ. Таких, как сегодняшняя дева, у священного источника перебывали сотни, и вещунья всегда знала, кто действительно нуждался в ее советах, а для кого они были бесполезны. Ко вторым относилась и эта дева, ибо ее судьба была уже окончательно решена богами, которые даже явили Витязине, где и как завершится жизненный путь гостьи. Поэтому сейчас задача вещуньи заключалась не в бесплодных разговорах о выборе девой жизненной дороги, а в том, чтобы у нее никогда больше не возникало сомнений в правильности избранного сегодня пути и, вступив на стезю девы-витязини, она принесла как можно больше пользы Руси. Но для этого не вещунья, а гостья должна убедить себя в том, что иного пути в жизни, как стать витязиней, для нее не существует.
— Ты на распутье? Это чувство было знакомо и мне. Однако я не спрашивала ни у кого совета, а сама задавала себе вопросы и отвечала на них. Но коли ты решила прийти ко мне, вопросы буду ставить я, а тебе надлежит честно отвечать на них. Отвечать не мне, а себе, дабы верно и бесповоротно избрать дорогу, по коей тебе следует идти по жизни.
— Вопрошай.
— Ты сказала, что боги создали тебя для любви и материнства, а девой-воином ты надумала стать сама. Знаешь ли, от чего тебе надлежит отрешиться? Представляешь, чего ты себя добровольно лишаешь, чего тебе никогда не придется познать?
— Знаю.
— И ты готова отречься от богини любви Лады? От красавицы девы с розовым венком на златокудрой голове? Той, чей гибкий стан охвачен драгоценным поясом, а шея и грудь убраны жемчугами? Той, которой воспевают хвалу жрицы и вещуньи, а самые красивые девы водят в ее честь хороводы? Той, чьи венчальные венцы на головы невест возлагает сам великий князь, предварительно оросив свои чело и руки в священной воде?
— Вместо богини любви у меня будет бог воинов-русичей Перун, — твердо прозвучал ответ.
— И ты навсегда готова распроститься с Лелем, старшим сыном Лады, богом любви? С нагим, белокурым, крылатым, с коим никогда не расстается Лада? С тем, который мечет из рук искры, воспламеняющие сердца возлюбленных?… Ты готова отказаться от Полеля, среднего сына Лады, бога супружества? Одетого в тонкую полотняную рубаху, с постоянной улыбкой на лице, с одним терновым венком на голове и с другим в простертой руке? От того, при котором священный рог для пития, олицетворяющий супружескую верность?… Ты не желаешь встречи с Дидом, младшим сыном Лады, богом супружеской жизни и деторождения? С самым строгим из трех братьев, обряженным в полное одеяние мужчины-русича, с венком из васильков на голове? С ласкающим в руках двух горлиц, коим надлежит следить, чтобы связь между супругами никогда не прерывалась: растеряв любовный жар, они должны остаться добрыми друзьями… Ты не страшишься никогда не встретить Дидилию, верную супругу Дида, покровительницу не только благополучных родов, но и разрешительницу неплодных женщин? Ту, что молода и прекрасна и носит на голове вместо венца изукрашенную драгоценными каменьями и усыпанную скатным жемчугом повязку? Ту, у которой одна рука разжата, ибо ею она помогает чреватым женщинам, а другая сжата в кулак, поскольку в ней заключена сила против бесплодия?… У тебя хватит сил, чтобы по собственной воле лишиться покровительства семейства богов, наиболее любимых и чтимых русскими девами и женщинами?
— Хватит, ибо на смену богам дев и женщин ко мне на помощь придут боги воинов, мужчин и витязинь. Холодный разум, крепость духа, воинскую удачу дарует мне могучий Дажбог, сохранять жизнь и беречь тело от ран будет Живот, великий живохранитель и животодавец. Успех на поле брани принесет мне неистовый Лед, а весельем и жизненными наслаждениями поделится никогда не унывающий Услад. В судьбе витязини покровительство этих богов значит куда больше, нежели Лады с ее семейством.
Голос гостьи вновь прозвучал твердо и уверенно, и Витя-зиня подивилась силе духа, позволяющей ей столь мужественно держать себя, произнося страшные для переполненной любовью юной девы слова. В том, что дело обстояло именно так, вещунья не сомневалась. Место, где она встречалась с навещавшими ее людьми, было выбрано не случайно: здесь, посреди поляны у священного источника, сходились воедино и противоборствовали друг с другом ночные силы Неба, земли и леса. Холодно-равнодушной, отрешенной от забот и страстей живых людей силе Луны, посланницы мира мертвых, противостояла жизнеутверждающая мощь пробившегося из темных глубин подземного царства к свету священного источника. Его благодатное, живительное начало обретало наибольшую мощь именно в ночи полнолуния, когда Луна в очередной раз желала явить свое всевластие над миром.
Легкое, радостно-пьянящее дыхание весны, зовущей к любви, тягучий, напоенный медово-яблочным ароматом воздух щедрой осени, навевающей мечты о покое и сытом благополучии, исходившие от возвращавшейся к былой жизни в ночи полнолуния яблоневой колоды, надежно обволакивал и сжимал в объятиях дух вековых дубов, стеной обступивших поляну и простерших над ней руки-ветви. Радостям мирной жизни, всепожирающему чувству любви, безмятежности души и телесной лености, которые навевала и сулила присутствием своего материнского начала старая яблоня, добрая подруга дев и женщин, приносящая им удачу в супружестве и защиту от хвороб, царь леса дуб, носитель мужского начала и покровитель воинов, противопоставлял любовь к родной земле и своему народу, звал самых крепких духом и полных отваги внуков Перуна на новые подвиги во славу Руси.
Встречаясь у священного родника и противостоя друг другу, ни одна из ночных сил Неба, земли, леса не могла одержать верха и была вынуждена мириться с присутствием других, как то происходило везде в мире, где добро было неразрывно связано со злом, жизнь шла рука об руку со смертью, а рядом со счастьем темной тенью кралась беда. Частью этого устоявшегося равновесия противоборствующих сил была и Витязиня, чье еще не расставшееся с миром живых тело и неудержимо рвущаяся в мир мертвых душа уже давно принадлежали той или иной из соперничавших сил и не служили камнем преткновения между ними. Но стоило появиться подле источника на залитом лунным светом клочке поляны новому человеку, это равновесие тут же нарушалось, ибо настрои души, состояние мыслей, даже речь и поведение прибывшего делали его другом или врагом каждой из противостоящих сил. По тому, какая из них ослабевала, а какая усиливалась, Витязиня безошибочно определяла, что за человек перед ней.
Сейчас, разговаривая с девой, Витязиня слышала по-преж нему спокойное журчание ручейка у ног, тихий шелест дубовой листвы над головой, ничуть не уменьшился и аромат цветущей яблони, перебивавший все прочие запахи вокруг нее. Зато постепенно стало ослабевать тепло в положенных на колени вверх ладонями руках, слабый ветерок, доселе приятно освежавший лицо и почти не ощущаемый кожей, начал знобить ее. Это говорило вещунье, что гостья оказалась родственной по духу жизнеутверждающим силам, что рвались с водой источника из тьмы к свету, своей признал ее дуб, друг и покровитель воинов-русичей, по нраву она пришлась женскому началу яблони, переполненному жаждой любви, тягой к красоте и чистоте помыслов. Только силы мира мертвых воспротивились присутствию на поляне девы, лишь они сочли ее недругом и вступили с ней в борьбу, ослабив свое воздействие в других местах поляны. Долг вещуньи заключался в том, чтобы окрылить, оказать поддержку деве, осмелившейся вступить на путь, когда-то пройденный ею, сегодняшней немощной старухой, а некогда славной витязиней.
