Герой Саламина - Воронкова Любовь Федоровна (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
— Я не согласен с тобой, Фемистокл, — сказал он. — Разрушив мосты на Геллеспонте, мы навлечем на Элладу величайшую беду. Ведь если персидский царь будет отрезан от Азии и останется здесь, то он, конечно, не станет бездействовать. Он перейдет к нападению, и может случиться, что он покорит всю Элладу, город за городом, народ за народом. Поэтому не разрушать мы должны мосты, уже существующие, но, если бы была возможность, мы бы должны построить еще один мост, чтобы царь как можно скорей ушел из Эллады!
Фемистокл пытался возражать. Но все союзные военачальники поддержали Еврибиада, и Фемистокл понял, что будет так, как решил Еврибиад. Покоряться чужому решению трудно. Но, немного остыв, Фемистокл подумал, что, пожалуй, на этот раз Еврибиад прав.
— Ну что ж, — сказал Фемистокл, — раз такое решение кажется полезным, надо найти средство заставить царя поскорее убраться отсюда, пока он не бросился на Саламин.
«И я, кажется, это средство знаю», — добавил он мысленно.
Фемистокл ушел в свою палатку и велел прислать к нему Сикинна. Сикинн явился немедленно.
— Господин, я здесь.
Фемистокл пристально поглядел в его темные, преданные глаза.
— Ты по-прежнему верен мне?
— Я всегда верен тебе, господин, и моей доброй госпоже Архиппе.
— Ты по-прежнему умеешь молчать?
— Я буду молчать, если даже меня распнут.
— Возьми быстроходную триеру и плыви в Фалер. Пусть все останутся на триере, а ты сойди. Проберись в глубь страны, к царю Ксерксу. Ты уже был у него, и теперь тебе это будет нетрудно сделать.
— Я это сделаю.
— Когда ты проберешься к царю, скажи ему вот что: «Меня послал Фемистокл, сын Неокла, военачальник афинян, самый мудрый и доблестный человек среди союзников. Он, афинянин Фемистокл, желая оказать тебе услугу, отговорил эллинов преследовать твои корабли и разрушить мосты на Геллеспонте. Отныне ты можешь совершенно спокойно возвратиться домой». И от себя добавь — пусть он поспешит, пока эллины не передумали.
— Господин, можно ли мне задать тебе вопрос?
— Задавай.
— Господин, ты и в самом деле хочешь оказать услугу персидскому царю?
— Конечно, нет. Услуга эта — эллинам. Нам нужно поскорей спровадить перса. Напугай его!
Сикинн исчез. Фемистокл, выйдя на берег, смотрел, как быстроходная триера уходила в море, черная скорлупка среди искристых лазурных волн.
Сикинну и на этот раз удалось выполнить приказ Фемистокла.
— Царь выслушал меня очень внимательно, — рассказывал Фемистоклу перс, — и он испугался! Он испугался, что мосты будут разрушены. Теперь он сразу побежит из Эллады.
Фемистокл кивнул головой:
— Это хорошо.
Вскоре стало известно, что персидская армия тронулась в обратный путь к Геллеспонту. Царь спешил, страх подгонял его, страх, что не успеет перейти по мосту, страх, что эллины нападут на него в дороге и задержат здесь. Мардоний взял у царя самых лучших персидских воинов и остался с ними в Фессалии, чтобы снова завоевывать Элладу. За царем же следовали остатки его армии, воины шли кое-как, вразброд, измученные, павшие духом. Шли, разделившись на племена, так же, как ходили в сражение. Только никто уже не заботился о том, чтобы держать строй и сохранять воинскую выправку. Одежды их износились, выцвели, пропитались пылью, украшения растерялись в боях…
И чем дальше двигалось войско, тем бедственней становился путь. Персы шли по разграбленной, опустошенной стране, которую сами же разграбили и опустошили. Они набрасывались на все съестное, что находили в городах и селах; дочиста выгребали запасы — хлеб, оливки… Убивали скот.
Жители бежали от них, унося все, что могли унести. В армии начался голод. Персы ели траву, лишь бы что-то взять в рот, жевали кору с деревьев, древесные листья… И падали в дороге от истощения.
Но Ксеркс, мрачный и раздраженный, требовал только одного — погонять коней. Колесница его, почти не останавливаясь по целым дням, грохотала на неровных, каменистых дорогах. Он так спешил, что даже на ночь не снимал туго застегнутого пояса.
— Скорей! Скорей к Геллеспонту и за Геллеспонт!
И военачальники, торопя войско, погоняли воинов бичами.
Вскоре измученную, голодную персидскую армию настигло еще более страшное бедствие — появилась чума. Царь с ужасом отмахивался от черных вестей. Он мчался еще быстрее, спеша достигнуть Геллеспонта. Его колесница грохотала по дорогам не только днем, но и ночью. Царь стремительно убегал, теряя войско на всем протяжении пути.
Ворвавшись в Пеонию, царь потребовал священную колесницу, которую он оставил здесь, когда входил в Элладу.
— У нас нет твоей колесницы! — ответили ему пеонийцы. — Ее украли фракийцы, что живут у Стримона!
Царь скрипнул зубами. До чего дошло! У него, у властителя половины вселенной, воруют драгоценную колесницу и не боятся сообщать ему об этом! Нет, скорее к Геллеспонту и за Геллеспонт!
На сорок пятый день Ксеркс наконец увидел синюю воду пролива. Из последних сил мчались его лошади к переправе к мосту, к спасению…
Но, разогнавшись, остановились на берегу. Мостов не было, лишь обрывки веревок висели над водой.
— Как! Эллины успели разрушить мосты?
— Нет, царь, — ответили ему персидские моряки, которые раньше его прибыли на Геллеспонт, — мосты разметала буря.
— Опять! Тогда — на корабли! Немедленно!
Ксеркс вошел в город Абдеры, фракийский город, стоявший на берегу. Жители Абдер встретили его как своего властителя. И только здесь, почувствовав себя в безопасности, царь впервые за все сорок пять дней пути свободно вздохнул и снял с себя пояс.
В Абдерах с войском случилась другая беда. Наголодавшиеся воины набрасывались на еду и теперь умирали от избытка пищи. Но царя это не трогало — он уже в безопасности! Правители Абдер были щедры, почтительны, красноречивы в изъявлении дружбы. Здесь Ксеркс снова ощутил себя владыкой, сжатая страхом душа его воспрянула.
В память своего пребывания и в знак дружбы царь подарил правителям города золотой акинак и свою расшитую золотом тиару. И, взойдя на корабль, переправился на азиатскую сторону, в Абидос. Отсюда лежала прямая царская дорога в Сарды.
Царь был счастлив. Поход в Элладу был страшным сном. Слава богам, этот сон кончился.
«Пусть он там порабощает кого хочет, — злорадно думал Ксеркс, вспоминая о Мардонии, — мне же таких строптивых рабов и вовсе не надо. Мало ли мне забот со своими мятежниками? Скорей в Сарды!»
НАГРАДЫ
На Истме, недалеко от богатого торгового города Коринфа, в сосновом лесу, стояло святилище Посейдона Истмийского. Здесь коринфяне справляли в честь лазурнокудрявого бога священные Истмийские игры, привлекавшие толпы народа. Здесь, у алтаря Посейдона, в душистой тени сосен, собирались на Совет посланцы эллинских государств.
Нынче на Истм собрались военачальники кораблей славной Саламинской битвы делить награды. Фемистокл, заранее торжествуя победу, прибыл одним из первых. Взволнованный, не умеющий скрыть своего тщеславия — ему так и хотелось кричать всюду, что ведь это он спас Элладу! — Фемистокл прохаживался под священными соснами святилища, окруженный друзьями. Под жарким дыханием солнца на соснах плавилась янтарная смола. В промежутках меж медно-красных стволов светилось лазурью веселое море, с парусами рыбацких лодок и военных триер.
Триеры союзников подходили и останавливались в Лехее, в гавани, лежащей под городом.
— Богаты коринфяне, — говорил Фемистокл, — они держат ключи от Истма. Торговые пути сходятся здесь. Везут товары из Азии, везут с Запада… Большие деньги оседают в Коринфе. И как правильно они сделали, что построили эти длинные стены от гавани до города! Надо бы и нам в Афинах поставить такие стены.
— В Афинах! — горько усмехнулся Эпикрат. — А где наши Афины?
— Неужели ты, Эпикрат, думаешь, что мы не восстановим их? Как только я возьмусь за управление государством…
— А ты уверен, что тебе дадут управлять государством?..
