Восемь знамен - Савадж Алан (лучшие книги .TXT) 📗
— Если нас атакуют, мы будем с боем пробиваться вниз по реке, — объявил Петерсен команде. — А коль у них хватит мозгов удержаться от нападения… тогда посмотрим, что делать дальше.
Роберт понял, что недооценивал капитана. Ему казалось раньше, что Петерсен недостаточно решителен для их миссии; теперь же выяснилось, что шотландец настолько упрям, что готов даже поставить под угрозу жизни их всех. Неожиданно для себя он восхитился старым грубияном.
К следующему дню стало очевидно, что мятежники приближаются и что никто не собирается защищать город. На улицах замелькали значки Белых Лотосов и, наоборот, начали пропадать куда-то гарнизонные зеленые флаги. С «Альцеста» наблюдали, как массы людей в джонках и сампанах покидают город, вероятно, это были маньчжуры или поддерживающие правительство китайцы.
Первые мятежники вошли в город после полудня. Их появление сопровождалось оглушительным шумом за выходящей на берег городской стеной, визгом и криками, приветственными возгласами, взрывами фейерверков вперемешку с выстрелами. Спустя час бунтовщики показались на берегу, они глазели на бригантину, а вскоре от пристани отчалил сампан и направился к английскому кораблю.
Роберт взобрался на борт, чтобы получше рассмотреть сампан, тем временем команда за его спиной зажигала запальные фитили.
— Эй, вы, на варварском корабле! — донесся крик. — Сдавайтесь Белым Лотосам. Это приказ генерала Чжэн И.
— Мы никому не сдаемся, — крикнул в ответ Баррингтон. — А если генерал хочет поговорить с нами, пусть приезжает сам или присылает к нам своего полномочного представителя.
Сампан подошел уже совсем близко, и люди на нем внимательно разглядывали дула пушек в бортовых амбразурах бригантины.
— Если вы подойдете еще ближе, мы откроем огонь.
Сампан тут же дал задний ход.
— Мы передадим генералу ваши слова, — завопил самый бойкий на суденышке.
Петерсен и Юнь подошли к Роберту, дожидаясь, когда он слезет с борта.
— По-моему, — сказал Роберт, — как только ветер переменится на западный, нам без промедления надо уходить отсюда. Теперь уже Хошэню никак до нас не добраться.
— Видать, вы правы, хотя жуть как неохота отступать перед этими обезьянами, — согласился Петерсен.
— Ветер переменится, — пообещал Юнь.
Весь день до позднего вечера команда не отходила от орудий, слушая, как Ханькоу шумно отмечает победоносную революцию. Порою оттуда доносились поистине жуткие звуки, и можно было догадаться, что не всем маньчжурам или их китайским союзникам удалось вовремя оставить Ханькоу. К закату масса сампанов хлынула через реку к южному берегу и, судя по взрывам на западе, мятежники взяли в свои руки арсенал.
Никто на «Альцесте» не сомкнул глаз. Выше и ниже по реке безостановочно сновали суда, разноцветные фонари пpoчepчивaли тeмноту в разных направлениях. Но вот за час до рассвета ветер переменился на западный, и Петерсен с Робертом мгновенно собрали всех по тревоге.
— С первыми лучами солнца ставим паруса, — объявил капитан.
— Расстреливайте всех и вся при попытке нас остановить.
Этот час стал одним из самых долгих в жизни Роберта. Но наконец темнота посерела.
— Поднять паруса! — закричал Петерсен, самолично взявшись за штурвал. — Выбрать якорь!
Заскрипела лебедка, паруса наполнились ветром, и бригантина рванула якорную цепь. Лишь только якорь освободился, корабль ринулся вперед по излучине реки, чтобы за поворотом обнаружить перед собой баррикаду из сампанов, связанных канатами и перегораживающих фарватер.
— Нам конец! — вскрикнул Петерсен и инстинктивно крутанул штурвал; «Альцеста» начала разворачиваться, рыскнула в сторону, течение потащило ее вниз на сампаны.
Роберт отшвырнул капитана, схватил штурвал и вернул его в прежнее положение.
— Мы должны прорваться! — крикнул он.
Но было уже поздно. Бригантина потеряла скорость, ее паруса обвисли, к она лишь немного развернулась, продолжая дрейфовать в направлении суденышек, связанных между собой крепкими канатами.
— Огонь! — скомандовал Роберт, видя, что их неудержимо сносит к сампанам. Выпалили пушки правого борта, но в полумгле целиться было трудно, и ядра легли возле баррикады. Через несколько секунд затрещали деревянные борта столкнувшихся судов, и китайцы, размахивая мечами, хлынули через планшир на борт бригантины. Роберт и Петерсен, заранее, так же как и Юнь, вооружившиеся абордажными саблями, попытались было защитить ют, но нападавшие уже один за другим перелезали через корму. Утренняя тишина разорвалась визгом, криками, пистолетными и мушкетными выстрелами и взрывами неизбежных шутих. Роберт рубил направо и налево, слыша, как хрустят под ударами кости, чувствуя, как стекает по его руке кровь, со звоном скрещивались клинки, но тут его захлестнул поток людей, заполнивших всю палубу.
Он упал, саблю вырвали из рук. Несколько человек крепко схватили его за руки и подняли, задыхающегося, с трудом хватающего ртом воздух, но все-таки невредимого; он лицом к лицу увидел тех, кто взял его в плен, и их предводителя — женщину.
Какое-то мгновение он осмысливал этот факт, с изумлением глядя на длинные черные волосы, выпуклую грудь; женщина была одета так же, как ее солдаты. И тут Роберт понял, что перед ним Сао.
Глава 4 МЯТЕЖНИКИ
Роберт, щурясь, смотрел на ожившее видение. Все на Сао — штаны, просторная куртка, сапожки — было огненно-красного цвета. Пламенела перетянувшая лоб повязка, бриз раздувал выбивающиеся из-под нее черные волосы. Она пополнела, но больше всего изменилось лицо. Губы плотно сжаты, утратившие услужливое выражение глаза сверкали подобно черным уголькам. И в руке она сжимала меч, с которого капала кровь!
— Сао? — еле выговорил он и получил удар палкой по голове, снова бросивший его на колени.
— Меня зовут Чжэн И Сао. Ты будешь называть меня леди Чжэн. Кто эти люди?
Она спрашивала про Петерсена, Юня и юнгу Томми, захваченных вместе с Баррингтоном. Роберт затряс головой, пытаясь прийти в себя. Кажется, вождя бунтовщиков звали Чжэн. Неужели?..
— Мой капитан, Джошуа Петерсен… — начал он.
— Мне не нравится его лицо, — перебила Сао и подняла руку.
Два солдата, державшие Петерсена, вытащили его вперед. Третий оттянул за волосы голову. Четвертый взмахнул мечом, голова покатилась по палубе в струе крови, а солдаты отволокли обезглавленное тело капитана к борту и бросили в воду.
Все произошло так быстро, что Петерсен даже не успел осознать свою смерть.
— Ради Бога! — закричал Роберт. — Сао… — И опять удар по голове кинул его на палубу.
— А этот? — спросила Сао.
— Я Юнь Кайлу, — громко сказал китаец; если он и боялся, то страха не показывал.
— Ты предал свой народ, — объявила ему Сао и опять подняла руку.
Голова Юня, покатилась по палубе и уткнулась в колени Роберта, который пытался подняться на ноги, глядя как завороженный на свою бывшую рабыню и любовницу.
— А он? — Сао обратила свой взор на Томми. Мальчик тоже стоял на коленях, слезы ручьем бежали по его лицу.
— Наш слуга, — задыхаясь, ответил Роберт.
Сао улыбнулась.
— Он забавный. Свяжите его. Она посмотрела на шкафут, куда согнали дюжину уцелевших моряков; Роберт увидел среди пленных боцмана Армстронга, но помощника капитана Джонсона там не оказалось. — Связать их всех, — приказала Сао и снова повернулась к Роберту. — Уведите его и мальчишку.
Роберту намертво стянули руки за спиной и спихнули по трапу вниз на шкафут. Через мгновение на него рухнул Томми.
— Что с нами будет, мистер Баррингтон? — спросил кто-то из команды.
— Молитесь, — едва успел посоветовать Роберт, как его проволокли по палубе и, словно куль с зерном, бросили в сампан. Лишь чудом он не расшибся. Правда, рот был полон крови из рассеченной губы. Томми опять шлепнулся рядом с ним.
— Господь всевышний, мне страшно, мистер Баррингтон, — прошептал мальчик.
