Два героя - Гранстрем Э. (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
Ветер свистел вверху; но к счастью буря шла не с той стороны, с которой площадка была открыта; гора защищала Кастанеду, и в ущелье было сравнительно тихо. Поэтому Кастанеда обрадовался грозе, – она несла ему воду, и поспешно принялся высекать цистерну около самой стены. Во время дождя, длившегося всего полчаса, Кастанеда собрал в ямке до двух футов воды, сам напился досыта и наполнил свою фляжку.
Затем он снова принялся за работу и до наступления темноты окончил уже третью ступеньку; еще шесть-семь ступеней – и он спасен! Но он сильно устал и должен был лечь отдохнуть.
Незадолго до рассвета выглянула луна и застала его вновь за работой. Но как медленно продвигалось теперь дело: стамеска искривилась, и силы Кастанеды убывали.
Наконец четвертая ступень была окончена, и неутомимый работник спустился вниз отдохнуть, напиться и поесть. В сумке лежал последний кусок хлеба, а ему оставалось еще много работы. При этом он заметил, что его запас воды, испаряясь, сильно уменьшился, и в довершение всего его угнетала новая забота. Ушибленная камнем нога сильно распухла и болела, мешая ему работать; он должен был употребить страшные усилия, чтобы окончить пятую ступень. Стамеска совсем искривилась и оказалась никуда негодной. Он хотел было выправить ее молотком, но она переломилась; древко молотка тоже расшаталось.
Уже наступил полдень, когда он принялся за шестую ступень. Но силы его ослабели; такого напряжения не могло выдержать даже железное здоровье Кастанеды. Голова его кружилась.
Язык его прилипал к небу, в висках стучало, а в глазах сверкали искры.
С трудом дополз он до ямки с водой; но запас ее исчез. Дрожащими руками брал он оставшийся тут сырой ил; но жгучая жажда не утолялась этим. Пришлось начать запас из фляжки и съесть последний кусок хлеба.
Он взглянул наверх на ступени. Ему предстояла еще гигантская работа, а силы его иссякли; нога пухла все более, и Кастанеда потерял почти всякую надежду.
Между тем над вершинами гор медленно поднимался огромный огненный шар солнца. Лучи его касались уже края площадки, на которой находился Кастанеда, и все меньше и меньше становилась тень, бросаемая на нее скалами.
Прошел еще час, и палящие лучи солнца превратили ущелье в пылающую печь!
Страх смерти заставил Кастанеду снова взяться за работу. Но тщетно: он был слишком слаб и со стоном упал на землю. Солнце касалось уже его ног; он прижался к стене и несколько времени еще оставался в тени.
Мысленно перенесся он в свою усадьбу. Быть может, там уже заметили его отсутствие; вероятно, поселенцы приходили и спрашивали о нем; быть может, его искали уже в лесу; но Бецерилло, который один мог найти его след, погиб.
Может быть, они открыли его сундуки и нашли в них самородки золота; но знали ли они, где находятся золотые руды? Ах, только один человек знал это и при виде золота тотчас догадался бы, где искать Кастанеду. Но этого человека, который мог бы спасти его, он сам же отравил. Маркена лежит теперь, как и он, на смертном одре, если милосердный Бог не освободил его раньше от страданий. Милосердный Бог! Мысли Кастанеды приняли другое направление. Он стал вспоминать свое прошлое. Жизнь его была полна неправды и грехов, – и им овладели угрызения совести и страх перед смертью и страшным судом. Он стал искать спасения в молитве, каялся в грехах своих, молил Пресвятую Богоматерь спасти его и давал обет оставить нечестивую жизнь, Поступить в монастырь Ла-Рабида и посвятить остаток своих дней добрым делам. Он давал обет вернуться на Эспаньолу для проповеди слова Божия и обращения индейцев в христианскую веру, хотел делать добро тем, которых до сих пор преследовал, и любить врагов своих.
Но мысли его стали путаться. Солнце клонилось к западу, и палящие лучи его падали прямо на голову Кастанеды. Его томила смертельная жажда, и он выпил всю оставшуюся воду. Эти последние капли могли только на одно мгновение смягчить влияние зноя.
Кастанеда громко читал молитву. Голос его хрипел, слова замирали на губах, а глаза ничего не видели. Душа его погружалась в страшный глубокий мрак; он слышал еще над своей головой пение пересмешника, громкие сладкие звуки которого напоминали пение соловья в рощах Испании.
Затем он потерял сознание.
Месть индейцев
Тотчас по уходу Кастанеды из дверей вышел Маркена. Он был здоров и весел, потому что не коснулся отравленной постели.
– Он приходил и справлялся о твоем здоровье! – сказала Ара.
Горькая улыбка показалась на губах Маркены.
– Пойдем Ара, – ответил он, – будем собираться в дорогу.
В этих приготовлениях прошел день. На следующее утро Маркена намеревался отправиться в путь в Сан-Доминго. После полудня он принес скрытые в лесу образцы золота и мысленно простился с местами, на которые некогда возлагал столько радужных надежд. Королевская область! Какая прекрасная страна, и как опозорила ее алчность испанцев!
Он решил взять с собой самых преданных слуг своих, пожелавших остаться при нем, и основать близ Сан-Доминго новую колонию под покровительством адмирала.
Последний вечер в Лигурии прошел тихо, и еще до рассвета Маркена был уже на ногах.
Он привел в порядок кладь и стал распределять ее между своими людьми, посматривая время от времени на Королевский двор.
Неужели Кастанеда не видел его приготовлений к отъезду? Разве ему не дали знать об этом его шпионы? Странно, что он, хотя бы из любопытства, не идет сюда!
Но, может быть, он понял, что его уличили, и стыдится? Вероятно, у него не хватает смелости смотреть в лицо тому, кого он хотел отравить по способу людоедов-караибов.
Но Маркена не хотел так оставить Королевскую область. Он надел широкополую соломенную шляпу, взял палку и пошел прощаться с соседом.
К его немалому изумлению на Королевском дворе была мертвая тишина. Ни один дымок не поднимался к небу; на полях не видно ни одного человека. В саванне царила безмолвная тишина, нарушаемая только трескотней сверчков в высокой траве и кваканьем лягушек в бурливых ручейках.
«Они расчищают лес под пашню», – думал Маркена, стараясь объяснить себе эту необыкновенную тишину.
Перед самым Королевским двором на дороге лежал труп Бецерилло, и вокруг него жужжали стаи мух и жуков.
На дворе царствовала та же тишина; дверь дома была настежь отворена. Маркена поднялся по ступеням лестницы, заглянул в отворенную дверь и в ужасе отскочил. Прямо за дверью лежал караиб Каллинаго с зияющими ранами на груди и на голове.
Стало быть, вот причина этой гробовой тишины! Индейцы отомстили за притеснения. О, да! Маркена тотчас понял это, потому что караибу были отрублены обе руки. То был ответ на ужасную казнь.
Но где же был сам Кастанеда? С трепещущим сердцем перешагнул Маркена через труп караиба и вошел в комнату; в ней никого не было. Он прошел во вторую, и эта была пуста; но в ней царили следы опустошения. Одеяла с постели исчезли; сундуки были взломаны, и все, что было в них, расхищено; даже железные замки и гвозди были унесены. Оставлено было только… золото, которое валялось разбросанным на полу. Маркена с пренебрежением посмотрел на эти сокровища Кастанеды. Он хотел было уже выйти из комнаты, как вдруг наступил на какой-то камень, заскрипевший под его ногой; он невольно посмотрел и остановился в изумлении: то была золотая руда… та самая, которую он нашел и хотел передать в руки адмирала! Маркена внимательно осмотрел разбросанное на полу золото, оно состояло из таких же самородков.
Блестящий металл объяснил Маркене происшествия последних дней. Без сомнения, Кастанеда нашел золотые руды и разрабатывал их втайне; вероятно, он подозревал, что и Маркене известны эти руды. Узнав, что он отправился в Сан-Доминго к адмиралу, Кастанеда вероятно опасался, что тайна будет передана законному владельцу всех золотоносных рудников на Эспаньоле, Колумбу, и чтобы помешать этому, он прибегнул к яду. И если бы Ара не подсмотрела в щель стены, что делал золотоискатель в его спальне, он, Маркена, наверное умирал бы теперь в тех же мучениях, в каких скончался бедный Энрико.
