Закат в крови (Роман) - Степанов Георгий Владимирович (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Значит, вы хотите остаться в стороне? Так я вас понял?
— Нет, почему же? Я просто сейчас не могу сразу собраться с мыслями. Вы так неожиданно, как снег на голову… Да мы завтра вечером встретимся у меня на даче и потолкуем. Вы к тому времени переговорите с Герасимом Андреевичем. А сейчас дайте мне помозговать. Утро вечера мудренее. Ну, словом, за мной дело не станет. Лишь бы Вдовенко согласился…
Шкуро проворно собрался и, пожелав Врангелю доброй ночи, удалился в свой вагон.
— Видали, как юлил этот прохвост, — сказал Шатилов. — Пожалуй, и впрямь не стоило посвящать его в наши замыслы.
Врангель, очевидно поняв, что сделал непростительную оплошность, связавшись со Шкуро, с нескрываемой досадой сказал:
— Нет у меня никакого опыта играть в заговорщики. Привык идти с открытым забралом… Ну, не будем спешить разочаровываться. Я думаю, Шкуро не посмеет все-таки перебежать нам дорожку. Он должен видеть в нас силу и бояться за свое будущее. В нем немало карьеризма. Вспомните, как выпрашивал он себе чин генерал-лейтенанта у Май-Маевского.
Вагон трясся, мотался из стороны в сторону, ухал, гремел, скрипел, стучал колесами, звякал сцеплениями.
Ивлев сел у столика и, загасив свет, глядел из окна купе в мутно-сумеречную снежную даль. Изредка мимо проплывали какие-то маленькие станции с ярко освещенными окнами телеграфа, с одинокими фонарями, скупо льющими желтый свет керосиновых ламп на смутно белеющие от снега платформы со стрелками, сонно мерцающими в ночной тьме малиновыми и зелеными огоньками.
Низко склонившись и обхватив руками отяжелевшую голову, Ивлев, когда дрема смеживала глаза, вдруг чувствовал себя куда-то проваливающимся и падающим. Внутренний трепет заполнял невольно все существо, и Ивлев открывал глаза от ужаса, будто вместе с вагоном и поездом, несущимся сквозь ледяную ночь, валится в тартарары и Врангель, и Шатилов, и он сам со всеми своими помыслами, тоской, надеждами…
Ранним утром, подъезжая к Пятигорску и поглядывая на громаду Машука, Врангель говорил:
— Не могу без содрогания думать об участи генералов Рузского и Радко-Дмитриева, которых здесь изрубили. Если бы большевики пощадили их, то они так же, как мы, стали бы ведущими фигурами белой армии. В начале восемнадцатого года в Ялте я был помилован крымскими коммунистами. Не угадали они во мне одного из самых энергичных деятелей антикрасного движения.
Склоны Машука и Бештау розовели снегом, озаренным лучами низкого утреннего солнца. Крыши пятигорских домов и зданий, нахлобучив на себя пышные шапки снега, тоже розовели. И сизый дым, прямо вздымаясь из труб в чисто-прозрачное небо, слегка окрашивался розовым. Все деревья в это морозное утро, светлое и звонкое, сверкали яркими блестками инея.
Как только поезд остановился у перрона вокзала, в салон-вагон пожаловали два редактора пятигорских газет, и один из них, в енотовой шубе, в высокой черной каракулевой шапке, в золотом пенсне, обращаясь к Врангелю, сказал:
— Ваше превосходительство, сейчас наступил такой критический час, когда мы все нуждаемся в ободряющем слове авторитетного военного лица…
Врангель сунул руку за кавказский пояс, которым в талии была туго стянута его черкеска, и начал диктовать редакторам:
— Под Ростовом и Новочеркасском мы сейчас имеем безусловное превосходство над противником в технике и в силах конных войск…
Между тем Шкуро не мешкал. Отцепив свои вагоны от поезда Врангеля и оседлав коня, он галопом понесся к терскому атаману, чтобы рассказать о «генеральной революции», затеваемой Врангелем.
Вдовенко внимательно выслушал Шкуро и, поняв, что он боится Врангеля и сделает все, чтобы предупредить Деникина о предстоящем движении против него, тотчас же вызвал к себе председателя Терского круга Губарева, человека ему послушного и крайне осторожного.
Шкуро, повидавшись с Вдовенко, тут же отправился на станцию и укатил в Кисловодск.
Терский атаман принял Врангеля любезно, но нарочно повел беседу с ним в присутствии Губарева.
— У донцов и кубанцев, — объявил Врангель, — возникла мысль о коренной реорганизации власти на Юге России. Власть эта мыслится как власть общеказачья. Между тем Деникин из-за своего рутинерства не соглашается на создание этой власти. Ему всегда недоставало широты взглядов и смелости государственного человека.
Вдовенко, приглаживая длинные, свисающие вниз запорожские усы, упорно отмалчивался.
— А генерал Деникин не уведет Добровольческую армию за собой? — спросил Губарев.
— Нет, этого не случится, Петр Дементьевич, — стал уверять Врангель. — Мы не допустим увода армии. К тому же армия недовольна Деникиным и Романовским.
— Значит, судя по вашим словам, кубанцы уже согласились признать вас своим вождем, согласие у донцов обеспечено? — продолжал допытываться Губарев.
— Это вам, Петр Дементьевич, подтвердит мой начштаба, — явно нервничая, сказал Врангель и, обращаясь к Шатилову, добавил: — Не правда ли, Павлуша?
Шатилов утвердительно кивнул.
Наконец Вдовенко, от внимания которого не ускользнуло чрезмерное волнение Врангеля, пытавшегося склонить его на свою сторону и, очевидно, знавшего, что на Кубани и Дону далеко не все верят в возможность смещения Деникина, сказал:
— Я думаю, что в такой тяжелый момент, который сейчас наступил для армии, смена главнокомандующего революционным путем может послужить усилению развала. Крайне сожалею, что войсковые атаманы и командование Донской армии не думают об этом.
— Герасим Андреевич, — взмолился Врангель, — нет, вы во имя спасения общего дела должны примкнуть к нам! Медлить со сменой Деникина нельзя ни часу. Дело стоит лишь потому, что мы не заручились вашим согласием. Не правда ли, Павлуша?
— Да, остановка только за вами, — подтвердил Шатилов.
— Нет, терцы на это не пойдут! — вдруг отрезал Вдовенко и, давая понять, что на эту тему он больше не намерен разговаривать, поднялся из-за стола.
— Может быть, Петр Николаевич и Павел Николаевич, вы у меня отобедаете?
— Спасибо, Герасим Андреевич, — обиженно протянул Врангель, — нас в Кисловодске ждет к себе генерал Шкуро. Мы дали обещание встретить сочельник у него на вилле. Кстати, там дожидается нас и генерал Эрдели.
Едва Врангель, Шатилов и Ивлев оставили атамана, он тотчас же позвонил начальнику Пятигорской станции, чтобы тот немедленно подготовил экстренный поезд для отправки в Батайск.
— Покуда не опередил нас Шкуро, — сказал Вдовенко, — вы, Петр Дементьевич, мчитесь этим поездом к главнокомандующему и подробно сообщите ему весь наш разговор с бароном. Собирайтесь. А я сейчас напишу короткое письмо генералу Романовскому… Пусть он примет соответствующие контрмеры.
Шкуро, встречая Врангеля в Кисловодске, выстроил на перроне в качестве почетного караула сотню своих «волков» и оркестр.
Как только поезд остановился и Врангель с Шатиловым появились на площадке вагона, раздались вызывающие, резкие звуки дореволюционного марша «Под двуглавым орлом».
Шкуро, окруженный свитой своих офицеров, мгновенно выступил вперед и, держа руку под козырек, отрывисто начал рапортовать:
— Ваше превосходительство, гарнизон города Кисловодска и войска вверенной мне «волчьей дивизии»…
Сестры Шкуро тоже были на перроне. Завидя на площадке салон-вагона жен приехавших генералов, они подбежали к ним и преподнесли громадные букеты белоснежных хризантем.
А за вокзалом всех дожидались великолепные тройки лошадей, запряженных в ковровые сани.
Дача Шкуро была недалеко от вокзала, и поэтому, чтобы хорошо прокатить гостей, он велел ехать кружным путем. Сначала тройки бешено скакали главной улицей города, потом — широкой аллеей парка, и когда показалась вилла с огромными, ярко сияющими окнами, то помчались по дороге, теснимой с обеих сторон высокими темными елями, ветви которых были отягчены снегом.