Сердце Бонивура - Нагишкин Дмитрий Дмитриевич (книги TXT) 📗
Время от времени они взглядывали друг на друга, и беспричинная улыбка всплывала на их лицах.
Путь до вокзала показался им коротким.
Когда здание вокзала, похожее на боярский терем, с огромным двуглавым орлом из полосового железа на коньке, оказалось перед молодыми людьми, Нина недоуменно подняла брови.
— Как быстро мы пришли, Виталий! — и легонько вздохнула от переполнявших её чувств. Виталий в ответ пожал её руку.
До отхода поезда оставалось полчаса.
Зал первого класса был полон. Ждали прибытия маньчжурского поезда.
Виталий и Нина оставались на марше лестницы, ведущей к перрону. Нина облокотилась на перила. Мимолётная тень легла на её лицо.
— Вот и уезжаю я…
— Это ненадолго, Нина.
— Как сказать!..
Увидятся ли они? Скоро ли увидятся? Оба задавали себе этот вопрос, но ответить на него не могли — слишком неясно было все впереди. Нина насторожённо огляделась по сторонам. Виталий вопросительно взглянул на неё.
— Я пугливая стала, — сказала Нина. — В Поспелове в подвале сидела, думала, думала… И ты из головы не выходишь. И Семена жалко. Ведь он из-за меня попал…
— Ну, не из-за тебя, положим… Случай вышел такой.
— И тебя жалко было больше не увидеть… Забудусь — снова все мерещится, что этот Григорьев ко мне лезет, а в руках у него какая-то не то верёвка, не то змея. Накинет её на меня, а она, понимаешь, сама затягивается на шее петлёй. Холодная, скользкая. — Нина вздрогнула. — Очнусь, себя руками пощупаю: живая ещё, — а надолго ли? Не хотелось умирать… Я ведь, Витя, ничего в жизни ещё не видела… Все одна да одна. Теперь вот Сему на Сучан отправила и даже проститься не успела… Может, и не увижу его больше…
— Увидишь…
— Увижу ли? — тоскливо сказала Нина.
Она полузакрыла глаза, и Виталий увидел, как пульсирует на виске девушки тоненькая голубая жилка, которой раньше не было заметно.
— Ты сильно похудела, Нина!
Девушка овладела собой. Уже задорно она посмотрела на спутника.
— Значит, я не нравлюсь тебе больше?
— Да нет, я не в этом смысле, Нина… Ты хорошая, честное слово!
Милая, простая, сероглазая… Сердце юноши сжалось. Он порывисто схватил руку девушки.
— Ты хорошая.
Виталия перестали смущать взгляды пассажиров. Он придвинулся к Нине и не мог отпустить её руку. Нина тихо спросила:
— Скажи, Виталя… Ты… кого-нибудь любил?
Так же тихо юноша ответил:
— Нет, Нина… никого не любил.
И они опять замолчали. Слова казались лишними.
…Резкий звук колокола вывел их из забытья. Виталий встрепенулся:
— Ты опоздаешь, Нина… Нинуся!
Он ещё не умел говорить ласковых слов и смутился. Нина посмотрела на него.
— Мне так много надо сказать тебе, Витенька!
— И мне, Нина!
— Поезд уйдёт.
— Да, надо идти… — со вздохом произнёс Виталий. Он невольно потянулся к Нине.
Но выражение её лица внезапно изменилось. С тревогой она шепнула:
— Сейчас же вниз, быстро!.. И выбирайся с вокзала.
Из дверей зала первого класса на Нину смотрели двое — казак и офицер. В казаке Виталий узнал рябого. Казак что-то объяснял офицеру. Губы его быстро шевелились. Офицер нахмурился и поманил пальцем кого-то из сидевших в зале.
Виталий и Нина бросились вниз, на перрон.
Дверь зала распахнулась…
Они пролетели лестницу. В этот момент раздался свисток главного кондуктора. Виталий посмотрел вверх, в лестничный пролёт. Оттуда нёсся топот ног и звяканье шпор. Значит, погоня… Плохо!
Контролёр, позевывая, стоял у двери. Нина и Виталий промчались мимо него.
— Предъявите билеты! — крикнул контролёр.
Виталий захлопнул тяжёлую дверь и дважды повернул ключ, торчащий в замке.
Поезд тронулся.
— Быстро, Нина, садись! В Раздольном спрыгнешь перед семафором, а то линию предупредят! На станции схватят сразу…
Они не успели попрощаться. На ходу Нина вскочила на подножку вагона.
— В вагон! В вагон! — махнул ей рукой Виталий.
Нина захлопнула за собой дверь. Прижалась к стеклу бледным лицом, чтобы ещё раз взглянуть на Виталия. Поезд качнулся на повороте. Виталий исчез из виду.
Со звоном разлетелось стекло вокзальной двери, разбитое прикладом Иванцова. Виталий заметался по перрону меж немногих провожающих. Контролёр высунулся в разбитое окно и вынимал ключ, оставленный в пробое. Потом на его месте показался рябой. Он рысьими глазами вцепился в Виталия и поднял винтовку. Негромко хлопнул выстрел. Лёгкий дымок растаял тотчас же. Пассажиры шарахнулись под защиту стен.
Виталий бросился к виадуку. «Надо бежать в порт! Там не найдут».
Окованные железом мелкие неудобные ступени подъёма на виадук грохотали на весь вокзал.
Пронзительный свисток резанул ему уши.
— Держите-е-е! Хватай его! — на разные голоса кричали с перрона.
Крик снизу привлёк внимание работавших в багажном отделении. Оттуда высыпали люди. Какой-то военный побежал навстречу, на ходу вытаскивая из кобуры револьвер. Виталий выскочил на виадук. Что есть силы ударил военного. Тот покатился по дощатому настилу. Кто-то из рабочих багажного отделения крикнул:
— Эй, парень! Сыпь сюда! Живо!
Виталий на мгновение заколебался. Но бежать через багажное отделение, чтобы оказаться на площади перед вокзалом, было безумием. Он кинулся через виадук, к порту.
Снизу, из порта, где возле вагонов с углём возились грузчики, было видно, как убегал Виталий. На виадуке показались его преследователи. Грузчики поняли, какой беглец был перед ними. Побросав работу, они следили за происходившим. Один из них, наставив ладони рупором, изо всей силы крикнул:
— Эй, ты! Давай сюда! Через верх… На уголь! Сыпь!
Виталий, бросив взгляд на спуск с виадука, который выводил его в глухой переулок между двумя заборами, ограждавшими территорию вокзала и порта, мгновенно оценил обстановку. Добежав до конца виадука, он перемахнул через перила. По рельсовому переплёту спустился до половины. Потом, сильно оттолкнувшись, перепрыгнул через забор, отделявший территорию порта от дороги, и упал на гору угля за забором.
— Под вагонами, под вагонами давай! — крикнул тот же рабочий.
Виталий съехал вниз и кинулся под вагоны, стоявшие на портовой ветке.
С виадука загремели выстрелы. Кто-то перелезал через перила. Остальные, грохоча сапогами, спускались по лестнице, чтобы поспеть к воротам порта и там перехватить Виталия.
Глава четвёртая
НЕЗНАКОМЫЕ ТОВАРИЩИ
Виталий добрался до центральной части порта и направился к выходу. Однако намётанный глаз его сразу уловил что-то угрожающее в обычной портовой сумятице. У выхода сгрудилась толпа. Ворота были закрыты. Выйти в город можно было только через маленькую служебную калитку. Но у калитки стояли японские жандармы и несколько контрразведчиков. Китайская улица от порта до Светланской была оцеплена солдатами комендантского патруля. Уфимские стрелки, протянувшись неровной цепочкой от ворот до причалов, отрезали одну часть порта от другой.
Была ли это обычная проверка документов, какие часто устраивались в порту, когда приходили пароходы с побережья, или преследователи Виталия оказались расторопнее, чем можно было предположить, — не оставалось времени думать.
Виталий подошёл к причалу пароходства Кайзерлинга, на котором заканчивал погрузку «Алеут». Из-за «Алеута» нельзя было рассмотреть, что за пароход стоял рядом с ним: косые форштевни, сильно наклонённые мачты, скошенные, низкие трубы, бушприт, вынесенный вперёд, узкий корпус — все три китобойца Кайзерлинга были похожи друг на друга, как близнецы… Ах, если бы это был «Тунгус»! У кочегаров можно было скрыться, спрятаться на несколько часов!.. Миновав «Алеут», Виталий смог прочесть название второго судна: «Коряк»… Черт возьми, не везёт ему сегодня!
В этот момент он увидел неподалёку от «Коряка» маленькую шампуньку. Молодой китаец, опираясь одной ногой на борт, быстро двигал своим длинным веслом «юли-юли» и ходко гнал лодку к причалу.
