Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Липовецкий Владимир (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
— Мы сумасшедшие…
— А разве любовь — это не сумасшествие?
— Я тебе не причиняю боль, дорогая?
— Это сладкая боль. Ты меня делаешь самой счастливой на свете…
— А ты заставляешь меня терять голову.
— Я хотела бы умереть в твоих объятиях, мой любимый. Мне кажется, я лечу в пропасть…
ГЛАВА ПЯТАЯ
ГОЛЬФСТРИМ
14 сентября 1920 г. Вторник.
Атлантический океан.
Небо чистое, при большой зыби. Судно качает, и многие колонисты больны или воображают себя больными. Они лежат на палубах и в каютах с выражением на лице, соответствующим гораздо более серьезному заболеванию.
Из судового журнала «Йоми Мару».
Если бы проводился конкурс на лучшего учителя географии, то им непременно стал бы Илья Френкель.
Последние два года он ведет уроки под открытым небом. Редко прибегает к доске и указке и почти не нуждается в наглядных пособиях. Зачем глобус, если можно прикоснуться рукой и взглядом к живой планете. И воочию убедиться в ее округлости.
Его ученики преодолели на колесах и по воде расстояние, равное половине экватора. Древние Уральские горы, бесконечные равнины Западной Сибири, самое глубоководное в мире озеро Байкал, леса Манчжурии и Дальнего Востока, острова Русский и Хоккайдо, Тихий и Атлантический океаны, улицы и площади чужих городов, одно из чудес света — Панамский канал, звездное небо южных широт, киты, черепахи, летучие рыбы… Не перечислить всего, что отложилось в памяти детей, стало частью не только их знаний, но и мировоззрения. А впереди новые тысячи миль… Новые земли и встречи.
Многие везут в свои школы гербарии и коллекции минералов. А собрание растений Коли Иванова (десятки коробок и папок) может украсить любой ботанический музей. Пройдут два десятилетия, и имя профессора Николая Ивановича Иванова, выдающегося ученого-ботаника, станет известно всему миру.
Второй день на устах колонистов слово «Гольфстрим». Красивое слово… Могучая река в открытом океане… Река без берегов. Неукротимо бегущий неизвестно к какому пределу поток.
Пароход изрядно покачивает. Но дети, позавтракав, спешат на ют. Там встреча с Ильей Соломоновичем Френкелем. Они услышат его рассказ о Гольфстриме.
Френкель стоит, широко расставив ноги для равновесия. Пенсне его поблескивает, скрывая выражение глаз. Он не призывает к тишине, а ждет, пока она установится сама.
Начинает учитель издалека:
— Напомнит мне кто-нибудь реки, которые мы проезжали по пути из Петрограда во Владивосток?
Раздались голоса:
— Нева… Волга… Кама… Тура… Тобол… Обь… Иртыш… Енисей… Ангара… Амур… Сунгари…
— Так вот, соедините их вместе и прибавьте другие самые крупные реки: Конго, Нил, Дунай, Рейн, Ганг, Амазонку, Евфрат, Миссисипи, Янцзы, Хуанхэ, Нигер… И все равно их общая водная масса будет значительно меньше Гольфстрима. Его ширина почти сто километров, а глубина равна тремстам метрам.
Когда улеглись возгласы удивления, Френкель сказал:
— А теперь — спрашивайте…
Дети хорошо знают, привыкли, что уроки их любимого учителя редко напоминают лекцию. Чаще всего — это интересная беседа. Посыпались вопросы.
— Гольфстрим называют «печкой Европы». Почему?
— Такое сравнение вполне уместно. Помните, как мы страдали от жары, когда «Йоми Мару» шел по Карибскому морю и Мексиканскому заливу? Мало того, что солнце там безжалостно. Туда попадает еще и вода, нагретая на экваторе. А потом она устремляется на север через пролив между Кубой и Флоридой. Температура и скорость огромного потока настолько высоки, что он не успевает остыть. И доносит до европейского севера тепло экватора. Вот почему в Лондоне, Стокгольме, Брюсселе, Роттердаме и в нашем Питере такая мягкая зима.
— А Мурманск — незамерзающий порт… — Это дополнение сделал Борис Моржов.
Петя Александров тоже приберег свой вопрос:
— Можно ли благодаря течению скорей попасть в Европу?
— Американские моряки пользуются этим. Суда из Нового Света приходят в Англию на день-два раньше, тем самым экономя время и уголь.
— А наше судно?..
— Насколько мне известно, капитан Каяхара и его старший помощник впервые в этих местах. Надо спросить у них.
Но самый интересный вопрос был задан Виталием Запольским:
— Если положить в бутылку записку, а бутылку бросить в Гольфстрим с кубинского берега, попадет она в Европу? А может, и в наш Петроград?
— А почему бы нет? Все возможно в этом мире. Ведь приносит Гольфстрим к берегам Европы стволы красного дерева и многое другое… Некоторые из этих предметов можно увидеть в морских музеях.
В конце каждого урока Френкель обычно рассказывает какую-нибудь притчу. Не стал исключением и сегодняшний день.
— …Это произошло в прошлом веке, когда европейцы осваивали Северную Америку. Земли было достаточно. И каждый выбирал для своей семьи подходящее место.
Один из колонистов, назовем его Томасом, остановил свой фургон у невысокого холма. Ему приглянулись и лес, и река, и пастбище.
— Тут и поселимся, — сказал Томас своему брату. — Освобождай лошадей от упряжи.
Неожиданно из леса вышли несколько индейцев во главе с вождем, которого звали Ястребиный Глаз.
— Что хотят бледнолицые? — спросил он.
— Хотим здесь жить.
— Ну что же, места хватит всем.
— Нам нужно много земли…
— Как много? — спросил индеец.
— Вон до тех гор, — показал Томас.
Ястребиному Глазу не понравились эти слова. Но Томас настаивал на своем.
— Хорошо, бледнолицый брат, — подумав, согласился вождь. — Дам тебе землю. Сколько сможешь обойти за день — все твое. Завтра с восходом отправишься в сторону гор. Но вечером, когда солнце коснется горизонта, буду ждать тебя на этом самом месте.
Так все и было. На следующий день в путь отправились три человека — Томас и два индейских воина. Томас не давал отдыха ни себе, ни индейцам. Он хотел прихватить как можно больше земли. Его глаза горели от жадности.
К заходу солнца, обойдя большой круг, Томас вернулся к своему фургону. Но здесь сердце не выдержало, и он упал бездыханный.
Ястребиный Глаз постоял молча над трупом. А затем поднял копье и очертил вокруг него линию.
— Вот сколько человеку земли надо, — сказал он и ушел. А вместе с ним и его воины.
— Я читал похожий рассказ Льва Толстого, — сказал Леонид Дейбнер. — Только действие там происходит не в Америке, а в Башкирии.
— Очень хорошо, что ты вспомнил Толстого, — похвалил Френкель. — Такой сюжет есть и в одной из украинских сказок. И даже у греческого историка Геродота. О чем говорят такие совпадения? Как вы думаете?
— О том, что в разные времена и у разных народов осуждалась человеческая жадность, — ответила первой Ксения Амелина.
— А среди вас есть жадные дети?
— Есть, есть! — поднялось сразу несколько рук.
— И кто же это?
— Те, кто в Панамском канале приносил в трюм много апельсинов и манго. Куда больше, чем можно съесть. Они даже стали портиться.
Вечером Райли Аллен, стоя на ходовом мостике рядом с капитаном, пересказал ему притчу о жадном поселенце.
— Назидательная история, — ответил Каяхара. — Человек ненасытен. Ему всего мало. Вот сейчас мы свободно плывем по океану. Но уверен, к концу столетия морские карты расчертят вдоль и поперек. Появятся не только сухопутные, но и морские границы.
— Но это повредит мореплаванию и торговле. Не преувеличиваете, капитан?
— Уже вижу этому начало. Военные суда патрулируют не только вдоль собственного побережья, но и ведут себя как хозяева в международных водах. Знаете, что это напоминает?
— Да, капитан…
— Животных, которые метят свой участок.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ПРОЩАНИЕ
15 сентября 1920 г. Среда.
