Екатерина I - Сахаров Андрей Николаевич (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗

На целый конный полк… Шевалье так и сказал хозяину.

– Совершенно правильно, драгунский полк могу снарядить, – ответил принц весело и с вызовом.

«Поджарый, тощий, покрытый въевшимся загаром, он таков, каким изображают Дон Кихота», – напишет ла Мотрей. Однако, нет – не мечтатель… Это он – герой Полтавы Это он гнал остатки шведской армии, настиг у Днепра и разбил – король едва успел переправиться. Образ нелепого, глупого Журдена растаял. Постарел лихой кавалерист, но подвижен, хоть сейчас в седло.

– Вы ведь человек военный, – услышал гость.

Брошено как бы невзначай. Улыбка всё время освещает обтянутое, скуластое, славянское лицо, изменчивое от множества настроений.

– На войне я лишь присутствовал, – молвил шевалье сдержанно.

– Я бы кликнул своих молодцов, показал вам экзерсис. Снега-то навалило… В другой раз, если угодно. Наших-то вы, небось, в подзорную трубу видели.

Улыбка исподлобья, остренькая – мне, дескать, многое известно. Что ж, карты раскрыты. Тем лучше, – решил ла Мотрей, разговор будет прямой.

– Я в Турции провёл несколько лет, был там в ставке короля Карла.

– И проводили его домой. Я не ошибся? Слухами земля полнится.

Вставляя в свой северный немецкий язык слова голландские, французские – похоже, ради шика, – хозяин ввёл гостя в большой зал, слепяще светлый благодаря зеркалам, расположенным напротив окон. Сквозняк колыхал знамёна, отбитые у шведов. Принц похвалил Леблона [270] , искусного архитектора – он работал для царя в Петергофе.

– Европа есть очаг художеств. Покойный государь велел нам учиться и перенимать.

– Тогда вы блестящий ученик.

Лесть вырвалась чистосердечно – принц знает цену вещам, дешёвку за шедевр не выдаст. Показывает вещи, гордясь выбором. Дельфтские плитки действительно прекрасны, но стены залеплены сплошь, и даже потолок – многовато, пожалуй… Масса серебра, как в музее, – принц, оказывается, коллекционирует. Картины большей частью голландские, морские виды, вероятно, в угоду царю, ибо сам принц, по его признанию, воин сухопутный.

– Однажды дрался на воде… Абордаж, вместе с его величеством. Вот, небываемое бывает.

Перевёл надпись на медали, выбитой в честь битвы. Здесь, на Неве, подкрались в лодках, захватили два парусника внезапно, шведы не успели изготовить орудия к стрельбе.

– О, муза истории вам благодарна!

Медаль в память взятия Шлиссельбурга – дымы над крепостью, траектории ядер. Геракл с палицей над поверженными пушками – эмблема победы полтавской. Голубь, летящий с лавровым венком, – вестник Ништадтского мира…

– Потомкам надобно помнить, мсье, кто возродил Россию … Кто из ничтожества поднял…

Царя Петра принц поминает, цитирует ежеминутно. Но он первый помощник монарха. Медаль во славу битвы у Калиша [271] он задержал на ладони. Звёздный час принца… Он сам командовал, разгромил тридцатитысячную армию, потеряв – не диво ли – всего восемьдесят человек убитыми.

– Награда царя, мсье…

Трость, унизанная алмазами, изумрудами. Сообщил стоимость – внятно, деловито – три тысячи шестьдесят четыре рубля. Принц-полководец, принц-коммерсант.

Гонг позвал обедать.

Сервировку шевалье нашёл безупречной. Серебро и тут в избытке, страсть хозяина… В центре четыре массивных слона, на спинах вместо паланкинов [272] посудины с приправами. Неизменный у русских чеснок… Хозяин ударился в воспоминания, шевалье обдумывал, как направить беседу в нужное русло. Помогло блюдо с сочным ростбифом.

«Зарежу свинью, забью быка, – струилась по ободу надпись, – вкусно хочу я есть»…

Шевалье засмеялся, перечёл вслух:

– Аппетит приходит во время еды. Коронованные особы, мой принц, не исключение. Военные удачи разжигают аппетит в огромной степени. Позвольте привести пример!

– Сделайте одолжение, мсье!

– Покойный ваш царь, помнится, уступал всё завоёванное [273] , кроме Петербурга, лишь бы заключить мир. А впоследствии… У вас Выборг, у вас Ревель, Рига… В Финляндии поселяют русских. Царь выдаёт племянницу за курляндского герцога [274] , увы, отошедшего после пира в царство мёртвых.

Осушив чарку водки, ла Мотрей хмурится, бороздит ногтём скатерть. Мекленбург. Была сосватана и вторая племянница [275] за тамошнего герцога. Полоумный сатрап, изгнанный из страны, но союзный договор, скреплённый брачным кольцом, в силе. В Мекленбурге русские солдаты.

– Но вам мало, мой принц.

Водка придаёт смелости, ноготь чертит контуры Балтики. Голштиния… Скоро свадьба, не так ли? Жених уже на правах зятя её величества, и расчёт понятен – одним выстрелом поразить двух фазанов. Племянник Карла XII имеет права на шведский престол. Сорвётся, так что ж, и Голштиния не пустяк. Княжество сильное, угрожает Дании. Меншиков улыбался поощрительно.

– Боитесь нас? – спросил он в упор.

– Согласитесь, есть основания! У вас мощный флот, самое многочисленное в Европе войско, отличнейшая артиллерия. С Швецией военный союз, она вам не опасна.

– Дальше, мсье!

– Логический вывод один… Россия хочет стать господином на Балтийском море. Слова не мои – короля Георга. Между тем покойный царь декларировал равновесие в Европе.

– Позвольте, позвольте! У англичан, у французов простор океана, а Балтика сосуд замкнутый. Как же нам угодить королю Георгу? Пребывать на самом дне сосуда и в одиночестве? Ясно ли я выражаюсь?

– Вполне, мой принц. Но мы обеспокоены… Каков же следующий шаг России? Вы стремитесь усилить Голштинию. Требуете для Карла Фридриха Шлезвиг. Да, провинция спорная… [276]

– Грубо захваченная, мсье.

– Не отрицаю… Но Англия гарантировала владения Дании, этого не изменить.

– Значит, и Франция тоже?

– Наш альянс с Англией при любых обстоятельствах сохраняется. Русских это раздражает. Кампредон, скажу по секрету, в отчаянии. Договор висит в воздухе, всё упирается в Шлезвиг. Для Дании кусок земли существенный. Она в клещах, а вы ещё понуждаете её отменить зундскую пошлину. Но платят все суда, идущие через пролив. Мы не протестуем.