Библиотека мировой литературы для детей, том 36 - Джованьоли Рафаэлло (е книги txt) 📗
— Ах, клянусь богами ада! — вскричал Марк Красс, ударив себя кулаком по голове. — Да что же это такое?.. Вот-вот, кажется, он попал в железное кольцо, а глядь — ускользает из моих рук! Я разбил, уничтожил его войско, а он собирает новое и нападает на меня с еще большей силой. Я объявляю, что война заканчивается, а она вспыхивает еще сильнее прежнего!.. Великие боги! Да это злой дух, не иначе! Вампир, жаждущий крови! Ненасытный волк-оборотень, пожирающий живые существа!
— Нет, он просто-напросто великий полководец, — ответил молодой Катон, назначенный контуберналом Красса за дисциплинированность, выносливость и стойкость, а также за отвагу, проявленную им в этой войне.
Вне себя от гнева Марк Красс, косо взглянув на смелого юношу, казалось, хотел резко ответить ему, но, мало-помалу успокоившись, сказал своим обычным тоном, хотя голос его еще дрожал от гнева:
— Думаю, что ты прав, храбрый юноша.
— Если ты зовешь храбростью привычку говорить правду, то ни Персей, ни Ясон, ни Диомед и никто другой на свете не были храбрее меня, — гордо ответил Катон.
Красс умолк, умолкли Скрофа, Квинт, Муммий и другие военачальники. Все были задумчивы и печальны и как будто погружены в какие-то грустные размышления. Первым прервал молчание Красс и заговорил, словно выражая вслух свои мысли:
— Мы можем преследовать его, но настигнуть не сможем; он летит стремительно, словно борзая или олень, а не человек!.. А вдруг он со своими восемьюдесятью тысячами бросится на Рим? О великие боги!.. Какая неожиданность!.. Как велика опасность!.. Как ее избегнуть? Что делать?
Все молчали и только спустя некоторое время в ответ на вопросы полководца выразили те же сомнения, что и он.
Все предлагали Крассу написать сенату, что война стала еще более жестокой и грозной и, чтобы покончить с нею раз и навсегда, необходимо послать против гладиаторов, кроме войска, которым располагал Красс, еще и те легионы, которые недавно привел в Рим Гней Помпей, одержавший победу в Испании. Необходимо также направить против гладиаторов и те войска, которые сражались с Митридатом под начальством Луция Лициния Лукулла, ныне возвращавшегося в Италию; окружив Спартака с трех сторон армиями по сто тысяч человек в каждой, руководимыми самыми доблестными полководцами республики, можно будет в несколько дней закончить позорную войну с гладиаторами.
Хотя Крассу было неприятно посылать такое сообщение, он все же отправил в Рим гонцов и, снявшись с лагеря, со всем своим войском бросился по следам Спартака.
А фракиец тем временем намеревался пересечь горы и из Кавлона большими переходами пройти через Скилакий, направляясь к горам Никастра и Поликастра.
Но пять дней спустя, когда они дошли до этих мест, Гай Канниций, не изменивший своего упрямого характера смутьяна, с шумом покинул лагерь, увлекая за собою пять легионов; он кричал, что сначала надо разбить Красса, а затем идти на Рим. Не обращая внимания ни на угрозы, ни на просьбы Спартака, он, соединившись с Кастом, вышел из лагеря гладиаторов и расположился в восьми — десяти милях от него.
Спартак послал к мятежникам Граника и Арторикса, но Канниций и Каст ответили, что заняли весьма удобную позицию и здесь будут ждать Красса, чтобы дать ему бой.
Опечаленный неразумным поведением этих легионов, Спартак, по своему благородству, не решился бросить их на произвол судьбы: мятежников ждало неизбежное поражение. Фракиец задержался в лагере, надеясь на то, что бунтари образумятся, но из-за этого потерял много времени и преимущество, которое он получил, обогнав Красса.
Итак, гладиаторы стояли на месте, а Красс, также делая быстрые переходы, на четвертый день достиг высот Поликастра, где находились легионы Гая Канниция, и со всей силой обрушился на них. Тридцать тысяч солдат Каста и Гая Канниция сражались с большим мужеством, но, если бы не быстро подоспевшая помощь Спартака, они неминуемо были бы уничтожены.
Как только появился фракиец со своими легионами, тотчас же разгорелся ожесточенный бой. Ночь разъединила сражающихся: ни та, ни другая сторона не уступили ни пяди земли. Гладиаторы потеряли двенадцать тысяч убитыми, а римляне — десять тысяч.
В ту же ночь Спартак, у которого было меньше войска, чем у неприятеля, снялся с лагеря, уговорив отделившихся следовать за ним, и направился в Бизинияну, преследуемый Крассом, который, однако же, не отважился напасть на него.
Спартак укрепился на высокой, обрывистой горе, решив выждать там благоприятных обстоятельств; Канниция и Каста он убеждал в необходимости сохранить единство, говорил им, что в данную минуту разумнее всего избегать боя с Крассом, что на Красса надо будет напасть и разбить его в удобный момент, сначала утомив его переходами и обходами.
Каст и Канниций после разговоров со Спартаком как будто успокоились; они не были враждебно настроены против него, наоборот, уважали его и восхищались им, но оба не терпели узды дисциплины и безрассудно желали как можно скорее вступить в бой с врагом.
Три дня Спартак стоял лагерем близ Бизинияна, под прикрытием горы. На четвертую ночь, когда свирепствовал ураган, под шум дождя и раскаты грома, ослепляемые зигзагами молний, Спартак и его войско бесшумно спустились по крутым тропинкам и скрылись от Красса, направившись форсированным маршем в Кларомонт.
Красс догнал гладиаторов через восемь дней и занял позиции, дававшие ему возможность снова запереть Спартака на горе, где тот расположился лагерем; Каст и Канниций опять отделились от фракийца и отвели оба своих легиона в отдельный лагерь, в шести милях от того места, где укрепился Спартак.
Два дня Красс обозревал местность и позиции врага, а затем ночью отправил один легион занять холм, весь покрытый деревьями и кустарником, приказав солдатам спрятаться там и обрушиться на Каста и Канниция с тыла, когда Скрофа с тремя легионами нападет на них с фронта. Красс намерен был полностью уничтожить эти двенадцать тысяч гладиаторов в течение одного часа, до того как Спартак подоспеет к ним на помощь. После этой вылазки он собирался напасть на самого Спартака, у которого из-за потерь, понесенных в сражении под Поликастром, и после уничтожения двенадцати тысяч солдат в легионах Каста и Канниция должна была остаться армия всего в пятьдесят тысяч человек. Красс считал, что ему удастся полностью окружить эту армию, пустив в ход свои девяносто тысяч солдат.
Ливий Мамерк, командовавший легионом, отправленным Крассом в засаду, так умело провел своих солдат на указанные ему высоты, что Каст и Канниций ничего не заметили. Опасаясь, что доспехи легионеров будут сверкать на солнце и это выдаст врагу их присутствие, Мамерк приказал своим солдатам закрыть ветками шлемы и панцири.
В тревоге ждал Мамерк наступления ночи и зари следующего дня, назначенного для нападения на врага с тыла. Но неблагоприятная для римлян судьба пожелала, чтобы у подножия этого холма, в угоду религиозному рвению окрестных жителей, был сооружен небольшой храм Юпитеру Величайшему Лучшему. Хотя храм этот в последнее время был покинут, все же Мирца продолжала приносить здесь жертвы отцу богов. Мирца обожала брата и постоянно тревожилась о нем; она никогда не упускала случая принести умилостивительную жертву за Спартака.
В этот день, воспользовавшись удобным случаем, Мирца отправилась в сопровождении верной Цетуль в храм Юпитера, ведя за собою белого козленка, которого она хотела принести в жертву на покинутом алтаре Юпитера.
Подойдя к храму, Мирца увидела на хребте горы римских солдат. Одни сидели на корточках, другие лежали в траве; они таким образом были обнаружены этими двумя женщинами, приносившими дары богам за неприятеля. Не вскрикнув, не выдав своего испуга хотя бы малейшим движением, Мирца внутренне возрадовалась счастливому случаю, внушившему ей мысль совершить жертвоприношение, — в этом она видела явное покровительство богов. Она бесшумно двинулась в обратный путь и, быстро миновав долину, поспешила в лагерь Канниция и Каста, чтобы предупредить их о засаде; затем в сопровождении все той же эфиопки побежала предупредить Спартака.
