Великий врачеватель - Воскобойников Валерий Михайлович (версия книг TXT) 📗
— Тогда мне понятны причины болезни, — сказал Хусайн. — Вы готовите правильные лекарства, — повернулся он к врачам. — Но главное — уберите всю эту жирную еду. И сделайте вот что: сварите постный бульон и насушите лепешек, выпеченных из лучшего пшеничного хлеба.
— Уж не эмира ли ты хочешь поить этим бульоном? — улыбнулся эмир.
— Да, — подтвердил Хусайн. — Эмир носил в себе свой желудок во всех походах, и теперь желудок устал, требует отдыха. Жирный плов — слишком трудная для него работа.
— Можно, конечно, и унизиться до этого младенческого бульона. Но понимаешь ли ты, что тебя ждет, если бульон не поможет? — спросил эмир.
Но бульон помог.
На другой день Хусайн заказал новую еду для эмира.
А повеселевший эмир лежал на своих подушках и больше не скрежетал зубами.
— Какую награду ты просишь себе, юноша? — спросил однажды эмир. — Лечение твое хорошо помогло.
— Вы слышите, — задвигались придворные, — эмир предлагает ему любую награду! Счастливчик мальчишка!
— Я не знаю, смею ли просить об этом… просьба моя очень велика, — начал Хусайн, а все придворные сразу умолкли и вытянули шеи.
— Проси, проси смело, что хочешь.
— Я давно мечтал о посещении дворцовой библиотеки. Я хотел бы читать книги в этой библиотеке.
— И только! — тихо засмеялись придворные.
— Как бы не так! — зашептали другие. — Библиотекой дозволено пользоваться только членам семьи эмира.
— И это все? — спросил, усмехнувшись, эмир.
— Я понимаю, что моя просьба велика. Ведь эта библиотека — она единственная, в мире больше не осталось…
— Можно, конечно, можно, — ответил эмир.
— Какой наивный! — зашептались придворные. — Нам бы такое везение. Уж мы бы выбрали себе награду.
— И еще, — сказал эмир, и шепот снова мгновенно затих. — Ты назначаешься придворным врачом. Отныне тебя не тронет ничья рука. Ты будешь жить под охраной стражников.
— Благодари, благодари скорей, — подтолкнул Хусейна главный среди врачей.
— Благодарю за большую честь, — поклонился Хусайн. — Но я бы хотел лечить и других, у кого нет…
Эмир уже не слушал его. Он повернулся к придворным.
Отец, мать, младший брат, слуги — все расспрашивали Хусайна об убранстве дворца, о том, как выглядит эмир. Мысли же Хусайна были заняты единственным — библиотекой.
В огромном длинном здании библиотеки было много комнат. В каждой комнате стояли сундуки с книгами.
Хусайна встретил хмурый горбатый старик.
Кроме этого старика да нескольких уборщиков, в помещении никого не было. Старик повел Хусайна по комнатам. В одной комнате были только медицинские книги, в другой — книги по астрологии, в третьей — книги о приключениях.
Через много лет, рассказывая ученику Джузджани свою биографию, Ибн-Сина так вспомнит об этой библиотеке:
«Я нашел в этой библиотеке такие книги, о которых не знал и которых не видел больше никогда в жизни. Я прочитал их, и мне стало ясно место каждого ученого в своей науке. Передо мною открылись ворота в такие глубины знания, о которых я не догадывался».
Лишь один человек заходил иногда в библиотеку — старший сын эмира Мансур. Хусайн здоровался с ним издали. Мансур отвечал ему. В библиотеке они почти не разговаривали.
эти строки из Рудаки Хусайн знал еще маленьким мальчиком, когда жил в Афшане. Позже, в Бухаре, учитель словесных наук объяснил ему правила стихосложения.
Рифмовать, складывать строки в определенном размере-ритме, умели многие грамотные люди. Но лишь когда в этих строках смеялось и тосковало собственное сердце, когда и другие сердца не оставались равнодушными, заслышав эти строки, лишь тогда рифмованные фразы становились стихами.
Первые стихи Хусайн сочинял для забавы. Это было интересно — будничные слова вдруг становились то торжественно-величественными, то печальными. Постепенно все больше чувства и мысли было в его стихах. Их уже знали многие в Бухаре, передавали друг другу. Вот и сейчас, только что, появилось стихотворение. А случилось это так.
Возвращаясь из библиотеки, Хусайн встретил муфтия— главного священнослужителя Бухары. Муфтий остановил Хусайна и с пристрастием стал допрашивать его о том, какие книги он читает в библиотеке эмира. Конечно же, Хусайн не сказал муфтию, что как раз вчера закончил чтение книги ар-Рази «Обман пророков». В этой книге знаменитый врач сомневался во всех чудесах, что творили пророки. Да и о других книгах Хусайн не собирался рассказывать муфтию.
— Я читаю хадисы — сказания о деяниях Мухаммада, — ответил Хусайн.
Муфтий остался доволен.
Хусайн тоже остался доволен.
Они разошлись, и в голове у Хусайна уже рождались стихи:
И так же, как год назад, в ночь на пятницу четырнадцатого раджаба 387 года хиджры, то есть 23 июля 997 года, застучали по улице копыта коней. Всадники остановились возле дома Абдаллаха.
Несколько часов назад муэдзин откричал азан — призыв к пятой молитве. В душном воздухе расползались запахи ослиной мочи и цветущей воды из прудов — хаузов. Люди и животные спали, видели сны — продолжения дневной жизни.
— Хусайну ибн-Абдаллаху срочно во дворец эмира! — кричали гулямы.
Хусайн быстро собрался.
— Опять плохо эмиру. Очень нездоровый был у него вид, когда я прощался с ним, — сказал он разбуженному отцу.
В этом году созревал большой урожай яблок. Ветви под тяжким грузом изгибались к земле. Садовники привязывали их к подпоркам.
Хусайн ехал на коне вслед за воинами среди яблонь Мулийана. Луна хорошо освещала путь. От сильного ветра по земле пошел перестук — это падали яблоки.
Во дворце не спали. Двое людей выскочили Хусайну навстречу. Одного из них Хусайн сразу узнал — это был средний сын эмира.
Тут же к Хусайну вышел везир эмира. У везира было странное лицо. Ни слова не говоря, везир взял Хусайна за руку и потащил туда, где лежал эмир.
Эмир лежал на спине, закатив к потолку глаза.
Хусайн встал на колени перед ним, взял его за руку, пощупал пульс. Пульса не было.
Эмир умер.
Тихо вошли сыновья эмира: старший — Мансур, средний — Абд-ал-Мелик, младший — Исмаил.
Везир сделал знак рукой Хусайну. Они тихо вышли.
— Стражники проводят тебя домой, — сказал везир.
Он прошел немного рядом с Хусайном.
— К утру приготовь объяснение болезни и смерти. Надо объявить народу. — Везир поежился, как будто стало ему холодно. — Страшная ночь. Боюсь, что скоро страшные ночи последуют одна за другой.
Сын эмира Мансур, сам ставший теперь эмиром правоверных, вызвал к себе всех старших чиновников. На этом приеме был и Абдаллах.
Мансур призвал сохранять порядок и поддерживать законы. Везиром своим он оставил старого везира отца.
Абдаллах рассказывал, что везир важно стоял вблизи от эмира, иногда наклонялся к эмирову уху, что- то шептал, и эмир кивал головой, вникая в его советы.
Эмир был молод, здоров, и доктора ему не требовались.
Хусайн спокойно сидел в библиотеке, иногда встречая там последнюю молитву. Все стражники знали его, пропускали безмолвно. Однажды он, как обычно, просидел в библиотеке до вечера. Со двора доносился шум, но мало ли шумов может быть во дворце? Горбатый библиотекарь отлучился куда-то среди дня, да так больше и не вернулся. Когда уже было совсем темно, Хусайн сам запер библиотеку и пошел к воротам. Внезапно его грубо окликнули.
— Кто ты такой? — спросил его незнакомый воин.
— Я врач, — удивился Хусайн. — Личный врач эмира Мансура, — добавил он с важностью, чтобы пресечь грубость стражника.
