Римский трибун (Историческая повесть) - Жидков Станислав Николаевич (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
— У рынка Кола со своими друзьями опять намалевал картину, — сказал сын префекта. — Мы насилу ее соскоблили. Толпа чуть не перебила солдат камнями.
— Что за картина? — заинтересовался Джанни.
— Они изобразили будущее Рима, — стал рассказывать Микелле. — Прежде чем началась потасовка, мне удалось рассмотреть ее. Представьте себе: в большом костре горят люди, в центре — старая женщина. Из церкви справа выходит ангел в белом с мечом и спасает женщину. Сверху апостолы Петр и Павел обращаются к нему со словами: «Ангел, ангел, спаси ту, которая так долго оказывала нам гостеприимство». Туча мертвых коршунов падает с неба в огонь. Их убивает белый голубь. Он передает венок из бессмертников маленькому воробью, а тот возлагает его на голову старой женщины. Внизу подпись: «Близится время великого правосудия, жди его!»
— Неужели в подобной чертовщине можно найти какой-то смысл? — пожал плечами Франческо Савелли. — Лично я ровным счетом ничего не понимаю.
— Ну, разобраться в этой аллегории не так уж трудно, — возразил Джанни. — Погибающая в пламени женщина — Рим; спасающий ее белый голубь, по учению иоахимитов, — святой дух; падающие же в пламя коршуны, конечно, мы — гранды.
— А воробей, исполнитель воли голубя, сам Кола ди Риенцо, — усмехнулся Микелле ди Вико.
Внизу на парадной лестнице послышался шум шагов. Дверь гостиной распахнулась. Слуга, в коротком камзоле с гербом дома Колонна, объявил о прибытии папского нотарий. В зал вошел Кола ди Риенцо. Он спокойно окинул взглядом собравшихся за столом и неторопливо направился к свободному креслу. Молодой барон поднялся ему навстречу.
— Милости просим, мессере, — с преувеличенной любезностью приветствовал он гостя. — Мы давно ждем вас.
— К сожалению, не мог прийти раньше, — откидывая назад капюшон, произнес Кола. — Меня задержал епископ.
— Знаем, знаем, у вас много важных государственных дел и потому охотно прощаем, — отозвался хозяин. — Но но доброму обычаю нашего дома опоздавшему полагается осушить сей маленький кубок.
Барон указал на огромный бычий рог, украшенный драгоценными камнями и вделанный в золотую оправу. По его знаку вместительный сосуд наполнили красным вином. Папский нотарий не спеша поднес кубок к губам, медленно осушил его и как ни в чем не бывало опустился в кресло.
Посыпались удивленные возгласы:
— Что значит бывший трактирщик!
Разговоры за столом заметно оживились.
— Я права, он не такой, как все, — Шептала подруге дама с веером. — До сих пор ни одному из этих благородных юнцов не удавалось справиться с рогом.
— На прошлой неделе венецианского посла унесли чуть живого, — поправляя свою башню-прическу, согласилась та.
Кола ди Риенцо, не обращая внимания на подтрунивание нобилей, принялся за закуски. При папском дворе в Авиньоне ему не раз случалось попадать в подобные переплеты. Вино, никогда не имевшее над ним большой силы, лишь слегка ударило в голову.
В последнее время Риенцо часто приходилось бывать в домах римских вельмож. Одни приглашали его как ученого, друга Петрарки, другие — как опытного юриста апостолической камеры, но большинство видело в нем чудака оригинала, помешанного на древностях и умевшего к тому же потешать гостей странными речами.
Попав на пир к молодому Колонна, папский нотарий решил продолжать свою роль. Он невозмутимо поглядывал вокруг, пробовал разные блюда и веселил собеседников остроумными замечаниями. За столом то и дело звучал смех. Тосты следовали один за другим.
Джанни и Микелле ди Вико наперебой потчевали соседа.
— Позвольте предложить жареных соловьев в соусе, — пододвигая Коле золоченый поднос, угощал барон. — По вкусу они, правда, мало чем отличаются от воробьев, зато это прекрасное средство для укрепления голоса. Знаменитые ораторы всегда едят их, чтобы не охрипнуть.
— У тех, кто слишком много лает, в теле образуется пустота, — подхватил сын префекта. — Спешите заполнить ее тонкими яствами, мессере. Аппетит и челюсти у вас, кажется, отличные.
— Еще бы, они достались ему по наследству, — насмешливо заметил Франческо Савелли. — Генрих Седьмой за один присест съедал целого барана.
— Почаще приходите к нам. Мы здесь хорошенько откормим вас, — хлопал гостя по плечу Джанни. — Если не станете императором, отрастите по крайней мере живот, как у настоящего герцога.
— Благодарствую за любезность, но мне, право, жаль вас. Вы еще так молоды, — в тон им отозвался Кола.
— Это почему же? — заинтересовался Микелле ди Вико.
— Времена меняются! Столь дерзкие речи могут стоить головы.
— Кому?
— Вам, конечно, — вздохнул тот, — когда я стану управлять Римом.
Раздался общий смех.
— Я говорю вполне серьезно, — продолжал папский нотарий. — Как только меня выберут в правители, ворам и грабителям в Риме не поздоровится!
Новый взрыв хохота заглушил его слова.
— Нет, право, никогда не слышала подобного! — воскликнула одна из дам.
— Какую же казнь вы нам назначите? — вытирая выступившие от смеха слезы, спросил барон.
— Каждый получит по заслугам, — сурово сказал Кола. — Лжецов вроде судьи ди Нормано ослеплю; графа Коэтано сожгу, чтобы не отравлял римский воздух; вас, Колонна, учитывая древность рода и вред, причиненный городу, пожалуй, придется повесить. Но не унывайте, ваши враги Орсини будут завидовать вам. Мартино ди Порто и его шайку я отправлю на плаху как простых разбойников.
— Ой лопну, не доживу до казни, — схватился за живот Франческо Савелли. — А нас, неужели ты не пощадишь и нас — твоих бывших синьоров?!
— В знак особой милости вашему дому будет оказана высокая честь. Вас четвертуют на площади перед Капитолием.
Последняя реплика папского нотария привела всех в настоящий восторг. Опрокидывая кресла, хлопая в ладоши, гости повскакали с мест. Поднялся такой шум, что невозможно стало различать отдельные возгласы.
Внезапно крики гостей были прерваны звоном набата. В зал вбежал паж Джанни. Он сообщил о нападении солдат Орсини на дом одного из сторонников Колонна. Пировавшие рыцари похватали оружие и во главе с хозяином поспешили на выручку своим.
Кола ди Риенцо, надвинув на голову капюшон, покинул палаццо молодого барона. Сжимая под плащом рукоять маленького кинжала, он быстро шел по пустынным улицам ночного Рима. Где-то рядом в квартале Колонна не умолкая били в набат, виднелось пламя разгоравшегося пожара.
Прислушиваясь к долетавшим с той стороны воинственным кликам, папский нотарий вспоминал насмешки нобилей и с ненавистью думал о тех, кто лишал город покоя, то и дело превращая его в арену кровавых схваток.
Глава IV
МЕЧ ПОДНЯТ
— Сколько же терпеть? Пора проучить ублюдков! — возбужденно басил одноглазый кузнец дель Веккио. — Мерзавцы наглеют с каждым днем.
Столяр Паоло Буффа, злой и трезвый против обыкновения, громко ругаясь, потрясал над головой жилистым кулаком. Ночью сгорела его лачуга, служившая домом и мастерской. Старуха мать, жена и двое малых детей остались без крова. В огне погибли не только жалкая утварь, но и верстак с инструментами.
