Аз Бога ведаю! - Алексеев Сергей Трофимович (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
– Вот где я! – воскликнул Святослав и деву наземь сбросил. – Меж небом и землей! Знакомый путь… Скажи, царица, а знаешь ли Креславу? Трехокую, всевидящую деву?
– Ее здесь не бывало! – обиделась царица, одежды поправляя. – Презрел меня?.. Ну, молодец, держись!
И стала из осоки вить веревку, но тут на волнах челн показался; старуха в сарафане рыбьей кожи веслом гребла, стремнину рассекая. В тот час же Гои расцепились, схватили коромысла, ведра и бросились к реке, а дева не осоку – ракитник начала ломать и в веники вязать.
– Опять бездельничали! Ужо я вас! – старуха с веслом в руках на берег прыгнула, оставив челн, который сам причалил и затащился на сухое.
– Мы воду носим, баню топим! – заблажили Гои.
– Я веники вяжу! – вскричала дева.
Однако же старуха веслом огрела драчунов по спинам, а девице досталось чуть пониже, да еще за космы оттаскала.
– Я велела не ракитника, а вереску ломать! Чай, князя станем парить, светлейшую особу – не простого Гоя. А где скрипун-трава? Ну, живо на болото!
Так разогнав холопов, она достала из челна цветы – суть лилии, уселась у воды на черный камень и принялась плести венок: как будто и не зрела князя!
– Эй, старая! – окликнул он. – Не скажешь ли, где ныне я?
– А кто ты будешь? И откуда?
– Мне имя Святослав. На брег сей конь принес. Старуха обернулась, через плечо позрела.
– Се проходимец, вор и искуситель! – заверещала дева, ракитники ломая. – Хотел меня прельстить! В кусты повлек, одежды растрепал!
– А ты ступай! И исполняй урок!
– Отправь его на дно! Он сам желал!..
– Кыш на болото! – прикрикнула старуха и опять ко князю: – Как имя? Святослав?.. Да что-то не припомню.
– Но ты-то кто? По грозности – царица…
– И есть царица.
– Сколько вас тут! Одна, другая, а толку не добиться. Где я? И на каком пути?
– А где ты ране побывал?
– Во многих странах, на многих реках и морях. Ведь я же Святослав, Великий князь. Ужели не слыхала?
– Ты – князь?! – старуха возмутилась. – Ах, плут! Ах, подлый самозванец! А то мы не видали князя!.. И в самом деле проходимец.
– На дно его, на дно! – обрадовалась дева.
– Он – князь! Позрите на него!.. Коль князь, то где рубаха? Мы что здесь, дураки? Встречаем по одежке! Коль нет рубахи, знать, не князь – суть голь перекатная. Да если рассудить, в Руси княгиня – я! Кто надзирает воды, кто стережет пути по рекам и морям, тот правит в сей земле! На дно! Пойдешь на дно! Чтоб неповадно было.
– Была рубаха, – признался он. – Да на земле оставил. В дар казаку отдал. Но есть серьга, она со мной.
– Серьга? – прищурилась старуха и мокрыми руками взяла за ухо. – И верно, зрю свастику – Знак Рода… Так ты и в самом деле князь?
– Был князь. Да ныне кто я и где – не ведаю. Царица вод вздохнула тяжко и, кажется, всплакнула.
– Не знаю что и делать… Положено тебя попарить в бане и проводить в чертоги. Но если нет рубахи, сотканной Рожаницами, нельзя к отцу. Ты не рубаху, ты долю на земле оставил, а мог бы ведь ступить не на Последний Путь – уйти в бессмертье, воеводой к Роду… По недомыслию оставил иль с умыслом?
– Каз учинил, а воинам священным бессмертие важнее.
Старуха замолчала и, расплетя венок, цветы на воду бросила – в тот миг же лилии укоренились и приросли ко дну.
– Ума не приложу. – сказала. – Хоть впрямь отправляй в глубины. Будь я владычицей земли – пошел бы в землю. А я водой владею.
– На дно его, на дно! – дева вновь принялась плести веревку, чтоб камень привязать.
– А ты, Кикимора, молчи! – обрезала старуха. – Опять царицей назвалась? Ну, отвечай?!
– Мне молодец пришелся, – захныкала она. – А он отринул! Обидно, хоть топись… Не ведала, что князь, подумала, бродяга, изгой случайный…
– Ой, чую, подсидишь меня! А чтоб такого не случилось, ступай на дно сама!
– Прости, владычица! Служить буду исправно! И на твой престол не посягну! Ни-ни!
– Врешь, тварь болотная, – старуха отмахнулась. – Но что же делать, князь? Хоть посоветуй!
– Коль так, пойду на дно. Каков ни есть, а путь, – покорно согласился князь. – Уж лучше к рыбам, нежели беспутным странником бродить в пространстве, где зыбко все, где нет ни дня, ни ночи… Изволь, царица, я готов. Да токмо речка по колено и не утопнуть в ней ни вдоль, ни поперек. Вели свести на омут, где б скрыло с головой. И камень привяжи покрепче, инно всплыву.
– Камень? Есть камень у меня, – с тоскою молвила старуха и указала на глыбу черную, на коей и сидела. – Позри вот, подходящий. С ним век лежать на дне.
Князь осмотрел его, ощупал подле землю и вырвал посох – миртовый сук, уже пустивший корни.
– А верно твое слово, не всплыть вовек. Тяжел осколок Тьмы. И посох мне знаком… Допрежь, чем обратиться лежачим камнем, он был моим кормильцем по имени Аббай. Вот где приют нашел…
– Да ежели б рубахи не оставил, стала б казнить тебя сим грузом? – заохала царица вод. – Ни в жизнь! Попарила бы в бане, к Валдаю проводила… Теперь ни мыть, ни парить: каким пришел, таким уйдешь на дно. Да не кручинься, князь! Позри на воды светлые, ведь се не Волга, как ныне прозывают, и не Итиль; се Ра – река. Она тебя отмоет…
И, побежавши к Гоям, закричала:
– Эй, лодыри! Тушите каменку и выпускайте пар! А воду вновь снесите в реку!
И в тот же миг зашевелился камень, стряхнул речной песок и встал – не изваяние, не каменный болван, а юдолище мерзкое.
– Признал меня?.. Признал… Ну, что? Расправился со змеем? На части мелкие иссек? И выползок развеял по ветру?
– Я то исполнил, что на роду написано, – ответил камню Святослав.
– И рад? Мир подивил, потряс, утешен славой?
– Путь Птичий отворил, и тем доволен.
– Эх, неразумный отрок, – загоревала глыба. – Послушался бы мать. И твое имя осталось бы в анналах, как имя Александра из Македонии. И многие века о Святославе слагали бы легенды и пели ему. гимны, походы прославляя. Ты б стал не просто князем земель славянских, но первым государем со славой просвещенья и мудрости великой. И тем прославил Русь! Я бы тебе за это открыл три Таинства и сделал рохданитом. Ты стал бы ипостасью бога Яхве, а значит, вечным. А ныне что? Что скажут о тебе? Князь-варвар? Полководец племен убогих, диких, темных? Второй Аттила, разрушивший Великую Хазарию – страну мужей ученых, страну творцов, страну блестящих знаний мира, где во главе угла – свобода? Презренный скифский вождь, добычи ради, злата вершивший злодеяния, от коих стынет кровь?
– Не скажут так, ибо известно всем, что я отринул злато, – храня спокойствие, промолвил Святослав. – К сему же, Гоям, кому я путь открыл тропой Траяна, никак не повредит молва. Им истина известна.
– Се верно, тем, кто пойдет тропой, известно все… Но кто услышит их? С пути Траяна глас одинокий не долетит до уха. А долетит, так кто поверит? Смеяться станут над изгоем… Нет, князь, все доводы твои – есть суть обман. Он Путь открыл! Он вновь соединил народы Ара и две реки священных! Он отринул злато, попрал ногами, дабы вернуть к истокам человека!.. Все ложь, и все напрасно. Героем может быть лишь тот, кто собирает злато, кто в жажде отыскать его свершает подвиги, воюет со стихией и дикостью племен, не ведающих, чем они владеют. А ну-ка вспомни те саги и сказания, которым я учил тебя? Знали бы Ясона, не поплыви он к скифам за золотым руном?.. Чем ты гордишься, неразумный? А ведомо тебе, что все потомки людского рода обречены в ближайшем будущем не только собирать, но поклоняться злату, как божеству верховному? Не станет над главой ни Рода твоего, и ни Христа, Аллах покинет небо, и в пыль источится Будда. Сам Яхве потеряет силу! И только Золотой Телец будет светить как солнце, спасать и даровать все блага. Он, всемогущий, начнет ряды рядить, суды судить и жизнью править. Ну, князь, поспорь со мной!
– Нет, чародей, я спорить не берусь, – сказал на это Святослав. – Тебе видней, что станет божеством. Ты зришь в столетья. И ежели речь твоя есть истина и Золотой Телец на небе воссияет, то над пустой землею первозданной. Ибо исчезнет человек, а будет скот двуногий. И мне его не жаль.
