Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Булыга Сергей Алексеевич (читать полную версию книги .txt, .fb2) 📗
Одним из главных удовольствий, которые обеспечил ей статус королевы, как поняла Екатерина, была возможность помогать другим людям. По ее мнению, обязанность королевы — откликаться на просьбы тех, кто приходил к ней в нужде. В конце той весны она организовала роды для Анны в королевском поместье Ханворт и отправилась туда вместе с сестрой, чтобы помочь ей устроиться. На дорогу из Уайтхолла у них ушел целый день.
Генрих разрешил Екатерине использовать этот дом, когда-то принадлежавший Анне Болейн, для которой он перестроил, заметно увеличив, краснокирпичное здание в старинном итальянском стиле. Снаружи, по бокам входных дверей, красовались терракотовые медальоны с головами богинь. Пока горничные Анны разбирали вещи, сестры перешли ров по одному из мостов и отправились в великолепный сад, где с восторгом осмотрели грядки с клубникой и птичник, потом посидели у рыбного пруда. Анне нужно было отдохнуть.
— Здесь так спокойно, — сказала Екатерина, вдыхая напоенный ароматами воздух. — Я не ощущаю ее присутствия, а ты?
— Кого?
— Анны Болейн. Все это было создано для нее.
— Никогда об этом не задумывалась. — Анна поморщилась. — Кейт, я думаю, нам нужно вернуться в дом. Боюсь, у меня начинаются схватки.
— Но ты только на восьмом месяце.
Глаза их встретились. Анна выглядела испуганной.
— Тебе нужно вернуться и лечь, — сказала Екатерина. — Я приведу повитуху.
Нанятая заранее миссис Дженнингс приехала в Ханворт вместе с ними.
Сестры медленно побрели к дому. Схватки у Анны наступали нечасто, но были сильными. Акушерка быстро явилась и увела роженицу в комнату, где помогла раздеться и лечь в постель.
— Я поболтаю с тобой, — сказала Екатерина, садясь в кресло рядом с сестрой.
Однако Анна не была расположена к разговорам. Тело уже серьезно взялось исторгать из себя младенца. Скоро ее уже крутила жестокая боль, и Екатерина могла только утирать сестре лоб и держать за руку. Казалось, так прошло много часов.
— Держитесь вот за это, — сказала миссис Дженнингс, привязывая кусок ткани к изголовью постели. — А теперь нужно сильно потужиться, миледи, и мы почти у цели.
Анна прижала подбородок к груди, напряглась, и из нее выскользнул младенец, похожий на голого кролика. Она в изнеможении откинулась на подушки. Повитуха занялась ребенком. Наконец Екатерина услышала тихое хныканье, и сердце у нее затрепетало. Как же ей хотелось быть сейчас на месте лежавшей в постели матери!
Миссис Дженнингс запеленала ребенка, положила его в колыбель и удобно устроила Анну. Оставив ее отдыхать с нянькой, которая следила за малышом, повитуха поманила Екатерину, чтобы та вышла из комнаты.
— Ваше величество, — сказала она, закрывая дверь, — с миссис Герберт все в порядке, но ребенок очень слабый, родился слишком рано. Его нужно окрестить как можно скорее.
— Я пошлю в церковь за священником, — сказала Екатерина; сердце ее обливалось кровью за Анну, — и стану крестной.
Во время крещения Екатерина держала младенца на руках. Он тихо захныкал, когда священник смочил ему головку, принимая в христианскую паству, а потом лежал тихо. Через несколько минут Екатерина поняла, что он умер.
Ей пришлось вернуться в Лондон почти тотчас же. Генрих собирался посетить службу в соборе Святого Павла, где состоится молебен о победе в грядущей войне с Францией, и ее присутствие было необходимо. Переведенные Екатериной псалмы опубликовали — анонимно, по ее желанию, — и Томас Таллис положил их на музыку. Екатерина работала вместе с ним, и это их совместное сочинение исполнят на мессе. Она должна быть там. Анна, скрепившись, сказала сестре, чтобы та обязательно ехала, а сама она, с Божьей помощью, как-нибудь оправится.
Сердце Екатерины воспарило, когда огромная церковь наполнилась голосами, поющими мотеты Таллиса. Они звучали небесным хором. У сидевшего на троне рядом с ней Генриха по щекам текли слезы. Господь дарует ему победу, Екатерина не сомневалась, и ее скромный вклад — эти волнующие песнопения и книга псалмов — помогут добиться желаемого.
На обратном пути в Ханворт Екатерина, наняв барку, заехала в Сион-Хаус, где Нан Хартфорд тоже родила ребенка. Ее младенец, конечно, был здоров. Эта женщина была плодовита как крольчиха и производила на свет потомство с досадной легкостью. Екатерина предпочла бы не навещать ее, но Нан — одна из ее придворных дам, и она, вероятно, беспокоилась о своем супруге, лорде Хартфорде, который до сих пор воевал в Шотландии. Но заносчивость этой женщины просто невыносима! Всегда-то ей нужно настоять на своем! Екатерина собралась с духом.
Однако сегодня Нан была настроена дружелюбно. Сидя в постели, она с оправданной гордостью демонстрировала своего малыша, но при этом выразила, казалось, искреннее сочувствие к Анне: сказала, что сама потеряла ребенка и знает, каково это.
— Моя наперсница, леди Мария, приехала, — сообщила Нан. — Она была очень добра. Обожает младенцев и сполна насладилась этим. Бедняжка, я знаю, ей очень хотелось бы иметь своего. О, я с удовольствием уехала бы отсюда! Но милорд написал мне и велел остаться на лето, так как сельский воздух полезен для детей. Это приемлемо для вашей милости?
— Конечно, — ответила Екатерина, стараясь не выдать, как она этому рада, и завидуя многочисленному потомству Нан.
— Мадам, вы не сделаете для меня кое-что? — спросила та, вдруг выказав уязвимость, которой раньше Екатерина в ней не замечала. — Милорд скоро должен вернуться домой, но я боюсь, что ситуация в Шотландии сложная и его могут оставить там. Не спросите ли вы его величество, есть ли у него такое намерение? Меня страшит мысль о том, что милорд в опасности.
— Я могу вас успокоить. — Екатерина улыбнулась. — Три дня назад его величество говорил мне, что отзовет лорда Хартфорда до вторжения во Францию.
— Какое облегчение, — сказала Нан. — Благодарю вас.
— А теперь я должна ехать к Анне, — вставая, проговорила Кэтрин. — Желаю вам всего хорошего и жду вас при дворе ближе к концу года.
Анну она застала в лучшем физическом состоянии, но не в душевном.
— Мой малыш, мой маленький мальчик! Почему Господь забрал его у меня?
Екатерина взяла сестру за руку:
— На это легко ответить. Он забрал его, чтобы малыш причастился к вечному блаженству, и мы все должны радоваться. Но я знаю: тебе как матери тяжело принять Господню волю.
— Я не могу ее принять! — Анна была вне себя. — Мне нужен мой ребенок!
Королева села на кровать и обняла сестру:
— Анна, не нужно так убиваться. Ты не должна подвергать сомнениям предопределения нашего Господа. Радуйся, что Он дал твоему сыну во владение Царство Небесное.
— Нет! Нет! — завывала Анна. — Я хочу видеть своего ребенка, своего малыша! Мне горько. Не могу поверить, что он умер.
Екатерина отстранилась и заглянула Анне в глаза:
— Моя дорогая, умереть — значит пробудиться к новой жизни. Глупо оплакивать смерть. Ты наносишь сыну большой вред своими сетованиями, ведь с ним случилось самое лучшее, что может произойти, — он в руках своего Всемогущего Отца.
Анна размякла в ее объятиях.
— Но у него впереди была целая жизнь! Он был так прекрасен.
— Именно поэтому он стал милой Христу жертвой. Анна, возблагодари Бога за его жизнь и смерть и радуйся, что Господу было угодно забрать его в свое царство.
Анна утерла глаза и немного успокоилась.
— Ты права, дорогая сестра. Я забываю собственные убеждения. Но ты никогда не была матерью. Тебе неизвестно, как это тяжело.
— Я понимаю. И прошу прощения, что поучала тебя. Я только хотела дать тебе утешение. Обещаю, я буду молиться за тебя.
С тяжелым сердцем вернувшись ко двору, Екатерина рассказала Генриху о тревогах Нан за Хартфорда.
— На войне опасность неизбежна, — отозвался он; они сидели вдвоем в его личном саду. — Но мы приведем шотландцев к покорности, и достижению наших целей поможет брачный договор между моей племянницей Маргарет и графом Ленноксом.
