Кости холмов - Иггульден Конн (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Заметив всадника в тюрбане и светлом одеянии, Чингис направил лошадь к нему, пока воины Джелал ад-Дина не успели еще преградить хану путь широкой стеной. Но впереди мелькнул вражеский щит, ударив лошадь по морде, и животное повернуло назад. Чингис поквитался с врагом, сразив того мощным ударом меча, но вынужден был отойти еще на один шаг, когда на место убитого встали десятки других, умело отбиваясь щитами.
Лишь немногим удалось подобраться к хану, но их быстро прикончили. Тысяча воинов двигалась вместе с Чингисом – участники многих сражений, числа которым ветераны не помнили сами. Острый клин всадников все глубже вонзался в войско Джелал ад-Дина, пока перед ними не открылась река. Джебе и Угэдэй шли во главе двух других клиньев с обеих сторон от хана, образуя трезубец, разящий армию неприятеля. Острые зубцы разили всех, кто попадался на их пути, остальных добивали те, кто шел сзади.
В давке стоял страшный шум, звонкий грохот забивал уши. Чингис ощутил слабость в руке и пропустил удар вражеского меча. Клинок скользнул по чешуе ханских доспехов, распоров бедро чуть выше колена. На ногах хана теперь появится новый шрам, и одним рубцом станет больше. Но боль лишь добавила скорости движениям Чингиса, и ханский клинок яростно рассек лицо напавшего на него врага.
Воины Джелал ад-Дина не сдавали позиций, быть может, оттого, что бежать было некуда. Поначалу Чингис был доволен совместной атакой трех клиньев, глубоко вспоровших вражеские ряды. Монголы сидели в седле и пользовались преимуществами своего положения над пешими воинами: удары сверху были сильнее, и, кроме того, монголы всегда держали атакующих в поле зрения. И все же Чингис чувствовал себя так, словно находился во вражеском окружении, и знал, что его воины испытывают то же самое. Внезапно хан заметил, что сзади рухнула на колени подбитая лошадь, всадник держался в седле, пока сабля не рассекла ему глотку. В монгольском клине образовалась брешь, и враги с ревом бросились в нее, пытаясь пробиться к самому хану. Готовый к встрече с противником, Чингис развернулся, однако его люди были ловки и молоды. Они быстро преградили путь, но и их выбивали из седла и убивали.
Чингис встал в стременах. Тылы войска Джелал ад-Дина бурлили желающими добраться до монгольского хана. Тараща на него безумные глаза, воины неистово проталкивались сквозь ряды соратников. Левый край клина Чингиса теснили яростные удары врагов. Группы из трех или четырех пеших воинов одновременно били лошадей щитами, заставляя тех отступать, натыкаясь на своих же. Все больше и больше врагов вливалось в монгольский клин, подбираясь к Чингису.
В последний момент он успел бросить короткий взгляд на Угэдэя, но там натиск противника был гораздо слабее.
У ходя от напористой атаки мусульман, Чингис стремительно отвел лошадь назад. Чингис подавал ей команды, вдавливая колени в бока животного, и лошадь послушно следовала его приказам, танцуя на месте, чтобы освободить достаточно места для размашистых ударов хозяина. Чингис с маху снес голову одному из врагов, дерзнувшему подойти слишком близко, но за ним появился другой и полоснул клинком по передней ноге кобылицы. Лошадь отпрянула назад, но веса тяжелой заточенной сабли было достаточно, чтобы разрубить кость. Громкое ржание – и Чингис вылетел из седла, правая рука неловко уткнулась в землю, приняв на себя всю тяжесть тела. Чингис почувствовал тупую боль в предплечье, но попытался подняться на ноги, не подозревая, что плечевой сустав вышел из чашечки. Хану казалось, что враги окружили его со всех сторон, и он почти растерялся.
Клин Чингиса перестроился без лишних команд, когда монголы бросились спасать своего хана. Всадники прорывались вперед, чтобы сбить атаку врага. Между тем один из монгольских воинов спешился и, подняв хана с земли, попытался закинуть его на седло своей лошади. Усилия воина увенчались успехом, и хан снова сидел в седле, хотя его спаситель погиб, сраженный ударом в спину. Хан потерял меч, рука беспомощно висела, и каждая попытка шевельнуть ею причиняла острую боль. Вынув левой рукой кинжал из сапога, Чингис повернул лошадь назад. Его воины с криком врывались в образующуюся за ним пустоту. Собрав в кулак последние силы, они наскакивали на врага, но долгий поход через горы измотал многих из них, всадникам не хватало напора, и многие погибали, как только сбавляли скорость.
Взбешенный из-за повреждения руки, Чингис продвигался назад сквозь ряды своей армии. На мгновение он пожалел, что Кокэчу нет здесь, чтобы вправить ему сустав, но в войске хана имелись и другие знатоки боевых ранений. Заметив одного из своих командиров минганов, Чингис громко позвал его, перекрикивая рокот битвы.
Командир едва не лишился головы, когда обернулся к хану. Ответив молниеносным ударом по ногам нападавшего, командир мингана резко развернул коня и направился к хану, стараясь ехать быстрее, но плотные ряды войска тормозили движение.
– Что прикажешь, повелитель? – спросил он, задыхаясь.
– Вставь мне руку в плечо, – ответил Чингис.
Плечо теперь болело невыносимо. Чингис мирно сидел в седле, а мимо проносились другие всадники, с любопытством засматриваясь на хана. Чингис спокойно убрал кинжал обратно в сапог, затем, крепко взявшись за луку седла левой рукой, перекинул ногу через лошадь и спрыгнул на землю. Командир мингана наконец отдышался и принял серьезный вид.
– Надо лечь лицом к земле, повелитель, – сказал он, убирая меч в ножны.
Чингис, крякнув, лег на землю. Его лицо осталось невозмутимым, когда командир тысячи взял хана за поврежденную руку и ощупал сустав.
– Живее! – гаркнул Чингис.
Командир мингана уперся сапогом в подмышку Чингиса и резко дернул за руку, одновременно выворачивая ее. Новый приступ тупой боли – и на мгновение у Чингиса побелело в глазах, но потом боль исчезла. Командир помог хану подняться, и Чингис тут же проверил, все ли в порядке с рукой.
– Пока можно наносить только рубящие удары вниз от себя, но нельзя поднимать руку высоко и замахиваться, повелитель, это ясно?
Чингис не слушал его. В руке еще ощущалась слабость, но хан сжал кулак и улыбнулся. Рука могла держать меч.
К тому времени Хачиун и Хасар разделались с конницей Джелал ад-Дина, позволив нескольким десяткам уцелевших всадников унести ноги. Покончив на правом фланге, полководцы обратили мечи и стрелы против центра. Воины Джелал ад-Дина оказались в тисках, но упорно продолжали сражение, очевидно стремясь унести с собой как можно больше своих врагов. Обе враждующие стороны выбивались из сил, и атака монголов уже не была такой стремительной, как в начале битвы. Чингис понял, что к вечеру его войско может понести большие потери. Размяв руку, хан посмотрел вперед, где сражались Угэдэй и Джебе. Их тумены, загоняя врагов все ближе к реке, почти не пострадали. На бескрайней равнине Чингис, вероятно, продолжил бы бой, зная, что неприятель вот-вот побежит. Однако сейчас путь к отступлению преграждала река. Чингис покачал головой и поднял висевший на груди рог.
Он дал два длинных гудка. Сигнал подхватили горнисты других туменов, и монголы услышали приказ. Они потянулись назад, продолжая еще убивать, когда мусульмане пытались атаковать их со спины. Те, кто по-прежнему сидел в седле, оторвались от противника раньше, но тем, кто лишился в бою коня, пришлось защищать каждый свой шаг от напиравших сзади мусульман. С наступлением сумерек кровавая резня наконец завершилась, и между обеими армиями проступила полоса чистой земли.
Чингис огляделся в поисках гонцов, но поблизости не было ни одного. За гонцами послали. Хану показалось, что минула вечность, пока тех нашли. Чингис велел поднять знамя, служившее сигналом сбора для всех военачальников. Затем хан приказал разбить лагерь всего в полумиле от реки, и его люди пошли за ним. В бою их лица утратили холодную бледность, став после битвы красными и живыми. Кто-то из воинов громко смеялся. Другие ехали хмурыми. В тот день они заглянули в глаза собственной смерти.
Позади на земле осталась кривая линия трупов, среди которых мусульман было намного больше, чем монголов. Армия принца понесла жестокие потери, однако ее воины еще выкрикивали язвительные насмешки вялыми голосами запыхавшихся, усталых людей. Монголы спешились всего в каких-нибудь восьми сотнях шагов от них. Не обращая на мусульман внимания, воины хана привели лошадей, груженных запасами пищи и воды, и начали готовиться к ночлегу.
