Жизнь Людовика XIV - Дюма Александр (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Вожди казались очень недовольными, и люди из толпы начали спрашивать у офицеров их свиты, в чем дело. Те отвечали, что акт об унии между вождями их партии и парижскими старшинами не только не был составлен, но не было даже предложения о нем. Получив такой ответ, народ, довольный поводу пошуметь, взбунтовался и поднялся крик, что в Думе заседают мазаринисты, которые в день сражения при заставе Сент-Антуан позволили бы принцу Конде погибнуть, если бы не принцесса де Монпансье. И вскоре тысячи глоток выкрикивали: «Унию! Унию! Мы хотим унию!»
За криками последовал залп из ружей по стеклам Городской Думы, деморализовавший членов собрания — многие бросились на пол, спасаясь от пуль и начали исповедоваться кто себе, кто священнику, отпуская друг другу грехи. Вскоре пули приняли еще более опасное направление — солдаты, будучи опытнее горожан, начали стрелять с крыш стоящих против Думы домов. Появились раненые, но выбежать из Думы было уже невозможно, так как народ овладел всеми выходами, запер двери, и, обложив соломой, поджег. Дума закрылась дымом.
Между тем, принц Конде и герцог Орлеанский приехали в Люксембургский дворец, нимало не подозревая, как они потом всех уверяли, о том, что делается позади. Герцог отправился в свой кабинет, а принц остался в приемной вместе с принцессой де Монпансье, герцогиней Сюлли, графиней Фиеск и г-жой де Вильяр, занявшись чтением писем от Тюренна, как вдруг вбежал какой-то гражданин, запыхаясь от усталости, и закричал:
— На помощь! На помощь! Дума горит! В нее стреляют! Там много убитых и раненых!
Конде устремился к герцогу с известием, очень его напугавшим, и герцог, выбежав из кабинета, начал расспрашивать вестника. Потом он обратился к Конде:
— Я прошу вас, братец, отправляйтесь немедленно к Думе! Надеюсь, вы восстановите там порядок!
— Нет места, куда я не пошел бы ради вас, — ответил Конде, — но что до этого, то, прошу вас, увольте! Я не знаток в бунтах и даже готов струсить при таких обстоятельствах. Пошлите лучше де Бофора, народ его знает и любит, и он распорядится гораздо лучше меня!
Герцог Орлеанский вступил в переговоры с герцогом де Бофором, который немедленно отправился к Думе, пообещав угомонить мятежников. В это же самое время принцесса, почувствовав как никогда вкус к политике, предложила отцу позволить ей смирить народ. Герцог, полагая, что м-ль де Монпансье еще более увеличит свою славу, с радостью согласился.
Принцесса отправилась к Думе в сопровождении двух своих постоянных адъютантов — графинь Фиеск и де Фронтенак, а также герцогини де Сюлли и г-жи де Вильяр, которые весьма трусили. В силу этого обстоятельства принцессу вызвался сопровождать принц Конде со своей свитой. Проехав некоторое расстояние дамы вдруг увидели лежащего на улице мертвого и хотели было повернуть назад, однако м-ль де Монпансье удержала их. Но это было только началом, и на подъезде к мосту Нотр-Дам принцесса стала свидетелем траурного шествия — несли тело советника Феррана, пораженного кинжалами. Это было тем тяжелее, что советник состоял в числе ее лучших друзей; от прохожих стало известно, что убит также генерал-контролер Мирон, один из приверженцев м-ль де Монпансье. Прохожие рассказывали о викарии церкви Сен-Жан, который, чтобы спасти одного священника, бросился из церкви со святыми дарами, держа их над головой, но бунтовщики начали по нему стрелять.
Принцесса остановилась и послала к Думе четырех послов, но ни один не вернулся, и тогда она решила найти трубача, поехав к отелю Немур. На узком мосту карета зацепилась за телегу с мертвецами, наваленными как попало, и дамы начали падать в обморок, однако м-ль де Монпансье в два истекших дня видела столько убитых из числа своих друзей, что мертвые тела незнакомых производили на нее уже слабое впечатление.
В отеле Немур трубача найти не удалось, а г-жа Вильяр, не чувствовавшая в себе воинственного духа, решила остаться в отеле, так же как и графиня Фиеск, пожелавшая по причине усталости лечь в постель. Принцесса де Монпансье возвратилась в Люксембургский дворец в негодовании, огорченная неуспехом своей поездки, но герцог Орлеанский, всегда очень храбрый в делах, в которых лично не участвовал, предложил дочери сделать вторую попытку, и она согласилась, несмотря на полночь. Принцесса выехала с той же свитой, за исключением г-жи Вильяр.
Теперь толпы народа исчезли и вместо них на всех улицах стояли караулы. Солдаты присоединялись к конвою принцессы, и когда она подъехала к Думе, ее сопровождало около 500 человек. Принцесса пожелала войти в Думу одна; ей навстречу вышел герцог де Бофор, помог выйти из кареты и они вошли в здание, сильно обгоревшее снаружи и даже еще кое-где дымившееся. Дума казалась совсем опустевшей, и принцесса с грустью смотрела на зал заседаний со следами пуль на стенах. В это время к ней подошел смотритель Думы и объявил, что городской голова ожидает ее в своем кабинете. Оставив своих дам в большом зале, ее высочество поднялась по лестнице и вошла в кабинет, где застала
Городского голову расчесывающим свой парик и совершенно спокойным, словно в течение дня он не подвергался никакой опасности.
— Милостивый государь, — сказала принцесса, — его королевское высочество послал меня сюда избавить вас от опасности, и я с радостью приняла поручение, тем более, что всегда уважала вас лично. Я знаю, что вы всегда были самым благонамеренным человеком, и если Дума стала сегодня свидетельницей ужасных событий, то в этом виноваты не вы, а вообще все, присутствующие на заседании.
— Ваше высочество, — отвечал старшина, — вы оказываете мне слишком много чести, думая так обо мне! Однако, поверьте, что я — покорнейший слуга его королевского высочества, а также вашего высочества, и действовал до сих пор по правде и совести. Теперь же меня хотят отрешить от должности! Тем лучше, я буду очень рад, если меня устранят от дел, которые по теперешним обстоятельствам так трудно исполнять! Если вы, сударыня, прикажете мне принести бумагу и чернила я тотчас напишу просьбу об отставке.
— Милостивый государь! — сказала м-ль де Монпансье. — Я сообщу его королевскому высочеству обо всем, что вы мне говорите. Что касается вашей отставки, если это будет сочтено необходимым, то вы ее получите, но, сохрани меня Боже, я ничего не буду требовать от человека, которому спасла жизнь!
— Однако, — заметил герцог де Бофор, — чего же вы желаете и что я могу для вас сделать?
— Я желаю, — ответил старшина, — возвратиться к себе домой и вы можете приказать г-н герцог, проводить меня.
— Хорошо! — сказал де Бофор и, пройдя через маленькие двери, чтобы убедиться в безопасности, вернулся за старшиной. Тогда добрый старик, чувствительно поблагодарив своих избавителей, удалился. По окончании этой первой операции принцесса вспомнила о маршале д'Опитале, который находился в положении не менее неприятном и которому она велела передать, что готова предоставить безопасный приют.
Сойдя с лестницы, принцесса вдруг увидела очень испуганных графиню Фиеск и г-жу Бетюн — только что раздался выстрел и пуля пролетела между ними, никого не задев и ударившись в стену. Принцесса стала их успокаивать и стучать в дверь комнаты, где должен был находиться маршал. Однако дверь не отворялась и никто не отвечал, поскольку маршала там не было, — соскучась дожидаться и не желая быть обязанным своим противникам, д’Опиталь с помощью лакея вылез из окна и спустился вниз по веревке. За это он обещал лакею подарить 100 пистолей и действительно послал их на следующий же день.
Начинало рассветать, и народ снова стал собираться на улицах. Принцессе ничего не оставалось делать и в 4 часа утра она вернулась к себе, проспав затем весь день.
В течение дня старшине была послана бумага об отставке, а вечером советник Бруссель, в образе мыслей которого никто не сомневался, был назначен на это место. На следующий день по поводу введения Брусселя в новую должность было назначено заседание, по окончании которого советник поехал в Люксембургский дворец и присягнул его королевскому высочеству герцогу Орлеанскому как обыкновенно присягают королю. Узнав об этом двор выехал из Сен-Дени и удалился в Понтуаз. Сгоряча хотели было отправить короля в Нормандию, но потом основательно рассудили, что ему будет безопаснее среди своей армии под командованием маршала Тюренна.
