Король холопов - Крашевский Юзеф Игнаций (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Мацек, призванный к королю, чтобы выслушать приговор, пал перед ним на колени, обещал исправиться, бил себя в грудь, что готов жизнь отдать за своего пана, Он даже охрип от криков и речей, которыми хотел высказать свою любовь и благодарность.
Эти преувеличенные проявления привязанности произвели на Казимира скверное впечатление. Показав себя с этой стороны и обнаруживая такую покорность, Мацек не принял во внимание, что король обладал умением инстинктивно отличать правду от фальши. Казимир холодно выслушал излияния Борковича и, нахмурив брови, отпустил его, сказав ему на прощанье:
– Я помиловал вас, староста, но помните, что всему есть предел, и доброте, и снисходительности. Не надейтесь на меня, если вас еще раз обвинят.
Боркович, подписав при свидетелях требуемое от него обязательство и приложив свою печать, радостный, счастливый, упоенный своим торжеством, еще более дерзкий чем раньше, покинул замок и отправился к себе на постоялый двор, где его ожидали великополяне, сопровождавшие его.
Не обращая внимания на то, что его малеькая комната отделялась от комнаты хозяина тонкой перегородкой, через которую каждое слово было слышно, Мацек, переступив порог, начал кричать:
– Смелость города берет! Поздравьте меня, все кончено! Я чист и невиновен, как новорожденное дитя. Добряк король дал себя одурачить! Я его настроил так, как мне хотелось, я подписал то, что мне велели, а теперь я сильнее, чем когда бы то ни было. Пускай кто-нибудь попробует стать теперь мне поперек дороги!
Раньше, чем кто-нибудь успел ответить, он насмешливо прибавил:
– С этим королем я всегда сделаю все, что захочу, подобно тому, как и другие поступают с ним так, как им нравится. Собственная сестра у него отнимает корону для своего сына, Сухвильк ему предписывает законы. Жидовка ему скоро надоест, а королева молода, я в ее расположении уверен. Через нее и с помощью моего ума я скоро достигну того, к чему стремлюсь!
Мацек сбросил с себя стеснявшую его нарядную одежду, в которой он был во дворце, приказал подать мед и вино и, разлегшись на скамье, дал волю языку. Тщетно более осторожные слушатели сдерживали его; он не обращал на них внимания и ничего не боялся.
Сначала он высказал намерение немедленно покинуть Краков и возвратиться в Великопольшу, чтобы показать своим врагам, что одержал над ними верх; затем он подумал и решил денька два еще остаться в столице, якобы для отдыха. Но всем, знавшим хорошо Борковича, было известно, что он никогда не нуждался в отдыхе и не любил его, и они догадывались, что он остался не без известной цели. Действительно, на следующий день он посетил многих влиятельных лиц в столице, был у епископа, зашел и к престарелому Неорже, который теперь, помилованный королем, скромно жил в столице, порицая короля и новые порядки в тесном кружке единомышленников. Говорят, что в этом-то кружке недовольных Неоржа первый прозвал Казимира "Королем хлопов", и под этим именем он остался известен и в истории.
В приеме, оказанном Неоржей великопольскому бунтарю, было больше любопытства, чем доверия к нему.
– Ну что? – спросил он его. – И вы пришли на поклон к королю, просили у него прощения и не думаете больше о свободах для дворян? Таковы вы все, умеете лишь болтать языком, а когда приходится дело делать, то людей для этого не оказывается!
– Вы так думаете? – возразил насмешливо Мацек. – Но вы ошибаетесь, я не из таких! Я долго и терпеливо высиживаю моего цыпленка, но когда он вылупится, будет чем полюбоваться.
– Недоноском! – расхохотался Неоржа, причем пожал плечами и плюнул.
Боркович стал пунцовым от обиды и, с презрением взглянув на хохотавшего Неоржу, проговорил:
– Еще никогда не случалось, чтобы я не осуществил своего намерения! Я это докажу вам и тем, которые мне поверили, что я вырву из рук деспота Великопольшу.
Мацек пригрозил кулаком.
– Может быть, я у него отниму еще кое-что, о чем говорить не хочу, –прибавил он со смехом. – Вот увидите!
Неоржа недоверчиво покачал головой, и это окончательно вывело Борковича из терпения. Нагнувшись к уху старца, он прошептал:
– Раньше чем стать королевой, она дарила мне свои ласки. С ее помощью я буду тут властвовать…
При этих словах он показал полученный от нее перстень. Изумленный Неоржа молчал.
– Король состарился, мягок, слишком доверчив, жена сумеет его заставить сделать все, что она захочет, а руководить-то ею буду я, –сказал Боркович, хвастаясь и вдруг, не докончив, прервал свою речь.
Вскоре вслед за этим они расстались, так как Мацек торопился побывать еще и у других, а Неоржа не пожелал дольше задерживать такого опасного гостя. В сумерки, отправив слуг домой и закутавшись в плащ, чтобы не быть узнанным, он проскользнул в замок. Еще во время свадебных пиршеств он изучил все ходы в апартаментах королевы и ее женского персонала. Заметив свет в комнате Конрадовой, он смело проник к ней.
Старуха, хоть и знала о пребывании Борковича в столице, остолбенела, увидев его перед собой. Опасаясь, чтобы он при девушках, находившихся в комнате, не заговорил о том, чего им слышать не следовало, она поспешно выслала их вон.
– Видите, – сказал развязно Боркович, – что я не забываю о моих старых знакомых, да при том я никогда не являюсь с пустыми руками. Хотя королева прошлый раз меня плохо приняла, но я надеюсь, что она одумалась. Мне необходимо с ней повидаться, и тут никакие отговорки не помогут. Конрадова слушала, насупив брови.
– Поищите другого посла к ней, – произнесла она, – а я ни слышать, ни знать об этом не хочу!
– Это уж старая песенка, которую я слышал от вас обеих, – возразил Мацек, – но я не позволю, чтобы меня отправили ни с чем. Не доводите меня до крайности, а то плохо будет! Когда я покажу перстень и расскажу, каким образом и где я его получил, то это еще будет полбеды, но когда я захочу мстить и начну рассказывать о том, что было и чего не было…
Он рассмеялся, многозначительно подмигивая глазами.
Старая воспитательница, свыкшаяся уже с его угрозами, не высказывала особенного страха. Она лишь молча окинула его взглядом и затем начала внимательно рассматривать лежавшее перед ней рукоделие. Боркович напрасно ждал ответа. Гнев в нем усилился.
– Вы одумались? – спросил он.
– Не о чем было думать, – пробормотала старуха. – Уходите прочь, вы ничего не добьетесь от меня.
Мацек, выведенный из терпения, послал старуху ко всем чертям.
– Мне некогда ждать, – произнес он, – я должен завтра отсюда уехать. Одно лишь могу вам сказать: предупредите королеву, что я даю ей десятидневный срок. Захочет она меня выслушать, то я приду тайком, и никто меня здесь не увидит; если же она знать меня не захочет, то я докажу, что мы знали друг друга близко. На десятый день я сюда пришлю своего слугу за ответом. Я тогда буду знать, как поступить, смотря по тому, какой будет ответ – да или нет.
Старая воспитательница покачала головой.
– Я вам уже сегодня говорю, что нет. Напрасно только пошлете слугу.
– Ты своей головой ответишь, старая ведьма, – воскликнул гневно Боркович, – если не передашь королеве моего ультиматума!
Сказав эти слова, он грозно взглянул на неподвижную от страха старуху и ушел. Едва успел удалиться Боркович, как медленно раскрылись двери из комнаты королевы; в них появилась бледная, дрожащая, как лист, Ядвига.
– У вас двери открыты для всех и каждого? С этого дня у всех входов, ведущих в мои покои, будет поставлена стража, и никто без доклада не перешагнет порога.
Конрадова хотела оправдываться, но Ядвига жестом остановила ее и сурово проговорила.
– Вы слышали? Я так приказываю.
Отвернувшись от своей наперсницы, Ядвига медленным шагом возвратилась в свою комнату.
Мацек злой и раздраженный, возвратился к себе на постоялый двор. Выместив свой гнев на слугах, которых застал распивающими пиво, он велел им приготовиться к отъезду.
Его единомышленники, видевшие его накануне веселым и в хорошем расположении духа, не могли понять, что с ним приключилось. Он сам ни в чем им не признался.
