Гладиаторы - Ерохин Олег (читать книги .TXT) 📗
Марк перевел взгляд на Ливию. Она уже не стонала, и дыхание ее было довольно спокойным. Только к добру ли это?
— Ну что, господин? — трепеща, спросил Марк лекаря.
— Она будет жить, — тихо ответил Диофан. — Покрывало пропитано ядом — змея укусила покрывало, а госпоже досталось совсем немного… Иначе госпожа была бы уже мертва… Я займусь госпожой, молодой человек, только не надо мне мешать! — быстро добавил лекарь, как бы опасаясь дополнительных вопросов со стороны Марка, и жестом подозвал к себе раба.
Марк отошел от ложа Ливии, немного успокоенный. Но как змее удалось забраться в ее комнату?
Марк огляделся. Рабы молчаливо прибирались в комнате, управляющий уже вышел. На столе Марк заметил развернутый свиток. Марк шагнул к столу и прочитал:
— Передай ларец моему Марку. Мессалина.
Вечером в дом Клавдия прибыла Мессалина, а вслед за ней явился и Нарцисс. Когда Марк, Нарцисс и Мессалина собрались у постели Ливии. Ливия рассказала все, что с ней произошло, — ей было уже много лучше. Как только Ливия закончила, Мессалина произнесла:
— Наверное, все это Паллант. Больше некому…
Марк тихо сказал:
— Есть еще один человек, который мог сделать это… Его зовут Тит, он когда-то был преторианцем. Однажды в кабачке «Золотой денарий» я повздорил с ним (я тогда служил в гвардии, как и он), с тех пор мы встречались еще несколько раз, и после каждой очередной встречи у нас появлялось все больше причин ненавидеть друг друга. Последний раз я видел его в императорском дворце, в эргастуле, — он был тем самым тюремщиком, которого я должен был убить, но не убил…
Нарцисс, помедлив, сказал:
— Как бы то ни было, мне ясно одно: в этом доме ты не будешь в безопасности. Если хочешь жить, я заберу тебя к себе.
Мессалина кусала губы с досады: она хотела сношаться с Марком, но не могла: в доме Нарцисса проделывать это было опасно, но было и опасно оставаться Марку здесь, в доме Клавдия, где были все условия для ночных увеселений, но где до Марка мог дотянуться убийца. Раз жертвы не избежать, придется ей, видно, пожертвовать меньшим — на время отказаться от общения с Марком, пока все не утрясется, а потом возобновить с ним любовные отношения — сношения.
— Ладно, забирай его! — кивнула Мессалина Нарциссу. — И только посмей мне его не сберечь! А что делать с тобой, малышка? — Августа потрепала Ливию по щеке.
— Думаю, Ливии ничего не грозит, — сказал Паллант. — Она едва не стала жертвою убийцы, приславшего змею сюда, чисто случайно. И если Марк покинет этот дом, такой «случайности», я думаю, больше не случится…
Мессалина поняла намек Палланта — то, что на Ливию пришелся змеиный укус, предназначавшийся Марку, не было чистой случайностью: Ливия вполне осознанно приняла на себя удар, направленный на Марка. Мессалина знала, что Ливия не настолько любопытна, чтобы вскрывать чужие ларцы без ведома хозяина… «Возможно, Ливия влюблена в Марка, — усмехнулась про себя Мессалина. — Такой напомаженной и надушенной любовью частенько болеют девицы, еще не познавшие мужа. Но Ливия вздумала помереть от этой болезни — вот дурочка!» Мессалина совсем не видела в Ливии соперницу — более того, она была не прочь поразвлечься с Марком и Ливией одновременно.
Мессалина принялась рисовать в своем воображении сцены совместных развлечений. Из задумчивости вывел ее Нарцисс. Он сказал:
— Так как же, госпожа, насчет Ливии? Я думаю, она может остаться здесь…
— Добро, — молвила Мессалина, вставая с парчовогоо пуфа. — Ливия остается здесь, а Марка можешь забрать.
— Кроме того, госпожа, осмелюсь напомнить тебе: окончательно обезопасить тебя и Марка от бесчинств Палланта может только безвременная кончина Палланта, — вкрадчиво проговорил Нарцисс.
— Об этом поговорим после, — оборвала Мессалина вольноотпущенника. — А теперь я хочу проститься с Марком.
Подхватив Марка под, руку, Мессалина потащила его в свою спальню, и там, не потрудившись запереть дверь, она, рыча, принялась срывать с себя одежды. Мессалину с такой силой охватило любовное неистовство, что она ничего не видела и не чувствовала, кроме сковывавших ее одежд. Лишь освободившись от этих призрачных пут нравственности, она заметила Марка.
Марк отрешенно смотрел на нее. Мессалина нутром почувствовала — это не было отрешением токующего глухаря, любовная прострации была тут не при чем.
— Что же ты? — Мессалина была удивлена.
А Марку виделась Ливия. Это она тогда, на корабле Мессалины предупредила его, что на него вот-вот нападут; это она, обманув Кривого Тита, устроила ему побег из эргастула; это она отвратила от него беду и теперь: уж, конечно, не из праздного любопытства она полезла в ларец, адресованный ему, обмотав руки покрывалом.
— Что же ты? — проворковала Мессалина, словно тоскующая горлица.
Августа засеменила к Марку, на ходу зовуще раздвигая ноги.
Марк отшатнулся от Мессалины и, сбросив с себя оцепенение, кинулся в дверь. Мессалина, шумно дыша, выскочила за ним в коридор. Марка уже не было видно: он успел проскользнуть в одну из доброго десятка комнат, своими дверями выходивших в тот же коридор, что и спальня Августы.
Мессалина дико завыла, кусая руку, чтобы не зареветь в полный голос.
На счастье Августы, из ближайшей комнаты вышел уборщик с метлой в руке. Раб был немолод и некрасив, но Мессалина не стала привередничать. Вцепившись в него, она, рыча, словно тигрица, затащила его в свою спальню, опрокинула его на свое роскошное ложе под пурпурным балдахином и справила с ним свою нужду. Затем, наказав рабу молчать, Мессалина поспешила к Ливии: там она надеялась увидеть Марка.
Марка у Ливни не оказалось — вместе с Нарциссом он успел уже покинуть дом Клавдия.
Нарцисс поселил Марка в самой дальней комнате своего дома, запретив ему выходить из нее, прислуживать же Марку, стал старый доверенный раб Нарцисса. Кроме этого раба и Нарцисса никто не заходил к Марку, даже Мессалина, казалось, позабыла о нем. Марк, которому возня с Мессалиной вдруг стала противна, готов был радоваться ее забывчивости, если бы его связывала с Мессалиной только эта возня. Однако Мессалина интересовала Марка еще кое-чем…
Однажды после обычного вопроса Марка о Ливии‚ Нарцисс ответил, что Ливия оправилась совершенно, и тогда Марк осмелился спросить Нарцисса о себе.
— Не знаешь ли ты, Нарцисс, — произнес Марк, — сумела ли Августа добиться моего прощения? Я ведь приговорен к казни за то, что не поддержал Клавдия, когда Калигула был убит…
— Неужто? — удивился Нарцисс. — От Августы я ни о каком твоем прощении не слышал. Расскажи-ка все поподробнее…
Когда Марк закончил, Нарцисс сказал:
— Никакие переговоры с Клавдием насчет тебя Мессалина, насколько мне известно, не ведет. О тебе она между тем не забыла: каждый раз, когда я вижу ее, она спрашивает о тебе, а о твоей просьбе, она, видимо, запамятовала… Таковы женщины, дружок: последующая ночь начисто отбивает у них память о том, что им вдалбливали в предыдущую… Но ничего, еще не все потеряно. Я напомню ей о твоем деле.
Нарцисс, действительно, не подвел: он твердил Мессалине о деле Марка до тех пор, пока она не добилась предписания Клавдия, в котором говорилось, что «Марку из рода Орбелиев за верную службу сенату и народу римскому предоставляется почетная отставка и тысяча золотых денариев наградных». Это было полное прощение.
— Золотые получишь когда-нибудь потом, — заметил Нарцисс, передав Марку предписание Клавдия. — Сейчас мне не хочется соваться за ними в императорскую казну — ни к чему напоминать о тебе Палланту, который, как ты знаешь, заведует казной. Да и казна пуста.
Марк радостно улыбался. Замечание Нарцисса он пропустил мимо ушей — на эти золотые он и не рассчитывал, что уж там о них жалеть! Итак, одно условие высвобождения его из-под власти Мессалины было выполнено: ему теперь не грозила опасность со стороны закона. Правда, с Мессалиной его связывало еще одно: он поклялся Мессалине, что покинет ее только тогда, когда она будет иметь «такого же надежного телохранителя, каким был он». Однако теперь это обязательство вряд ли имело силу. Сложилось так, что в последнее время он не был ее охранником, скорее наоборот она способствовала его безопасности. Да и в то время, когда он охранял Мессалину — там, в палатинском дворце, — он был больше ее любовником, чем телохранителем.
