Океанский патруль. Книга вторая. Ветер с океана. Том 4 - Пикуль Валентин (читаемые книги читать TXT) 📗
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Океанский патруль. Книга вторая. Ветер с океана. Том 4 - Пикуль Валентин (читаемые книги читать TXT) 📗 краткое содержание
Океанский патруль. Книга вторая. Ветер с океана. Том 4 читать онлайн бесплатно
Валентин Пикуль
Океанский патруль. Книга вторая. Ветер с океана. Том 4
© Пикуль В. С., наследники, 2011
© Пикуль А. И., составление, комментарии, 2011
© ООО «Издательство «Вече», 2011
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2017
Глава четвертая
Корни
– Я ухожу, – горестно сказал обер-лейтенант.
Суттинен хлестанул себя плетью по голенищу сапога и – ни слова в ответ.
– Я ухожу, – повторил Штумпф. – Почти год были вместе… Нам есть что вспомнить!
Суттинен – сквозь зубы:
– Нечего вспоминать! Все осталось там, за пограничным столбом. Мы уже топчем, Штумпф, милую землю Суоми!..
Да, огляделся он, это, конечно, уже не дремучие топкие болота потерянной Карелии. Вон торгует ларек с суррогатным пивом, вон девочки маршируют на богослужение, и впереди колонны – учительница; хоть бы значок «Лотта Свярд» догадалась снять, дура!.. А по холмам – домики: сами красные, окошки белые, разрисованы, словно пасхальные пряники.
– Суоми… – протяжно вздохнул лейтенант.
На дворе соседней усадьбы пьяный капрал возился с лохматыми домашними медвежатами. Мальчишки подбадривали вояку свистом, а хозяин усадьбы, старый финн в синем жилете, сидел на крылечке, равнодушно сосал медную трубку.
– Суоми, – наконец отозвался Штумпф и, помолчав, грустно заговорил: – Мне уже нельзя оставаться здесь. Русские поставили вам жесткие условия: к пятнадцатому сентября – ни одного немца на вашей земле.
– Ты, я знаю, – сказал Суттинен, подумав, – ты уйдешь сам, а вот ваша Лапландская армия… скажи, уйдет ли она?
– Конечно, нет! – улыбнулся Штумпф. – Мы не такие дураки, чтобы пожертвовать Лапландией, этим важным плацдармом. И вам, лейтенант, может быть, еще придется драться с нами!
– А ты, Штумпф, будешь драться против нас?
– Я солдат фюрера, – ответил советник.
– Я тоже солдат, – закончил Суттинен и, повернувшись, крикнул в сторону капрала: – Эй, эй!.. Берегись!..
Позванивая массивной цепью, на двор усадьбы вышла темно-бурая медведица с маленькими заплывшими гноем глазками.
Глухо рыча и оскалив пасть, полную желтых зубов, она встала на задние лапы и пошла прямо на капрала.
– А вот я тебя! – азартно крикнул капрал, скидывая с себя мундир с орденами. – Я не боюсь, херра луутнанти, – добавил он, смеясь, – у моей матери две такие, даже пострашнее были!..
Цепь натянулась и рванула медведицу за горло обратно. Но капрал уже схватился с ней в обнимку – только взметнулась рыжая пыль. И замелькали в этой пыли руки человека и длинные, свалявшиеся в грязи космы на «штанах» зверя…
– А вот я тебя!.. А вот!.. – покрикивал капрал.
– Пошли в дом, – сказал Суттинен, – я тоже когда-то любил бороться. Мой отец специально для меня держал медвежат.
Они поднялись на крыльцо, и в этот же момент из тучи пыли вырвался капрал, держась окровавленными пальцами за голову.
– Ухо, – простонал он, – две войны отвоевал, а тут… Откусила, сатана перкеле!..
– Ха-ха-ха, – рассмеялся Штумпф. – Ох-ха-ха!.. Ухо!..
Медведица, подгоняя детенышей шлепками лапы, не спеша уходила со двора. Старый финн в синем жилете так же спокойно сосал трубку. За свою длинную жизнь он видел много всякого, и – что ухо?!
– Иди, иди, – сказал он капралу, – я тебя не звал на мой двор… Сам пришел.
Садясь в горнице на лавку, Штумпф перестал смеяться и сказал:
– Будем мы воевать или нет, а сейчас давай выпьем.
– Хорошо, только немного. Ты же знаешь: я не пью после того случая… Нэйти!
Вошла румяная молодая крестьянка.
– Обед можно подавать, – сказала певуче.
За столом, когда одна бутылка опустела, Суттинен заговорил как-то горячо и поспешно:
– Скажи, во мне еще не потеряно человеческое? Солдаты зовут меня собакой. Я сам чувствую, что бываю иногда подлецом. Но, скажи, я могу еще стать человеком?
– Давай выпьем, – предложил Штумпф и, когда выпили, строго посоветовал: – Меньше пей, и будешь человеком.
Суттинен быстро пьянел, его мысли путались, он пытался ухватиться хоть за одну из них.
– А все – она, она, она! – трижды выкрикнул он, едва не плача.
– Водка? – спросил Штумпф.
– Зачем водка? Женщина. Водка пришла потом, сначала была женщина…
– А я не знал.
– Ох, если бы ты знал!
– Я думал, ты – так, никого и не любил…
– Попробовал бы ты не полюбить, – вскочил Суттинен и снова плюхнулся на лавку. – Ты бы попробовал! У нее были вот такие черные глаза!
– Черные… Она – что, разве не финка?
– Да какое тебе дело! Я говорю – глаза были… вот!
И взмахом плетки, описавшей в воздухе круг, он показал, какие были глаза. Потом сразу как-то сник, опустил голову на стол.
– Э-э, да ты, оказывается, лысеешь, – заметил Штумпф.
– Двадцать семь лет.
– Рано. Если бы не война, не окопная жизнь…
– Иди к черту! – обрезал Суттинен. – Ты сам-то лыс, как лапландская ведьма.
– Не злись, – добродушно пробурчал Штумпф, прожевывая картошку, – мы скоро распрощаемся. И, наверное, уже никогда не встретимся.
– А я бы и не хотел.
– Почему так?
– Надоел ты мне.
– Ты мне тоже…
Суттинен поднял голову, рассмеялся. Штумпф похлопал его по плечу, радостно загоготал:
– Мы оба надоели друг другу, но совсем немножко. Ведь правда?.. Нам нельзя ссориться, еще неизвестно, что будет дальше! Ну вот, давай руку… Давай руку, приятель. Мы с тобой неплохо воевали почти год.
– Нэйти! – позвал Суттинен, растрогавшись. – Еще бутылку «Пены Иматры»!.. Если нет «водопадной пены», тащи самогону!..
– Хватит, что ты! – убеждал его Штумпф. – Ведь ты же решил не пить!
– А почему не пить?.. Почему? – наседал на него Суттинен с покрасневшими от слез глазами. – Скажи, я – подлец? Я – подлец, да?
– Да кто тебе сказал… Сядь!
– Нет, ты ответь: я, выходит, подлец?
– Брось, лейтенант. Нэйти, не надо никакой пены!
– Нэйти, – настаивал Суттинен, – тащи пену!
Девушка, заложив руки под накрахмаленный фартук, стояла в дверях.
– Я не знаю, кого мне слушаться, – томно выпевала она.
– Конечно, меня! – кричал лейтенант. – Я финский патриот, а ты читала?.. Ты читала в «Суоменсосиалидемокраатти», что – ни одного немца!.. Вот, а он немец!.. Тащи пену!
– Ты пьян, Рикко, – уговаривал его Штумпф, сам начиная беспричинно смеяться. – Ты пьян, и пятнадцатое сентября еще не наступило. Я могу уехать шестнадцатого!..
Но на улице уже стоял грузовик, в котором рассаживались едущие в Лапландскую армию немецкие военные советники, и Штумпф уехал вместе с ними. Старый финн в синей жилетке еще долго сидел на крылечке, потом встал и, кряхтя и охая, поднялся в дом, где расположился Суттинен.
– Опьянел и спит, – доложила румяная нэйти.
Не выпуская изо рта медной трубки, старик прошел в комнату офицера, дал понюхать со своей сморщенной ладони лейтенанту какой-то порошок.
– Ох, ох, что ты! – забарахтался Суттинен, быстро трезвея.
– Нехорошо, – качая головой, тихо и совестливо произнес старик, – наша Суоми так страдает, а вы… пьянствуете. Сегодня, ровно в полночь, вам надо быть на даче госпожи Куркамяки, что в семи верстах отсюда.
– Что, что?
– Ну ладно, – сказал старик, – я еще зайду к вам, напомню…
Подполковник Кихтиля часто зевал и сразу же крестил рот: лапландские духи, как известно, настолько злы, что только и ищут лазейки, как бы забраться внутрь человека.
– Обождем еще немного, – говорил он, посматривая на браслетку золотых часов.
Госпожа Куркамяки спустилась в комнату, где собрались заговорщики, принесла поднос с маленькими чашечками кофе. Каждый офицер достал пакетик с мелко наколотым сахаром, стал пить кофе вприкуску. Чадила керосиновая лампа, поскрипывали стулья, под полом возились крысы.