Кинофантастика - Леук Ролан (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗
Таким образом, определение жизни — сложнейший вопрос. Неудивительно, что некоторые кинематографисты (в частности, голливудские) предложили собственную формулировку: например, режиссер примитивного «Армагеддона» (1998) Майкл Бэй не относит насекомых и бактерии к живым существам: «Это еще не конец света. Мир — Земля — сохранится. Но жизни на ней уже не будет, не считая тараканов и бактерий».
Бульон и кирпичи
Какими бы ни были ответы на эти вопросы, жизнь обязана была возникнуть из неживой материи, а это всегда возбуждало воображение. Так, еврейский фольклор XVI века содержит историю пражского раввина Иехуды Ливы бен Бецалеля (ок. 1515–1609). Защищая евреев от преследований, он волшебным образом сотворил из глины человекоподобное существо по имени Голем — огромного воображаемого гуманоида, послужившего, видимо, прообразом Существа, одного из членов Фантастической Четверки — команды супергероев-мутантов из комиксов «Марвел»[61].
История Голема, как и сотворение из глины Адама, — это именно спонтанное и прямое превращение неживой материи в гуманоида. Такая метаморфоза похожа на «спонтанное зарождение», или «абиогенез» — появление жизни из ниоткуда, независимо от неживой материи. Это представление, согласно которому в гнилом мясе могут сами по себе заводиться личинки, опроверг в XVII веке итальянский натуралист Франческо Реди (1626–1697), а потом полностью перечеркнул в XIX веке Луи Пастер (1822–1895). На этих религиозных и откровенно виталистических метафорах зиждется ошибочный подход под названием «телеология» — учение о поступательной эволюции, приводящей прямиком к человеку. А, например, в рассказе Сильви Лене Un amour de sable некая планета покрыта разумным мыслящим песком, не имеющим ни малейшего отношения к человеческим очертаниям. Столь оригинальная кремниевая жизнь служит напоминанием о том, что разум не прерогатива человека (это доказывают, например, дельфины, общественные насекомые и многие птицы).
В порядке спекулятивной экзобиологии можно попробовать представить жизнь на основе кремния (а не углерода, как на Земле). Песок, глина, любые «основополагающие» минералы наводят на мысль о «первичном (или пребиотическом) бульоне» — понятие, при помощи которого ученые объясняют происхождение жизни на Земле. Абиогенез перешел из области философии в стадию эксперимента в 1953 году, когда биолог Стэнли Миллер (1930–2007) и химик Гарольд К. Юри (1893–1981) показали, что аминокислоты и другие необходимые для жизни молекулы могут образовываться из простых составляющих, которые должны были существовать на первобытной Земле. Эти американские ученые решили проверить в лаборатории гипотезу первичного бульона, предложенную — чисто теоретически — в 1924 году советским биохимиком Александром Опариным (1894–1980).
В их эксперименте в стерильном замкнутом стеклянном контуре циркулировала вода, проходившая цикл испарения-конденсации, а также различные газы (метан СН4, аммоний NH3 и молекулярный водород Н2). Были созданы предполагаемые условия первозданной Земли, дуги электрических разрядов имитировали грозы. В фильме Даниэля Эспиносы «Живое» (2017) ученые пытаются воссоздать на Международной космической станции первобытную атмосферу, чтобы разбудить марсианскую бактерию, что приводит к ужасным последствиям…
Но вернемся к реальному эксперименту Миллера: он и Юри видели, как часть углерода превращается за несколько дней в органические соединения, в частности в десяток разных аминокислот. Это был приятный сюрприз, если помнить, что из двух десятков аминокислот состоит весь живой земной мир! Так нашла подтверждение опаринская гипотеза первичного бульона. Впоследствии другие ученые воспроизводили эксперимент Миллера — Юри, иногда меняя газовый состав, чтобы ответить критикам (среди прочего, по вопросу присутствия водорода). В конечном счете реакция всегда приводила к образованию аминокислот. Естественно, их появление необязательно, и вопрос перехода между аминокислотами и клеточной мембраной (или РНК, если вы генетик) остается открытым. Но повторяемость, а главное, протяженность этих лабораторных опытов, чрезвычайно короткая по сравнению с миллионами лет, прошедшими на юной Земле, позволяют предположить огромное разнообразие аминокислот в те времена. Трудно даже вообразить, сколь неисчислимы были комбинации между кислотами в том первичном бульоне и началами естественного отбора на молекулярном уровне…
Из бесконечности — в никуда
А теперь удалимся от «системы Земля» (пользуясь присущим геологам термином) и устремимся в нескончаемость Вселенной. В научных трудах популярна иная модель, объясняющая возникновение жизни: панспермия. Этот термин, производное из греческих слов «пан», общность, и «сперма», семя, уподобляет нашу планету огромной парящей в пространстве яйцеклетке, осеменяемой тучей прилетающих издалека «сперматозоидов». Говоря точнее, эта гипотеза, все еще модная ныне, хотя и восходящая некоторыми своими частями к мыслям древнегреческого философа Анаксагора (V век до нашей эры), предполагает, что жизнь возникла из сочетаний аминокислот, занесенных к нам при падении внеземных объектов, таких как кометы и астероиды. Кометное вещество, содержащее вмерзшие в лед крупицы пыли, в которых происходят сложнейшие химические процессы, могло бы послужить источником бесценных аминокислот, а те сыграли бы потом роль «кирпичиков жизни», как в модели первозданного бульона. Таким образом, панспермия толкует о внеземном происхождении биологического материала. Если так, то откуда, спрашивается, могли прилететь аминокислоты? Здесь существуют две соперничающие модели.
Первая утверждает, что источником аминокислот служили молекулярные облака, то есть огромные межзвездные скопления газа и пыли, отдельные из которых достигают в диаметре нескольких сотен световых лет. Их центральные области, защищенные от внешнего звездного излучения непрозрачными периферийными облаками, являются местом, где происходят химические реакции, при которых образуются всевозможные молекулы, в том числе водород Н, окись углерода СО, аммиак NH3 и вода Н20. Астрономы видят эти огромные облака как темные зоны, не пропускающие свет.
Сегодня эта модель панспермии наиболее известна и популярна. В рассказе Клода Экена L΄Appel de la Nebuleuse («Зов туманности») (Bifrost № 31, 2003) весьма поэтично, но при этом точно описаны сложнейшие физико-химические процессы в огромном молекулярном облаке, от образования планетарной системы до возникновения жизни. Панспермия, дающая возможность представить другие формы жизни во Вселенной, могла бы объяснять и происхождение земной жизни.
Вторая модель, носящая название «литопанспермия» (от греч. «литое»), или «межзвездная панспермия», предполагает, что биологический материал, занесенный кометой или астероидом, «захвачен» с планеты другой системы, первой подвергшейся «обстрелу». Последний вырвал из материнской планеты кусок коры вместе с биологическим содержимым, который после космического путешествия оказался на Земле. В этой, второй модели задействовано больше гипотез, чем в первой: ведь она предполагает, что биологическое содержимое выживает сначала при первом столкновении, срывающем его с материнской планеты, потом при межзвездном вояже, а потом еще и при конечном столкновении с Землей. Тем не менее именно эту модель регулярно предлагают при обнаружении экстремофильных организмов, способных на длительное выживание при условиях, близких к космическим. Таковы некоторые бактерии, археи и даже более сложные существа вроде знаменитых тихоходок — микроскопических животных, близких к червям и членистоногим, десятилетиями остающихся в состоянии цисты, если им не подходят условия внешней среды[62]. Наконец, по этой модели литопанспермии подразумевается существование сформировавшихся внеземных форм жизни, а не просто «кирпичиков» — аминокислот. Иными словами, по ней вопрос возникновения жизни просто отодвигается дальше.
