Азбука для двоих (СИ) - "Ie-rey" (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Пока Чондэ молчал и собирался с силами для продолжения, Чонин осторожно подхватил чашку и поднёс к губам. Успел сделать маленький глоток, но на вкус чай даже не распробовал.
— Это был конец сентября. Я шёл на назначенную встречу. Мне объяснили, куда идти, и к концу перерыва я добрался до лестницы, стал подниматься немного неуверенно и с сомнениями на каждом шагу. Ведь встреча могла ничем не отличаться от предыдущих. Это был один из тех периодов, когда я сомневался во всём и готов был сдаться, чтобы попробовать что-то другое. В итоге меня едва не сшиб с ног несущийся оленем куда-то студент, мокрый и взъерошенный. Было довольно любезно с его стороны удержать меня от падения. Он на ходу извинился и с улыбкой сказал, что у меня непременно будет сегодня удачный день, раз уж я не полетел с лестницы вверх тормашками от его великолепия, и умчался так быстро, что мне показалось, будто всё приснилось. Но он так уверенно сказал, что у меня всё будет непременно хорошо…
Чонин замер с чашкой у губ.
— Забавно или нет, но день и впрямь вышел удачным. Мне удалось определиться с ближайшим будущим и найти себе место. Больше того, я напоролся на своего улыбчивого торопыгу-оленя на первом же занятии, где этот торопыга старательно прятался по всем кустам, лишь бы не демонстрировать свой голос. Блестящие контрольные и теория, но провальная по всем фронтам практика. Чонин, я не верю в судьбу, если что. Наверное, я даже ни разу не романтик. Но знаешь… как это называется? Встретить человека совершенно случайно, получить от него заряд уверенности и потом понять, что этому человеку моя помощь необходима точно так же, как до этого мне была необходима его помощь… Наверное, ты даже не помнишь этого?
Чонин не помнил. Он в самом деле не помнил. Хотя носиться оленем по лестницам и коридорам мог вполне. До сих пор носился после занятий танцами, потому что вечно опаздывал. И он вполне мог на кого-нибудь налететь и даже не посмотреть, на кого именно. Всегда извинялся на ходу, но почти никогда не отвлекался от важного маршрута. Хотя это не имело значения. Значение имело лишь то, что Чондэ встретил его раньше, чем он думал. И заметил раньше. Не из-за голоса, танцев и прочих талантов, а… просто так?
— Мне в самом деле хотелось помочь, — тихо добавил Чондэ. — Это было ответственным делом. Я даже продержался до конца учебного года, стараясь быть бесстрастным и просто наблюдать. Но ты будто специально бросал мне вызов своим упрямством, замкнутостью и соблазнами…
Чонин поперхнулся чаем, ещё и облился, а потом зашёлся в кашле. Чондэ торопливо отобрал у него чашку и погладил по спине. Хорошо уже, что ничего не сказал по этому поводу, хотя Чонин ума не мог приложить, чем и как он умудрялся соблазнять Чондэ. Что бы он там ни думал в своё время, но Чондэ стабильно выбешивал его на каждом занятии, потому Чонин даже не пытался…
Или Чондэ имел в виду его голос?
— Быть может, мне не следовало придавать такое значение общему мнению о тебе. Потому я согласен признать это как мою ошибку. Но просто подумай о том, каким ты был замкнутым. Ты не делал ни одного шага навстречу, поэтому я не мог разобраться наверняка. Видел лишь, с какой лёгкостью ты переключался с одной девушки на другую, а все вокруг воспринимали это как обыденность. Кроме того, ты ведь студент, а я преподаватель. И каковы бы ни были мои предпочтения, ты мог не разделять их, а навязывать их тебе я не имел права. Да и когда начался новый учебный год, ты несколько раз просто уходил с занятий. Не то чтобы меня это окончательно добило, но где-то близко к тому. И я искренне думал, что всё это безнадёжно. В окружении всех тех девушек мои шансы стремились к нулю, и я понимал это. Веру в лучшее мне только твои смс-сообщения вернули и твой поцелуй с другом.
Чонин вскинул голову, уставившись на Чондэ с немым вопросом в глазах.
— Не спрашивай, — отмахнулся Чондэ. — Я просто испытывал железную уверенность, что это твоих рук дело. Я же читал твои работы. Даже перечитывал. Я знаю, как ты пишешь. Этого недостаточно, чтобы знать твой образ мыслей досконально, но достаточно, чтобы узнавать твой стиль. Быть может, ты и сам не замечаешь этого, но ты практичный, логичный и постоянный. И когда ты пишешь о впечатлениях, то всегда пишешь несколько своеобразно, не так, как все. Твои впечатления и мнения всегда отличаются от других. Ты вообще никогда не отвечаешь так, как все твои сверстники, или так, как ожидается. Любой твой ответ похож на личную подпись. И когда не имеешь возможности сблизиться с человеком, не вызывая подозрений, обращаешь внимание на любые мелочи, которые тебе доступны. Я просто не мог не узнать тебя по сообщениям, а тот поцелуй в раздевалке окончательно расставил всё по местам.
Чондэ с немного растерянным видом переставил всё на поднос и вздохнул.
— Завтракать будешь? Или на сегодня с тебя довольно впечатлений? Если хочешь уйти и подумать обо всём этом…
Чонин осторожно отобрал у Чондэ поднос и сам отнёс к раковине в кухне. Сам же и принялся мыть чашки и прочую посуду. Подумать в самом деле не мешало, но точно не сейчас. Сейчас всё услышанное от Чондэ клубилось в голове и никак не желало улечься и успокоиться.
Он слегка вздрогнул, различив за спиной тихую поступь, и сжал чашку в ладонях сильнее, едва руки Чондэ обхватили его за пояс. Чондэ молча обнимал его, прижимаясь к спине. Просто стоял, уткнувшись носом между лопаток, и не отпускал. По коже между лопатками — под тонкой тканью — растекалось тепло от осторожного дыхания.
— Если я сейчас что-нибудь разобью, это будет твоя вина.
— Переживу, — глухо пробормотал ему в спину Чондэ. — Я не настолько помешан на посуде, чтобы скулить над осколками даже самой любимой чашки.
Чонин медленно тёр губкой фарфор под струёй тёплой воды, а Чондэ продолжал стоять, уткнувшись носом ему в спину. Оба молчали и, наверное, пытались думать. Думать по-прежнему не получалось. Хотя бы у Чонина. Тепло тела Чондэ отвлекало, но это было приятно.
За завтраком и после они не возвращались ни к утренним событиям, ни ко всему, что Чондэ сказал после. Словно это был обычный день. Но оба старательно отводили глаза, добравшись до рояля.
Несмотря на то, что желаемое Чонин получил, страсть бурлила в крови от одного взгляда на рояль, а воспоминания добивали наверняка. И лениво шевелилась подленькая мыслишка: выдержит ли рояль их обоих? Наверняка. Чонину стало невыносимо жарко от расшалившейся фантазии — хоть голову в холодильник запихивай. И стыдно — тоже, потому что у него не получалось отделять чувства от близости. Одно непременно тянуло за собой другое. И Чонин абсолютно ничего не мог с этим поделать. Любое сильное чувство требовало выразить всю его глубину реальным действием, отпечатать в действительности поступком.
Только когда Чондэ тронул клавиши пальцами, чтобы начать занятие, Чонин кое-как смог собраться.
— Ты в самом деле никогда не думал о сцене всерьёз? — всё-таки спросил Чонин через полчаса в ответ на очередное замечание Чондэ. — Ты поёшь намного лучше многих так называемых звёзд.
— Тебе так просто кажется. Пристрастная оценка.
— Отнюдь. У тебя сильный голос, — Чонин загнул один палец на правой руке, потом второй, — отличный слух, ты знаешь теорию, практика у тебя тоже на высоте, диапазон внушающий, причём ты легко переходишь от низких нот к высоким и обратно. Для тебя вообще пара пустяков спеть что-нибудь “с листа”. У тебя даже собственная манера исполнения есть. И ты с “изюминкой”. Я действительно не понимаю, почему ты не выбрал сцену.
Чондэ сначала с лёгкой растерянностью смотрел на него, потом перевёл взгляд на собственные пальцы, едва касавшиеся клавиш, и вдруг лукаво улыбнулся.
— Зато я полный ноль в танцах, знаешь ли.
— Ты же не думаешь, что я в это поверю? — Чонин скептично вскинул бровь и хмыкнул. — Я всегда завидовал невысоким людям.
— Почему? — Чондэ даже опешил от изумления.
— Потому что невысокие люди от природы удивительно гибкие и пластичные. И с лёгкостью могут стать компактными.
