Красная линия (фанфик Сумерки) (ЛП) - "WinndSinger" (книги регистрация онлайн txt) 📗
Последний раз, когда я видел лицо Кэти, оно было покрыто шрамами, но она никогда не была некрасивой для меня. Она не могла быть. Что я ей скажу? Она больше не малышка. Она разозлится, если я буду разговаривать с ней, как с трёхлетней. Мне нужно обращаться к ней, как к девятилетней девочке. Но я каждый день разговаривал с ней по телефону, почему сейчас мне так страшно? Я просто не в себе.
Вскоре машина остановилась, и маршал повернулся к нам.
«Мы дома», – сказал он, слегка улыбнувшись. Женщина улыбнулась Белле, но мы не двигались.
Я посмотрел в окно и увидел небольшой симпатичный дом с зеленым садиком. Здесь даже была пара желтых тюльпанов рядом с дверью. Дом был белого цвета, дверь и ставни – голубые. Номер 304. Два этажа. Спальни наверху.
Парковка на две машины и крытый гараж. Все дома на улице были похожими, обычный пригородный район.
Я просто смотрел в окно и чувствовал, как мои губы растягиваются в улыбке. Солнце мирно, почти нежно, сияло над домом. Во всем этом было что-то особенное.
«Я всегда хотел для Кэти милый маленький домик», – мягко сказал я, «Я ненавидел то, что она была заперта на девятом этаже в нашей квартире. Здесь есть задний двор?»
«Конечно», – ответила женщина, открывая дверь, «Пойдемте, я покажу».
Я напрягся и замер.
Кэти внутри. Что если она наблюдает за нами?
«Мы догоним, ладно?» – спросила Белла. Женщина кивнула, и они покинули машину, закрыли двери, обошли дом и исчезли из вида.
«Я знаю», – Белла сжала мою руку.
«Она возненавидит меня», – прошептал я, мои глаза защипало.
«Нет», – заверила Белла, «Ты папа. Это говорю тебе я – дочь. Мы всегда любим своих папочек. Даже если они совершают ошибки время от времени».
«Почему ты всегда так во всем уверена?» – спросил я, «Откуда ты знаешь?»
«Папа – первый мужчина, в которого мы влюбляемся», – заявила она, «И мы никогда не забываем нашу первую любовь».
Никогда не думал об этом с этой точки зрения. Мило.
«Давай, пойдем посмотрим на задний двор», – Белла потянула меня за руку, не позволяя мне погрязнуть в моих страхах.
Я шёл рядом с ней, маршалы стояли далеко в стороне. Дворик был большой и сразу мне понравился. Здесь было место для беготни… и здесь стояло высокое дерево. С одной ветки свисали три веревки, к которым была горизонтально привязана шина.
Я улыбнулся шире.
«Кэти любит качели», – подумал я вслух.
Я был слегка не в себе, представляя трехлетнюю Кэти, как она бегает и играет здесь… просит, чтобы я подтолкнул её на качелях. Я был нужен ей… Уверен, теперь она не нуждается во мне так сильно.
«Я сейчас вернусь, хорошо?» – сказала Белла, но я даже не ответил. Я просто смотрел в никуда и почувствовал, как её рука выскользнула из моей.
Я медленно подошел к качелям и провел пальцами веревке, мечтая о том, чтобы здесь была трехлетняя девочка, которая бы нежно смотрела на меня… которая любила расчесывать мои волосы… которая щекотала меня ресницами. Как я могу вернуть это? И заслужил ли я?
«Классные качельки, да?»
Я резко развернулся, сразу же узнав этот голос. Не такая маленькая, как я её помню, но всё равно малышка. Её длинные прямые рыжие волосы падали на лицо, и она не пыталась убрать их. Казалось, ей более комфортно, когда её лицо наполовину скрыто. Она улыбалась. Её губы. Они были идеальны, полные, темно-розовые губы. Когда я ушел от неё, я даже не мог поцеловать её губы, потому что они были настолько обожжены, что ей было больно даже прикасаться к ним.
На ней была голубая майка и джинсовые шорты. И босые ноги, без носков и обуви. Она просто выбежала сюда, не остановившись, чтобы обуться. Неужели она так сильно хотела увидеть меня?
Я моргнул и мне стало стыдно, когда я почувствовал, как слезы потекли по обоим моим щекам, пока она смотрела на меня. Я не чувствовал себя достаточно хорошим, достаточно сильным… достойным того, чтобы быть её папой.
Её подбородок задрожал, и она наполовину рассмеялась, наполовину всхлипнула, и со всех ног бросилась ко мне.
Как только я упал на колени, она уже была в моих руках, её руки крепко сжались вокруг моей шеи, и мой нос был зарыт в её шелковых волосах. Она пахла ветром и травой, с едва уловимым ароматом духов Bonnie Bell, что удивило меня.
Я раньше покупал ей эти духи, потому что она завидовала своей матери, у которой было множество дорогих духов, и я часто заставал её, когда она играла с пузырьками, опрыскивая себя пятью разными духами, а потом спрашивала меня, как она пахнет, пока я нёс её в ванную задержав дыхание. Я почти забыл.
Неужели она до сих пор пользовалась ими, помнила об этом?
Я чуть ли не спросил, но не хотел смущать её.
Я просто обнимал её, так крепко… но потом отпустил, боясь причинить ей боль. Я не знал, вся ли её кожа прижилась, и не хотел, чтобы моё первое объятие было болезненным для неё.
И я не мог ничего поделать, я рыдал, как ребенок, и никогда не хотел отпускать её. Никогда. Она вцепилась в мою шею, и мне было больно, но это была лучшая боль в моей жизни. Она запустила свои маленькие пальчики в мои волосы, а я положил голову на её плечо и плакал, надеясь, что не пугаю её. Я пытался остановиться, но чем больше усилий я прилагал, тем громче я был.
«Не плачь, пап», – всхлипнула она. Я гладил её по спине дрожащими руками, мягкий хлопок её рубашки успокаивал меня.
Я пугал её. Чёрт. Я приказал себе прекратить. Я пытался сдержаться и зарычал, злой на свою слабость.
«Всё хорошо», – продолжала она успокаивать меня, гладя меня по волосам, «Теперь ты дома».
Она отклонилась и посмотрела на моё влажное лицо, и неожиданно в её глазах появился страх.
«Ты ведь останешься, да?» – настороженно спросила она, «Тебе больше не нужно работать?»
Работать. Должно быть Бен сказал ей, что я работаю, чтобы оплатить её операции. Он представил меня как образцового отца для Кэти. Он не позволил ей ненавидеть меня. Я всегда буду должен ему.
Я не мог говорить и помотал головой, чувствуя еще больше слез на щеках. Она громко радостно вскрикнула и крепко сжала мою голову в своих руках.
«Я остаюсь», – сказал я, мой голос дрожал, и я пытался говорить увереннее, «Я твой… Я больше никогда не брошу тебя. Мне так жаль, Кэйтлин».
Я хотел обращаться к ней, как к большой девочке, поэтому сказал Кейтлин. Это звучало так формально, как будто она была незнакомкой для меня. Может мне придется узнать её заново. Может всё, что я о ней знал, исчезло, пока она росла.
Я сказал, что никогда её не брошу. Должно быть она ненавидит эту идею. Через несколько лет, она попытается отстраниться от меня, ей будет стыдно перед своими друзьями за своего прилипчивого отца.
«Пап, Кэти», – поправила она, и я снова расплакался. Она всё еще моя Кэти. После всего, что было.
Она звала меня ‘папа’, а не ‘папочка’. Мне стало немного обидно, но я оттолкнул эти мысли. Мне повезло, что она вообще обнимает меня и не зовет меня ублюдком. Я благодарен за то, что всё еще могу быть в её волшебных объятьях.
«Кэти», – выдохнул я, мои рыдания наконец утихли.
Она была такая нежная, такая храбрая. Она обнимала меня, не пытаясь вырваться, как обычно поступали дети с рыдающими взрослыми. Я не знал её с этой стороны, но уважал её. Она сильная.
«Всё хорошо, папочка», – тихо сказала она, напомнив мне о любимой фразе Беллы, и начала целовать мои волосы.
Может я смогу сдержать себя на время и рассмотреть её лицо так, чтобы не пугать её еще больше, хотя, казалось, она совсем не напугана моей реакцией.
Мои колени были мокрыми от травы, но я не двигался. Если я и должен стоять перед кем-то на коленях, то перед ней. Я был готов умолять её о прощении. Этот ангел заслуживал моего рабства, моя жизнь принадлежала ей. Каждый мой день будет для неё. Каждый мой вздох будет её.
Она терпеливо ждала, когда я успокоюсь. Терпение. Еще одна вещь, расцвет которой я не видел. Я вдруг понял, что она так многое пережила. В её жизни были такие угрозы, которых еще не было или никогда не будет в жизни других детей. Я хотел услышать каждую историю, узнать всё, что помогло ей превратиться в это удивительное существо, которое обнимало меня.
