Король долины - Ирвинг Клиффорд (читать книги полностью txt) 📗
— Чарли, виски!
Чарли Белл протянул руку под стойку и извлек оттуда бутылку своего лучшего виски. Его мясистая красная физиономия со щелочками глаз оставалась абсолютно бесстрастной. Он налил стакан виски и отступил в сторону.
Клейтон пригубил, обжигая язык, потом запрокинул голову, одним махом осушил стакан и поставил на стойку.
Все это время он вслушивался в тишину за спиной, шарканье ног под столом, шумное дыхание жующих, стук вилок о тарелки, и знал, что пока ему ничто не угрожает — пока он не повернулся к ним лицом.
Он положил на стойку серебряный доллар, забрал сдачу и прошел в середину зала, где в раскаленной печи весело полыхали поленья. Протянул руки, жар коснулся ладоней, и он почувствовал, как начинают отходить промерзшие кости. Наконец повернулся и подошел к столу, где ели мужчины.
— Я ищу Кэбота Инглиша. Думаю, вы его знаете.
Один из ковбоев, дородный, с хмурым лицом, испещренным морщинами, поднялся со стула, вышел вперед и остановился, покачиваясь с пятки на носок.
— Спокойно, мистер, — сказал Клейтон. — Я пришел сюда мирно, точно так же собираюсь и уйти. Просто я ищу молодого Кэбота.
— А нельзя ли спросить, зачем?
Клейтон слегка кивнул в сторону Лестера.
— Кэбот — его сын.
Минуту-другую здоровяк соображал, как поступить, потом буркнул что-то, повернулся и пошел через зал. Братья последовали за ним, оставляя на дощатом полу мокрые следы. В задней части салуна Петтигрю была отдельная комната, здоровяк подошел к двери и дважды стукнул кулаком. Кто-то подошел, шаркая ногами, и дверь открылась. Щурясь сквозь облако сигарного дыма на яркий свет в зале салуна, на пороге стоял Джо Первис. Он посмотрел на Лестера, потом на Клейтона и удивленно заморгал. Губы искривились в какой-то странной улыбке.
— Все нормально. Это свои. Впусти их, — сказал он здоровяку.
Клейтон вошел первым. В комнате было тепло и накурено. Позади Первиса за зеленым покерным столом сидел Сайлас Петтигрю. Увидев их, он подался вперед с отпавшей от удивления челюстью, маленькие глазки блеснули. Дым поднимался от лежащих в пепельнице недокуренных сигарет и стоял над столом серой закопченной трубой.
На другом конце комнаты сидел Кэбот Инглиш, его рыжие волосы сияли в чуть колеблющемся свете масляной лампы. Лестер шагнул вперед и прошептал имя сына.
Сайлас мелко засмеялся, и Клейтон улыбнулся ему в ответ — улыбкой человека, который явился из прошлого, из небытия: нежданный, никому уже не нужный и всеми забытый.
Сайлас был старый, старше, чем он помнился Клейтону. Но с годами он как-то окреп — и телом, и кошельком; проницательные глаза, мерцавшие из-под припухших век, быстро оправились от первого удивления. Он весело, гортанно смеялся, колыхаясь всем телом, и слегка поглаживая толстыми пальцами гладко выбритые щеки.
— Клей! — гремел он. — Провалиться мне на этом месте, Клей!
— Точно, он, — проговорил Первис — Я поначалу не признал с этой бородой, но это точно он!
Клейтон кивнул.
— Привет, Сайлас. Привет, Джо. А это там Кэбот? Привет! Ты меня тоже помнишь?
Кэбот засмеялся по-мальчишески и кинулся ему навстречу, радостно протягивая руку.
— Да, Клей!
Его лицо было озарено воспоминаниями. Они крепко стиснули друг другу руки, и вложили в это рукопожатие всю ту теплоту, которую сохранили друг к другу.
— Как я рад тебя видеть, Клей! Как ты?
— Отлично. А с папой не хочешь поздороваться?
Кэбот вспыхнул, шагнул вперед, потом замешкался.
— Здравствуй, па, — и нахмурился, смутившись. — Что ты здесь делаешь?
— За тобой приехал, сынок, — ответил Лестер.
Лицо парня потухло. В нем появилось что-то тяжелое, темное — прежде этого не было. — Глаза жесткие, — подумал Клейтон, жесткие не по годам… С отцом Кэбот покончил — потому что считал его конченым человеком, ни на что не годным, разве что ходить за скотиной да глядеть, как стареет его иссохшая жена.
Под взглядом сына Лестер побледнел, остальные отвели глаза в сторону и смущенно покашливали. Сайлас всем телом развернулся на стуле и скомандовал громовым голосом:
— Всему свое время. Ну-ка, Клей, садись! Так здорово увидеть тебя, сынок, через столько лет! Я уж и не чаял с тобой встретиться. Это сколько же времени прошло — лет семь, восемь? Да-а, много воды утекло, Клей! Ты к нам насовсем, или только с папашей повидаться?
Вопрос остался без ответа. Клейтон сдвинул шляпу на затылок и оседлал стул. Он пытался оценить атмосферу этой комнаты и настроение трех мужчин, собравшихся здесь. В голосе Сайласа не было искренней радости. В нем звучал страх, прежний страх перед ним, Клейтоном, к которому примешивалось и еще что-то новое. Клейтон криво улыбнулся и запустил пальцы в бороду. Лестер закашлялся. Джо Первис, который за эти годы стал еще мрачнее, маячил за спиной, у двери, сжимая пальцами огрызок потухшей сигары — будто прятался.
Наконец Клейтон ответил будничным голосом.
— Ну, Лестер же сказал тебе, Сайлас. Мы искали Кэбота. От него уже давным-давно ни слуху, ни духу не было, мы и подумали, что, может, у него какие-то неприятности.
— У меня-то никаких неприятностей, — резко отозвался Кэбот. — А про Тома ты слышал?
— Слышал, — тихо сказал Клейтон. — Мне жаль, Кэбот.
Лестер стоял, уставившись в пол. Когда он поднял глаза, в них была боль — боль, рожденная чувством вины и страха. Вины за то, что в душе его не было жажды мщения, страха от того, что мстить вызвался его сын.
— Это Большой Чарли убил его, — сказал Кэбот. — Помнишь этого метиса, что работал на Гэвина? Торчал при нем все эти годы. Мы точно узнали — это он.
— Где он сейчас? — спросил Лестер.
— Умер, — мрачно улыбнулся Кэбот.
— Клей, ты пока устраивайся поудобнее, — сказал Сайлас — Не в добрый час ты приехал…
— Это как же понимать?
Глаза Кэбота горели ненавистью.
— Этот сукин сын сидел у себя на ранчо, а его прихвостень, этот ублюдок поганый…
Сайлас положил на плечо парню свою узловатую лапу, и тот осекся на полуслове. Оборванная фраза повисла в напряженной тишине. Кэбот стряхнул его руку, вышел вперед и остановился перед Клейтоном. Голос его срывался, он задыхался, пытаясь удержать слезы, стоящие в глазах, слезы горя и ненависти.
— Я тебе скажу все, — выговорил он, — потому что ты рано или поздно все равно узнал бы. Ты должен узнать и понять, Клей. Этот ублюдок убил Тома, потому что Гэвин ему приказал. А Гэвин его послал, потому что понимал, к чему идет. Это он нас вроде как предупреждал таким способом. Он понял, что на этот раз ему конец, что ранчеры решили вышвырнуть его из долины.
Клейтон слушал, не понимая. Он изо всех сил пытался переварить то, что услышал, напоминая сам себе, что прошло много лет и все здесь могло измениться. Ранчеры решили…
— Вы хотите вышвырнуть Гэвина из долины? — проговорил он, не в состоянии поверить. — Из его долины?
Его перебил Сайлас.
— Долина такая же его, как и твоя. Эта долина принадлежит всем, кто здесь трудится и живет, кто обустроил, создал ее…
— Но это Гэвин создал ее! — воскликнул Клейтон. — Больше, чем любой из вас, больше, чем кто другой…
Сайлас терпеливо вздохнул, будто говорил с ребенком, который не хочет понять простых вещей.
— Да, он создал ее, Клей, — а теперь делает все, чтобы ее погубить. Послушай меня, сынок, здесь многое изменилось. С тех самых пор, как твой папаша огородил реку, чтобы его скот мог пить, а у всех остальных подыхал от жажды, с тех самых пор ему стало наплевать на эту долину и на всех, кто здесь живет. С тех самых пор, как он пристрелил Сэма Харди — одному Богу известно за что — никто из нас не может чувствовать себя в безопасности. Стоит кому-нибудь встать на его пути — как бедняга Том — и он, секунды не раздумывая, спускает на него своих псов.
— А мне всегда казалось, что ты с ним заодно, Сайлас.
Сайлас опустил глаза, и двойной подбородок лег ему на грудь.
— Ты, Клей, его сын, а все же предпочел уйти от него. Кому же как не тебе понять, что я сейчас испытываю. Я был ему другом, но для такого, как Гэвин, это пустой звук. Он использовал нас всех — вот и все.
