К далеким голубым горам - Ламур Луис (лучшие книги онлайн txt) 📗
— Уилсон, мы сейчас отправляемся на берег и берем у вас часть пороха, ядер и примерно шестьсот фунтов провианта. Если скажете, сколько я вам должен, я заплачу.
— Забирай, что хочешь, и будь проклят! Я к твоим деньгам и не прикоснусь! — он повернул голову. — Это — Барнабас Сэкетт, капитан. Объявлен в розыск королевой. Я думал отвезти его в Англию.
Капитан нового корабля пожал плечами:
— Мы — не военный корабль, я мирный торговец, следующий в Вест-Индию. Я куплю у него пушнину, если мы сойдемся в цене. Мне неизвестно, действительно ли королева разыскивает этого человека, и никто меня не просил его искать. И мне ничего не известно о его преступлениях, если какие за ним и числятся. Он встретил меня вежливо и любезно, и я отвечу ему тем же самым.
Мы ждали еще две недели, но так и не увидели никакого признака «Абигейл». Больше времени тратить было нельзя, так что мы вновь погрузились в лодки и двинулись вверх по реке, которая впадала в море несколько южнее нашего прежнего маршрута.
Вот тут меня и застигла лихорадка: бросало то в жар, то в холод. Я болел много дней. Иногда, когда я приходил в себя, мы стояли у берега, чаще плыли по реке, но постоянно рядом со мной была Эбби — и постоянно командовала остальными. Она знала много о людях и кораблях и потому взяла старшинство на себя, когда меня свалила болезнь. Если возникали сомнения, она их разрешала, когда требовалось принять решение — принимала его.
Проплавав на корабле вместе с отцом столько лет, Эбби многое узнала о таких делах и понимала, что должен делать человек, командующий другими людьми. А у меня на смену жару приходил озноб, на смену ознобу — горячка. И не успел я начать понемногу поправляться, как с такой же лихорадкой свалился Том Уоткинс. Сакима все это не удивило, ибо такая болезнь встречается во многих тропических странах, по его словам.
Несколько дней мы простояли, отдыхая в месте под названием Кросс-Крик. Здесь сходились многие торговые тропы, но пока мы там стояли, индейцы не появлялись — а если и появлялись, то избегали нас.
Лила готовила густую кашу по рецепту, которому научилась у женщин катоба: блюдо из индейского зерна — маиса — и сушеных персиков. Кейн О'Хара убил бизона, а Джереми — оленя, одного из самых крупных, каких мне приходилось когда-либо видеть, с благородными развесистыми рогами.
В конце концов мы с Томом начали понемногу ходить, хоть были еще очень слабы. Каждый день я пытался пройти на несколько шагов больше. Я все время беспокоился о наших посевах, о форте, я представлял себе, какую тревогу должны испытывать Слейтер и Куилл, ибо мы задержались намного дольше, чем предполагалось.
И вот наступил день, когда я решил, что больше ждать нельзя, а нужно снова садиться в лодки и продолжать путь вверх по реке. Мы начали грузиться — сперва аккуратно уложили все в грузовую лодку, потом взялись за остальные.
Мы уже сталкивали лодки на воду, как вдруг из леса вышли четверо индейцев и остановились, глядя на нас, — и что-то во внешности одного из них немедленно привлекло мое внимание.
— Потака! — закричал я.
Он шагнул в воду и пошел вброд, протягивая ко мне руки.
— Сэк-этт! Это ты!
Мой старый знакомый, индеец из племени эно!.. Он положил руки на планширь и спросил:
— Куда ты направляешься, друг мой?
— В землю катоба, — ответил я. — Мы теперь живет там, хотя подумываем отправиться за голубые горы.
— О-о! Всегда тебе хочется за горы, Сэк-этт. Но мы тоже хотим отправиться туда. Катоба — наши друзья.
Имея четырех дополнительных гребцов, мы очень быстро достигли места, где нужно было уже оставить лодки и двинуться дальше пешком. Как и в прошлый раз, мы спрятали их недалеко от устья небольшой речушки, в заросшей тростником протоке — затащили глубоко в гущу тростника и как следует укрыли. В каждую лодку мы налили немного воды, чтобы доски днища не рассохлись. Как и в прошлый раз, взвалили вьюки на плечи и начали путь по суше к форту — теперь, правда, нам предстояло пройти намного меньшее расстояние, ведь река, которую мы выбрали, привела нас ближе к стране катобов.
В первый же вечер ко мне подошел Потака, очень обеспокоенный.
— По этой дороге прошли много воинов, — сообщил он.
— Кто?
— Тускароры… Может быть, тридцать мужей… без женщин, без детей.
Значит, военный отряд. Направляющийся к катобам и к нашему форту.
— Когда?
— Четыре дня, я думаю. Может быть, три дня.
Это была плохая новость. Продвигаясь с такой быстротой, какая доступна военному отряду, они должны были появиться вблизи форта уже два дня назад.
Четыре эно рассыпались во все стороны и двинулись через лес. Они могут драться и будут драться, но все же они не такие воины, как тускароры или катоба. Вернувшись, они сообщили, что не нашли ни следа индейцев.
Мы двинулись дальше, прибавив ходу. Ко мне силы вернулись, да и Черный Том Уоткинс снова мог ходить, но ни он, ни заболевший позднее Фитч не были еще вполне здоровы, и нам приходилось соблюдать осторожность, чтобы не оказаться захваченными врасплох возвращающимся отрядом.
Отчаяние гнало меня вперед, мне хотелось оторваться от всех, но я не решался в такой момент бросить семью. Мы держались все вместе, лишь эно шли как охранение впереди и позади.
Прожитые здесь месяцы сделали из меня лесного жителя куда в большей степени, чем когда-либо, и с Джереми произошло то же самое. Веселый молодой плут, с которым я впервые встретился в грязном лондонском постоялом дворе, теперь носил охотничью кожаную блузу. Шляпу с пером он сменил на охотничью шапку, на ногах вместо сапог были мокасины. Кейн тоже стал настоящим лесным волком, да и все прочие, хоть и в меньшей степени.
Неожиданно для нас лес кончился, и перед нами возник форт — опаленный огнем, но не разрушенный. Стены стояли на месте.
— Кейн! Барри! Останьтесь с моей женой.
А мы с Пимом, Джереми и Гласко вытянулись в редкую цепь с мушкетами наготове.
Саким и Питер прикрывали нас сзади, а индейцы рассыпались на флангах.
Из форта не доносилось ни звука.
Никто не окликнул нас со стен, не видно было гостеприимного дымка… лишь тишина и ветер.
Гнулась под ним трава, шелестели листья на деревьях. Каждый шаг приближал меня… к чему?
Ворота форта были распахнуты, брус-засов валялся внутри. Глаза мои обшаривали стены, но не уловили никакого движения. Мы двинулись к воротам.
— Саким! Фитч! Остаетесь снаружи, следите за лесом. Я иду внутрь. Пим! Ты за мной — через минуту. А потом ты, Том.
Держа мушкет наготове, я вошел внутрь. Все было спокойно. Ни один звук не нарушал тишину угасающего дня… а потом я увидел у дверей нашей хижины тело.
Оскальпированное. Мертвое. Мертвое уже несколько дней — правда, погода стояла прохладная.
Это был Мэтт Слейтер.
Мэтт Слейтер, который так любил землю и который после стольких лет обзавелся наконец своими собственными обширными акрами. Квадратной милей леса, луга и полей, которую теперь ему довелось обменять на делянку шесть футов на три.
А от Куилла — ни следа.
— Разойдитесь во все стороны, — велел я. — Нам надо найти Куилла.
— Его могли захватить в плен.
— Если он в плену, мы пойдем выручать его. И не имеет значения, как далеко придется идти и сколько времени это займет.
Наша хижина была ограблена, наше скромное имущество исчезло или изломано. То же самое мы обнаруживали поочередно во всех помещениях, пока не приставили лестницу к галерее. Там мы увидели несколько пятен крови, теперь превратившейся в темную грязь, — часть из них можно было заметить на земле внизу, часть на самой галерее. Ведущая в блокгауз лестница была сброшена вниз, и, по-видимому, тот, кто занял здесь позицию, стрелял вдоль галереи в обе стороны, удерживая индейцев на расстоянии.
Слегка нажав на дверь, я обнаружил, что она подперта поленом, но сумел просунуть руку в щель и отодвинуть его на столько, чтобы открыть дверь.
