Пионеры, или У истоков Сосквеганны (др. изд.) - Купер Джеймс Фенимор (книга бесплатный формат TXT) 📗

— Именно; я вижу, что вы умная девушка, Бесс, и ваши учителя могут гордиться вами. Это я выбрал для вас школу, потому что, как только ваш отец заикнулся об этом, я написал в Нью-Йорк одному приятелю, очень рассудительному человеку, который и рекомендовал ваш пансион. Дюк было уперся сначала, по обыкновению, но когда лучше ознакомился с делом, должен был уступить.

— Пощадите Дюка, сэр! Он мой отец; если бы вы знали, как он хлопотал для вас в Альбани, вы бы отнеслись к нему снисходительнее.

— Для меня? — воскликнул Ричард, остановившись на минуту и задумываясь. — Он! Он добывал для меня проект новой голландской церкви, но я не особенно забочусь о нем, потому что человек, обладающий талантом, редко нуждается в посторонних внушениях. Его собственный мозг — лучший архитектор.

— Нет, я не то подразумевала, — возразила Елизавета с улыбкой, которая раззадорила его любопытство.

— Не то! Позвольте, может быть, он предложил меня кандидатом в инспекторы застав?

— Может быть, но я намекала не на это назначение.

— Не на это назначение! — повторил мистер Джонс, любопытство которого достигло высшей точки. — Значит, дело идет о назначении. Если в милицию, то я откажусь от него.

— Нет, нет, вовсе не в милицию, — воскликнула Елизавета, показывая лукаво пакет и снова пряча его, — это назначение и почетное, и выгодное.

— Почетное и выгодное! — повторил Ричард в мучительном нетерпении. — Дайте мне бумагу, мисс! Скажите, в этой Должности придется что-нибудь делать?

— Без сомнения, кузен Дик! Отец, отдавая мне этот пакет, чтобы я передала его вам в качестве рождественского подарка сказал: «уж если что-нибудь понравится Дику, так это исполнительная власть в графстве».

— Исполнительная власть! Что за вздор! — воскликнул нетерпеливый джентльмен, выхватывая пакет из ее рук. — Такой и должности не существует. А, вот оно что! Указ назначающий Ричарда Джонсона, эсквайра, шерифом графства! Ну, это очень мило со стороны Дюка, положительно! Я должен сознаться, что Дюк обладает любящим сердцем и никогда не забывает своих друзей. Шериф! Главный шериф графства!.. Это недурно звучит, но я буду исполнять должность еще лучше. В конце концов, Дюк рассудительный человек и знает человеческую натуру. Я очень обязан ему, — продолжал он, бессознательно вытирая рукавом глаза, — но и я со своей стороны рад все сделать для него, он это знает, и я надеюсь, что новая должность даст мне случай доказать это. Вот увидите, кузина Бесс, увидите! Как слезятся глаза от этого проклятого южного ветра!

— Теперь у вас будет дело, Ричард, — сказала девушка, смеясь. — Я часто слышала, как вы жаловались, что в новой стране нечего делать, хотя, на мой взгляд, в ней нужно сделать все.

— Сделать! — воскликнул Ричард, выпрямившись во весь свой маленький рост и принимая серьезный вид. — Главное, во всем нужна система. Я сегодня же примусь за дело и приведу в систему графство. Мне необходимы помощники, да! Я разделю графство на округа и поставлю над каждым помощника, в Темпльтоне тоже. Здесь будет мое министерство внутренних дел. Посмотрим… О! Бенджамен! Да, Бенджамен будет хорошим помощником. Он здесь совсем освоился и как нельзя больше подходит для этого дела… Жаль одно: он не умеет ездить верхом.

— Да, мистер шериф, — заметила девушка, — и так как он имел много дел с веревками, то окажется очень полезным при исполнении судебных приговоров…

— Нет, — перебил Ричард, — смею думать, что никто не сумеет повесить человека лучше, чем… то есть… кха… хм!.. Да, конечно, Бенджамен сумел бы выполнить эту печальную обязанность, если бы мне удалось убедить его взяться за нее. Но я не надеюсь на это. Никогда он не согласится ни повесить человека, ни ездить верхом. Придется искать другого помощника.

— Однако, сэр, у вас будет довольно времени заняться всеми этими важными делами, а теперь потрудитесь забыть, что вы главный шериф, и покажите себя любезным кавалером. Где же те красоты и улучшения, которые вы собирались показать мне?

— Где? Как где? Везде. Здесь я заложил несколько новых улиц, и когда они будут окончательно проведены, деревья вырублены и дома построены, город выйдет хоть куда. Да, да, Дюк великодушный малый при всем своем упрямстве. Мне потребуется четыре помощника, кроме тюремщика.

— Я не вижу никаких улиц, — возразила Елизавета, — если только вы не называете улицами эти просеки. Вряд ли эти болота и леса скоро заменятся домами.

— Мы должны проводить улицы по компасу, кузина, невзирая на леса, холмы, озера, болота, помня только о потомстве. Такова воля вашего отца, а ваш отец, сами знаете…

— Сделал вас шерифом, мистер Джонс, — перебила девушка таким тоном, который ясно показывал, что он коснулся запрещенного предмета.

— Знаю, знаю, — ответил Ричард, — и если бы это было в моей власти, я сделал бы Дюка королем. Он благородный малый и был бы отличным королем, если бы, то есть, имел при себе хорошего первого министра. Но кто это там? Я слышу голоса в кустах. Какие-нибудь злоумышленники… Пущу-ка я в ход свое назначение. Подойдем поближе и посмотрим, что там такое.

Ричард и его кузина отошли довольно далеко от дома и находились на поляне за деревней. Здесь все «улучшения» ограничились покамест просекой через сосновый лес, заросший кустарниками и мелкими сосенками. Их шаги заглушались шумом ветра и шорохом ветвей, а деревья закрывали их фигуры, так что они подошли незамеченными к тому месту, где молодой охотник, Кожаный Чулок и индейский вождь сошлись для какого-то серьезного совещания. Первый говорил с жаром и, по-видимому, придавал предмету, о котором шла речь, важное значение, а Натти слушал его с необычайным вниманием. Могикан стоял несколько в стороне от них, понурив голову. Лицо его было закрыто прядями волос, и вся поза его была какой-то пришибленной.

— Уйдем, кузен, — прошептала Елизавета, — мы не имеем права подслушивать секреты этих людей.

— Не имеем права! — возразил Ричард так же тихо, удерживая ее руку. — Вы забываете, кузина, что мой долг блюсти порядок в графстве и следить за исполнением законов. Эти бродяги часто совершают бесчинства, хотя я не думаю, чтобы Джон мог затеять что-нибудь дурное. Бедняга! Он напился до положения риз вечером и, кажется, до сих пор еще не оправился. Подойдемте поближе и послушаем, что они говорят.

Несмотря на сопротивление девушки, Ричард одержал верх, и они подошли так близко, что могли слышать разговор.

— Надо добыть птицу, — сказал Натти, — во что бы то ни стало. Ох-хо-хо, я помню, малый, время, когда индейки попадались здесь на каждом шагу, а теперь за ними нужно идти в Виргинские леса. Конечно, откормленная индейка не то, что куропатка. Хотя, по-моему, нет ничего лучше бобрового хвоста и медвежьего окорока. Ну, да у всякого свой вкус. Я отдал все, кроме этого шиллинга, французскому торговцу за порох, так что, если у вас ничего нет, то мы имеем только один выстрел. Я знаю, что Билли Кэрби тоже намерен попытать счастье. У Джона верный глаз, а у меня иногда дрожит рука, если дело не совсем обыкновенное, и я боюсь промахнуться. Осенью, когда я убил медведицу, я уложил ее одним выстрелом, но тут совсем другое дело, мистер Оливер!

— Вот, — сказал молодой человек таким тоном, как-будто сознание своей бедности доставляло ему какое-то горькое удовольствие, — вот все мое богатство: этот шиллинг да ружье! Теперь я в самом деле стал лесным человеком и могу рассчитывать только на охоту. Идем, Натти, доставим последний шиллинг на эту птицу, вы не промахнетесь.

— Не лучше ли Джону попытать счастье? Я не могу стрелять спокойно, зная, как важно вам получить птицу, и, пожалуй, промахнусь. Индеец же стреляет всегда одинаково, его ничто не смутит. Слышишь, Джон, бери шиллинг и мое ружье и попробуй убить индейку. Мистеру Оливеру очень важно иметь ее, а я не могу стрелять спокойно.

Индеец угрюмо поднял голову и, пристально посмотрев на своих собеседников, сказал:

— Когда Джон был молод, пуля его летела прямо, как взгляд. Женщины мингов кричали, услыхав его выстрел. Воины мингов становились женщинами. Орел поднимался за облака, когда пролетал над вигвамом Чингачгука. Но, — прибавил он, в волнении повышая голос до резких, пронзительных нот и протягивая руки, — взгляните: они дрожат, как тело лани, заслышавшей волчий вой. Не оттого ли, что Джон стар? Но когда же семьдесят зим превращали могикана в женщину? Нет! Бледнолицый принес ему старость: ром — томагавк бледнолицего!