Поездка за наследством - Ламур Луис (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗

Луис Ламур

Поездка за наследством

(Сэкетты-5)

Глава 1

Когда над Сайлеровой плешью занялся рассвет, я взяла саквояж, прихватила винтовку и по Средней протоке направилась к Тукалуки-Коув.

Ма говорила:

— Эхо, если ты собираешься в Сеттльменте, то стоит отложить винтовку и посидеть с иголкой несколько вечеров. Возьми журналы «Для леди», те, что оставил нам бродячий торговец, изучи их как следует. Городские одеваются не то что мы, и позориться тебе не пристало.

Нам нужно было получить деньги, и мне следовало съездить за ними. Па, чтобы наскрести на жизнь, гнул спину на ферме в холмах, но надорвался и несколько месяцев назад сдал и, как говорят, «отдал Богу душу». Мы похоронили его под большим дубом и положили там камень с надписью.

Ребята охотились на бобра в Сияющих горах далеко на западе, и кроме меня и Регала дома никого не осталось, а Регал не вставал с постели. Он малость не поладил с медведем, который в тот день был не в духе и не признал в нем Сэкетта. Прежде чем Регал уложил медведя, тот здорово его помял и пожевал. А у парня под рукой был лишь нож, да еще топор с двумя остриями. Зверь его так отделал, что теперь Регал не годился для поездки.

Что же до меня, то я добывала мясо, когда еще сама была не больше того ружья, с которым ходила на охоту, а последние годы била столько, что даже продавала дичь мяснику. Как только у меня завелись деньжонки, я стала мечтать о нарядах из модного журнала «Для леди».

Когда девушке шестнадцать, ей пора бы присмотреть себе человека, но мне еще не встретился такой, ради которого я была бы готова разбиться в лепешку. Как и всякая девица, я, конечно, мечтала, но не о парнях с Бешеного ручья или со Средней протоки. Я мечтала о далеком и прекрасном. Отчасти я была этим обязана Регалу.

Регал приходится мне дядей, папин брат. В молодости он ходил за горы, добирался до Сеттльменте. В Чарльстоне у нас родня, так он по пути и туда заглядывал. Рассказывал мне о тамошних жителях: как они одеваются, в каких домах живут, говорил про театры, про удивительные кушанья.

В свое время Регал был видным парнем и, думается, немало проказничал — всюду, где только побывал. Рослый, дюжее трех быков, а улыбался так, что не одну девицу в жар бросало. Я сама об этом не раз слышала. И хотя многие девицы пытались его охмурить, ему нипочем были все их хитрости и ловушки. Что-что, а обращаться с девушками Регал умел!

— Не торопись, — советовал он мне. — Такой свеженький бутончик, да и фигурка что надо. Самый раз, чтобы потом любой мужчина удивлялся, куда подевались те денежки, что он заработал за лето. Не гони лошадей. Не стоит выходить замуж абы за кого только потому, что другие выходят. Я побывал там, где живут не так, как мы, и знаю, что есть на свете вещи получше, чем сбивать масло да мотыжить кукурузу. Но предупреждаю: не вздумай говорить парням о том, как ты стреляешь. Не всякому понравится, если его переплюнет кнопка пяти футов ростом!

— Во мне пять футов и два дюйма! — протестовала я.

— Слушай, что говорю. Когда доберешься до Сеттльменте, веди себя поосторожнее. Когда парень говорит с девушкой, он не так уж и прост, хотя и сам в это время верит почти всему, что болтает. Бывает, наобещает девушке всякое, а не пройдет и часа, как все позабудет.

— И ты тоже давал такие обещания, Регал?

— Нет, никогда. Когда женщина встречает мужчину, какого ищет, здесь не нужно ни обещаний, ни лишних слов. Она сама найдет такие слова, которые даже не придут в голову парню с гор. Поначалу я, как бы тебе сказать, вроде бы робел, но потом до меня дошло, что это мне на пользу. Я просто оставался таким, как есть. У женщины до того сильное воображение, что она замечает в мужчине такие вещи, о которых он никогда и не думал, и скорее всего их просто нет.

Обернувшись, я еще могла разглядеть вершины Бланкет и Сандерхед и краешек хребта Дэвиса. Небо хмурилось, собирался дождь.

В Филадельфии оказалось больше народу, чем, как я думала, есть на всем белом свете. Выбравшись из почтового дилижанса, я спросила возницу, как добраться до нужного мне места. Он спустился на землю и показал дорогу.

Я собиралась остановиться в меблированных комнатах с пансионом — у хозяйки в горах была родня. Считалось, что для молодой девушки здесь вполне безопасно. Не то чтобы меня это слишком волновало. Под платьем у меня был спрятан добрый арканзасский охотничий нож в ножнах и через маленькую прорезь в складках юбки я могла его быстро достать. В саквояже лежал револьвер.

Большинство одиноких, да и не только одиноких, днем обедали в пансионах. Рестораны были для людей с деньгами, или же их посещали вечером. Кто работал в мастерских, лавках или вроде того, искали жилье и стол разом, хотя некоторые из них жили в одном месте, а столовались в другом.

Эми Салки сдавала двенадцать комнат, а накрывала на двадцать четыре персоны. Два комплекта к завтраку, один к обеду, потому что большинство брали обед с собой, или перекусывали где-нибудь поблизости, или покупали еду у уличного торговца. К ужину она опять накрывала в два раза больше.

Я написала Эми, чтобы она знала, что я приеду, и держала мне место. Комнатка и вправду оказалась хорошая, даже шикарная для такой, как я: на окнах занавески, лоскутный половик на полу, кровать, стул и умывальный столик с белым фарфоровым тазиком и кувшином.

Войдя в комнату, я первым делом выглянула из-за занавески, и конечно же снаружи, делая вид, будто читает газету, стоял человек, который шел за мной от самого дилижанса.

Если девушка выросла в таких местах, где живут индейцы, и с малых лет ходит на охоту, то она становится наблюдательной. Вылезая из дилижанса, я заметила мужчину, который поглядел на меня так, словно только меня и ждал. Я сделала вид, что не заметила, и пошла по улице, но на перекрестке увидела, что он свертывает газету и идет следом.

Там у нас в горах говорили, что я девица что надо, но здесь я не производила никакого впечатления. Любая девушка чувствует, когда парень обращает на нее внимание потому, что она хорошенькая, но у этого человека не было на уме ничего такого. Я достаточно охотилась сама, чтобы не угадать, когда охотятся за мной.

Если он шел следом не потому, что я ему понравилась, тогда зачем? Всякому видно, что я не из богатых. Одета хорошо, потому что шила сама, но не по-модному, не по-городскому. Если видно, что я не при деньгах, то зачем ему следить за мною?

Правда, я приехала в Филадельфию, чтобы встретиться с адвокатом и получить деньги. Судя по всему, это была кругленькая сумма, но кому это могло быть известно?

Должно быть, кто-то слишком много болтал. Сам адвокат или его клерк, если такой имеется. Многие любят прихвастнуть для важности. Коли узнают что-нибудь особо важное, то им не терпится об всем этом разболтать.

Единственная причина следить за мной, о которой я могла подумать, была в том, что кто-то знал, зачем я приехала, и собирался этим завладеть.

Там, у нас, меня предупреждали о ловушках, какие поджидают молоденьких девушек в городах, но меня они не пугали. Я ехала за деньгами и собиралась сразу же возвращаться, как только их заполучу. За свою недолгую жизнь мне доводилось иметь дело со всяким сбродом, и, хотя у меня не было с собой ружья, зато были револьвер и арканзасский нож. Острый как бритва с обеих сторон, а кончик что игла. Если кто напорется, так по самую рукоятку.

Эми Салки кормила что надо. Меня посадила слева от себя и сказала всем, что я — ее приятельница из Теннесси. Городские за столом кланялись, улыбались, здоровались.

Там была высокая, прямая как жердь женщина с волосами на пробор — такая, будто ее с детства кормили одной кислятиной. Был пухлый джентльмен с бакенбардами, который, едва кивнув, всерьез принялся за еду. Видно, считал, что раз за стол уплачено, то надо получить за свои денежки что положено, а если что — и за денежки соседа добавить. Напротив меня сидел спокойный, серьезный мужчина с лысиной и острой бородкой. Опрятный, привлекательный и дружелюбный. Спросил, собираюсь ли я задержаться в городе. Я сказала, что уеду, как только закончу дела.