Страна золотых пагод - Рамешова Станислава (книги онлайн полные txt) 📗
В странах Юго-Восточной Азии пагоды приблизительно одного типа. Дальше к востоку, в Китае и Японии, они меняют свой облик, превращаясь из массивных сооружений в изящные, почти игрушечные постройки с множеством ажурных, нависающих друг над другом крыш.
Архитектурный облик пагод изменился, как изменилось и само учение Будды, раздробившееся на ряд направлений и школ. А сам Будда из Первоучителя превратился в божество.
Золотым веком храмовой архитектуры по праву считают царство Пагана — XI век. И в тех пагодах, что строят в Бирме сегодня, неукоснительно сохраняются формы и пропорции, найденные паганскими зодчими столетия назад.
Вход в бирманские храмы открыт всем. Есть только одно условие — надо снять обувь и идти босиком. Так выражается почтение к божеству.
Даже лестницы, ведущие к храмам, священны. И снимать туфли нужно еще до того, как коснешься первой ступеньки. Нередко нам приходилось шлепать босиком по пыли и мусору. Лестницы Шведагона под стать славе пагоды — величественные, удобные, украшенные ажурными многоярусными крышами — пьятатами. Крыши эти высятся одна над другой, сужаются кверху и устремляются ввысь тремя, пятью или семью ярусами. Пьятаты венчают монастыри во дворе Шведагона и навесы — дазауны — над изваяниями Будды.
В Шведагон ведут четыре лестницы, четыре входа. Самый оживленный вход — южный, где зеленый туннель из пальм переходит в одну из самых красивых улиц Рангуна, носящую имя пагоды.
Два громадных десятиметровых каменных чинте — крылатых льва — стерегут этот вход. Стоят, высунув красные языки и обнажив устрашающие клыки. По поверьям, чинте охраняют пагоды и жилища от дурного глаза и злых духов.
За спинами чпнте — лестница в сто четыре ступени, А вдоль нее, слева и справа, теснятся лавки, где продают свечи, ароматические палочки, зонтики на высоких стержнях — все, что можно преподнести в дар Будде. И не только. Вам предложат плетеные корзинки, сумки, гребни, мыло, домашние туфли, Шкатулки, украшения из серебра.
На лестнице людно. Продают, покупают, едят, тут же играют дети, отдыхают пришедшие издалека паломники.
У южного входа есть музей пожертвований Будде. Для туристов это своеобразная кунсткамера, а для верующих — святая святых. В коллекции самые разные предметы — от тончайших рукоделий до чиновничьих и военных орденов колониальных времен. Будде дарят не обязательно самую ценную, но непременно самую дорогую для себя вещь.
Восточная, наиболее чтимая лестница берет начало в шумном квартале и по популярности не уступает южной.
У северного входа, обычно малолюдного, сохранились древние каменные перила в форме дракона-нага. Но они так плотно застроены лавками, что к ним не подступишься.
Западный вход отличается от остальных длинной колоннадой. На входной арке здесь можно увидеть любопытную надпись: «Благодарение БОК». Ее начертал английский нефтяной концерн «Бирма ойл компани», выкачавший из страны миллион фунтов стерлингов. Однако «благодарение», вероятно, не было принято небесами, и в начале 1963 года концерн был национализирован.
Три фундаментальных лифта сооружены у входов в Шведагон. «Чтобы старые и немощные тоже могли попасть на платформу пагоды», — говорится в путеводителе.
Самый большой лифт у западного входа безнадежно испортил неповторимый силуэт холма с пагодой.
Чтобы по-настоящему «прочувствовать» встречу со Шведагоном, нужно отказаться от комфорта подъемников и пойти пешком по лестнице, лучше всего — по самой длинной, западной, имеющей сто семьдесят пять ступеней.
Но вот лестничный туннель позади. Мы ступаем на мраморную платформу пагоды и останавливаемся, чтобы перевести дух. Не от усталости — от красоты. Яркая синева неба и блеск золота в первую минуту ошеломляют. К тому же отсюда, с платформы, открывается великолепная панорама города. Издали не видно мусора и нечистот, не чувствуется «дыхания» свалок и открытой канализации. Видна только щедрая зелень с вкраплением желтоватых пятен домов и изящных крыш монастырей на горизонте. На мгновение нас обдало приятной свежестью испаряющейся воды. Мраморные плиты быстро высыхали после утреннего «умывания» пагоды. Тут и там еще блестели теплые лужицы, тихо плескались под ногами. Везде безукоризненная чистота. Двор до блеска моют энтузиасты из различных религиозных обществ, состоящих при Шведагоне. Таких обществ около дюжины. Они делают добровольные пожертвования храму, снабжают монастыри рисом, присматривают за навесами-дазаунами, ставят к ногам Будды сосуды со свежей водой, цветы и свечи.
Они же опекают небольшие храмы, обступившие главную ступу.
Все эти работы выполняются добровольно и безвозмездно.
Содержание пагоды требует немалых средств. И не было случая, чтобы их не хватило. При этом никаких комитетов по сбору денег нет — все делается добровольно. Во дворе пагоды тут и там стоят ящички для денежных пожертвований с объяснениями, куда пойдут собранные средства: на ремонт, позолоту или иллюминацию пагоды.
Есть в Шведагоне свой орган управления — совет девяти поверенных. Он выбирается из наиболее почтенных и благочестивых монахов. Впервые такой совет был избран сто лет назад, и с тех пор ведется строгая запись всех его членов.
Приехать в Рангун и не побывать в Шведагоне невозможно. Когда пагоду посещают высокие гости страны, об этом сообщается на первых полосах газет. Рядовые посетители уносят впечатления с собой, почетные — увековечивают их в памятной книге. Совет поверенных бережно хранит эти книги. На их страницах имена королей и принцев, президентов и премьер-министров, знаменитых ученых и выдающихся музыкантов.
Кто-то назвал главную ступу Шведагона «огненной пирамидой». Широкое подножие, колокол над ним и взмывающий ввысь шпиль действительно напоминают пламя.
Проходят недели, и начинаешь привыкать к великолепию пагоды, но первое впечатление от нее неизгладимо.
Главная ступа, высотой сто метров, сверху донизу покрыта золотом. Ее окружают семьдесят две золоченые пагоды. Между ними фигуры демонов, слонов, духов-натов — покровителей всего живущего на земле. Это культовое «ожерелье» покрыто мозаикой, позолотой и поражает своей разностильностыо. Здесь же стоят щиты с изображениями животных — символов дней недели. Для моления каждый выбирает день, когда он родился. Низко, над самой землей, висят колокола. То и дело кто-то подходит и, взяв лежащую рядом деревянную колотушку, бьет в колокол. В народе есть поверье: если сделать пожертвование храму и трижды ударить в колокол, то желание сбудется.
От аромата цветов, дыма кадильниц, протяжного и печального звона колоколов кружится голова. А вокруг бесчисленные статуи Будды — золотые, мраморные, алебастровые, яшмовые. Колоссальные и крохотные. Стоящие, сидящие, лежащие. Их бесстрастные лица и застывшая на века улыбка завораживают вас. Какая-то психологическая радиация исходит от изваяний божества, клишируемого в тысячных тиражах.
Кстати, Будда всегда один. Рядом с его статуей никогда не бывает изображений ни его матери, ни учеников, ни жены.
Шведагон — не только блеск драгоценностей. Это — Мекка буддистов. Сюда в надежде на чудо исцеления веками стекались потоки больных и убогих. Кто знает, нет ли среди молящихся больного проказой и сегодня? Увы, несмотря на успехи в здравоохранении, Бирма — страна, в которой все еще встречаются все болезни, известные на земле.
Никогда не иссякает поток паломников, приезжающих поклониться Шведагону. На широкой платформе пагоды всегда людно, но никто не спешит, не размахивает руками. Двигаются здесь неспешно, говорят негромко.
Монахи в оранжевых тогах монотонно читают тексты священных книг. Непонятные, тысячелетние слова, словно тайные знаки, истлевают в тишине.
Среди оранжевых одеяний мелькают иногда темно-коричневые. Это рясы отшельников. Если монахи могут в любое время покинуть монастырь, то отшельники обрекают себя на пожизненное заточение.
