Страна золотых пагод - Рамешова Станислава (книги онлайн полные txt) 📗
Ее преемник, король Дамазеди, даровал пагоде бронзовый колокол. Шли годы, проходили столетия. Менялись короли, но все они не переставали заботиться о пагоде. В правление Алаунпаи пагоду вновь позолотили. В 1774 году она еще «подросла», теперь уже в последний разкороль Синбьюшин, владыка Авы, надстроил пагоду до ее теперешней стометровой высоты, увенчал новым тхи и по примеру Шинсопу приказал покрыть ее золотом, вес которого равнялся весу его тела.
Через четыре года наследник Сннбьюшина — король Сингу вновь позолотил пагоду и преподнес ей в дар шестнадцатитонный колокол Махаганда, что означает «мощный голос». В XIX веке король Таравади подарил ей другой гигантский колокол — сорокатонный. Оба они и сейчас стоят на подворье пагоды. Драгоценный нынешний тхи Шведагона — дар короля Миндона. Шел 1871 год. После двух войн с Англией от независимой Бирмы остался лишь «лоскут» на севере страны. Оттуда-то, из Мандалая, послал Миндон вниз по Иравади свой воистину королевский дар.
На торжества по случаю установки нового тхи стеклось в занятый англичанами Рангун столько народа, что население города удвоилось.
Ситуация сложилась непростая. Пагода стояла на земле, запятой англичанами, а новый тхи прибыл с последнего оплота независимой Бирмы. Колонизаторы заколебались. Что делать? Отменить или отсрочить торжества? Но речь шла о буддийской святыне, а потому любые проволочки могли привести к антибританским выступлениям.
Торжества были проведены с большой пышностью, в присутствии ста тысяч человек. Но, увы, без дарителя.
Тхи короля Миндона и сегодня венчает Золотую пагоду. Сказочное сокровище, он состоит из семи золоченых колеи, десятиметровой высоты, инкрустированных драгоценными камнями. Заканчивается тхи шпилем из позолоченного серебра высотой четыре с половиной метра. На верху шпиля установлен флюгер, а еще выше — «алмазный бутон» — сейнпью.
Вращаясь на ветру, флюгер сверкает сотнями бриллиантов, рубинов, изумрудов. Вместе с ним вращается сейнпью — золотой шар диаметром в четверть метра, также инкрустированный тысячами самоцветов.
Тхи Шведагона, как бахромой, унизан золотыми и серебряными колокольчиками. Их более полутора тысяч. Малейший ветерок — и над пагодой плывет ни с чем не сравнимый мелодичный звон. Но услышать его можно лишь ночью, когда стихает городская суета.
Уверяют, что только на изготовление флюгера и «бутона» пошло тридцать килограммов чистейшего золота.
Люди почитают, берегут пагоду, но стихия не знает жалости даже к святыням. Муссон и землетрясения — беспощадные враги храмов. Шквальные ветры и потоки ливней смывают с них позолоту, отрывают золотые листки, а толчки земли покрывают трещинами.
От капризов стихии страдает чаще всего сферическая часть ступы, расположенная под тхи. А поскольку она труднодоступна и ее сложно ремонтировать, на Шведагоне эта уязвимая часть конструкции покрыта не сусальным, а листовым золотом. Так решил совет поверенных в 1900 году. Несколько тысяч золотых пластин размером тридцать на тридцать сантиметров было уложено в верхней части пагоды высотой шестнадцать метров. Остальную часть ступы покрыли сусальным золотом.
Буддизм — религия, считающая самым тяжким грехом лишение кого-либо жизни. Но она была бессильна предотвратить кровавые войны с иноземными захватчиками, которые пережила Бирма.
Древний холм, где стоит Шведагон, не раз был немым свидетелем драматической борьбы бирманского народа за свое освобождение.
Здесь, у подножия пагоды, проходили первые студенческие волнения и антиколониальные выступления. Здесь в январе 1946 года собрался съезд Антифашистской лиги народной свободы, решительно потребовавший предоставления стране полной и немедленной независимости и подготовивший конференцию в Панлонге, где было решено создать суверенное государство — Бирманский Союз.
Неподалеку от Шведагона есть еще одно священное для каждого бирманца место — Мавзолей мучеников. Здесь погребены первый президент независимой Бирмы — генерал Аун Сан и семь его соратников, предательски расстрелянных в 1947 году. Восемь одинаковых надгробий. Только по количеству цветов можно узнать, где могила Аун Сана: там их чуть-чуть больше. Два века — две святыни.
В Бирме девяносто процентов населения исповедуют буддизм, остальные жители — христиане, индуисты и приверженцы традиционных анимистических верований.
Более двух с половиной тысяч лет назад, повествуют хроники, в Лумбини, на юге Непала, в семье знатного владыки родился сын — Сиддхартха Гаутама, которому на роду было написано стать Буддой. Вокруг жизни Гаутамы скопилось столько легенд, сколько пылинок на его древних статуях.
Принц был силен, мужествен, прекрасен. Побеждал в атлетических состязаниях. И отец, гордясь им, мечтал видеть его непобедимым полководцем, который покорит и объединит всю Индию.
Но этим мечтам не суждено было сбыться… У принца было мягкое, доброе, легкоранимое сердце и склонность к размышлениям. Вместо того чтобы взять в руки разящий меч, он надел монашескую тогу, а войнам предпочел проповеди.
До двадцати девяти лет Гаутама беззаботно жил в отцовском дворце, не ведая, что за его высокими стенами есть другой, большойи неустроенный мир, полный несчастий. Его женили, он стал отцом, и, казалось, ничто в мире не могло изменить уготованного ему пути.
Но пришел день, который перечеркнул всю прежнюю жизнь Гаутамы. В этот день он повстречался с дряхлым нищим стариком, увидел больного проказой и труп, пожираемый грифами. Так узнал принц, что в мире царят нищета, болезни и смерть. Осознал, что он тоже смертен.
Потрясенный увиденным, Гаутама задумал оставить отчий дом и уйти в пустыню, чтобы вдали от суеты попытаться понять, в чем смысл жизни. Во имя чего люди рождаются? Отчего они страдают и как помочь им, как «вывести их за пределы скорби»? Решение уйти от мира окончательно созрело у Гаутамы после рождения сына, ибо он понимал, что это событие еще больше привяжет его к дому и, чем дальше, тем труднее ему будет преодолеть себя. Перед уходом Гаутама кинул последний взгляд на спящих дорогих ему людей — жену и сына. Страшно трудно было покинуть их, но он ушел.
Мечом отсек свои длинные волосы, так как отшельнику не подобает носить такие. Снял с себя роскошные одежды и, встретив на дороге бедного человека, одетого в простое платье, окрашенное шафраном, обменялся с ним одеждой.
Семь долгих лет провел Гаутама в скитаниях. Изведал аскетизм, истязание плоти и отверг их. Постиг премудрость брахманистской религии и не принял ее. Он искал истину. Искал ее в людях богатых и бедных и не нашел. Обратился к природе, но и она не дала ответа.
Неудачи преследовали Гаутаму. От него отвернулись ученики. Но он не впал в отчаяние и продолжал поиски.
Истину — дхарму — он нашел в своем сердце. Она открылась ему во сне, когда однажды, утомленный размышлениями и длительным постом, он уснул в тени баньяна. Тогда он понял, что каждый носит истину в своей душе, но далеко не каждому она открывается, ибо свет человеческой души меркнет от грехов и невежества. Так в чем же истина?
Если не вдаваться в сложную догматику религиозной доктрины, сущность ее в следующем.
Человека разрушают пагубные страсти — злоба, зависть, корысть… Находясь в постоянном разладе с собой, он мечется между беспредельными желаниями и ограниченными возможностями. Чем больше человек имеет, тем больше ему хочется. Источник счастья надо искать не в гонке за иллюзорными благами, а в душевной гармонии. Самое мудрое состояние души — покой, созерцание.
Ничто в мире не исчезает, учит буддизм. Смерти нет, есть перевоплощение. Человек кончает одну жизнь, чтобы родиться вновь, в новом обличье. Каждое живое существо проходит через длинную цепь перерождений. У каждого позади множество прожитых, а впереди — предстоящих жизней.
Жизнь подобна великой бесконечной лестнице, на самом верху которой лежат совершенство и счастье. На нижних ступенях этой лестницы находятся животные, выше — человек. Все живущее стремится вверх, но, увы, иногда срывается и снова оказывается несколькими ступеньками ниже.
