Африка - Буссенар Луи Анри (читать книги полностью TXT) 📗

С женами здесь, как и во всех диких племенах, обходятся весьма сурово. Мужчины принципиально возлагают на них самые тяжелые работы. Количество детей, особенно мальчиков, весьма важно для престижа главы семейства, поэтому плодовитые женщины в большом почете. В довольно частых случаях, когда муж стар и немощен, законы весьма снисходительны к матери: у нее не спрашивают, каким чудом происходит приращение потомства…

Наконец дю Шайю вернулся к старому приятелю Банго. Венценосный пьяница, несмотря на крепкий организм, заболел, как и дю Шайю: у Поля случилось сильное воспаление ног. Пришлось оставить вольные странствия по африканским просторам: хорошо, если он мог отойти ненадолго от дома подстрелить какую-нибудь птицу.

Однажды дю Шайю заметил, как неподалеку от его убогого жилища из барракона вышла колонна негров и направилась к другому краю леса. Когда они подошли ближе, путешественник увидел: две шестерки скованных через ошейники невольников под присмотром надзирателя с бичом несли какой-то груз. Поль сразу догадался, что это был труп раба. Покойного отнесли к опушке и положили прямо на землю, затем, все так же под надзором, негры вернулись обратно в темницу.

Дю Шайю пошел взглянуть на труп, к которому уже слеталось воронье. Под ногами у путешественника что-то хрустнуло. Он взглянул на землю и увидел, что стоит посреди черепов, — по неосторожности он наступил на скелет какого-то бедолаги, давно обглоданный зверями и птицами. И куда ни глянь — кругом такие же скелеты… На этом месте их складывали давно — смертность в барраконах ужасна.

За кустами белели целые груды скелетов. Когда мыс Лопес еще был большим невольничьим рынком, сюда швыряли как попало множество трупов.

Затем дю Шайю посетил место последнего упокоения свободных людей — оно было полной противоположностью зловещему оссуарию [449] несчастных жертв работорговли. Кладбище находилось напротив царской резиденции в прекрасной роще, где некоторые деревья были великолепны и достигали огромной высоты. Тела не хоронили под землей: они стояли под деревьями в больших деревянных гробах. Один из гробов развалился, так что можно было увидеть скелет. Иные останки, словно бежав из дощатой тюрьмы, лежали на земле подле гробов. Повсюду белые кости и груды праха…

Вокруг останков нескольких девушек лежали еще их медные кольца и браслеты. Сокровища, вместе с которыми похоронили какого-то богача, рассыпались вместе с ним. Кое-где лишь блеск украшений из меди, железа или слоновой кости в кучке праха указывали, что здесь был погребен человек.

Дю Шайю вошел под сень самых густых деревьев и направился к гробнице царя Пассола, брата Банго. Гроб стоял на земле, окруженный большими сундуками с сокровищами покойного монарха. Между и поверх сундуков были навалены груды всевозможной утвари: зеркал, кувшинов, блюд, горшков, железных стержней, медных и бронзовых звонков и прочих предметов, которые государь пожелал унести с собою в мир иной.

Кроме того, вокруг царской могилы лежало множество скелетов — не менее сотни. Это конечно же были рабы, убитые вместе с государем, чтобы в загробном царстве он явился среди прочих африканских властителей с достойной свитой…

Оправившись от болезни и хорошо отдохнув, дю Шайю распрощался с мпонгве, вернулся в Габон и спрятал в надежное место коллекции.

Затем демон дальних странствий вновь овладел им. Дю Шайю отправился на остров Кориско набрать отряд для путешествия на реку Муни.

Гористый и лесистый остров Кориско расположен в бухте того же названия между мысами Сан-Хуан и Эстейрас и имеет около двенадцати миль в окружности. Деревни расположены вдоль по берегу; население, принадлежащее к племени мбенга, много времени уделяет торговле. На острове есть три поселения миссионеров.

Двадцать седьмого июля 1856 года дю Шайю отправился вверх по Муни в сторону деревни Дайоко. Как и большинство рек побережья, Муни течет среди мангровых деревьев, но чем дальше вверх, тем более болотистыми становятся берега. К ночи экспедиция приплыла в затончик, на берегу которого и стояла Дайоко, и шумом разбудила всю деревню. Мужчины схватили старые мушкеты и изготовились к бою на случай отражения вооруженного нападения. Отвага их тем больше заслуживает похвалы, что стояла непроглядная тьма.

Узнав, кто к ним приехал, жители пришли в восторг и разожгли большой костер. Явился, потирая глаза, сам царек Дайоко. Он оказался очень рад, что придется не сражаться с врагом, а принимать гостя.

Началось знакомство — долгая, утомительная церемония, принятая у африканских племен. Общество уселось в кружок и потребовало рассказа о всех малейших происшествиях, случившихся от начала пути.

На другой день дю Шайю первым делом поторопился испросить у вождя разрешения на дальнейший путь и взять людей для охраны. Старый вождь сначала упрямился, но дю Шайю убедил его, что помышляет не о торговле, но лишь об исследовании новых земель и об охоте.

Вскоре он отправился дальше, и через пять-шесть переходов добрался до земель мбудемо — воинственного племени, живущего в хорошо укрепленных деревнях. Они вечно дерутся друг с другом, причем, что удивительно, всегда находят союзников при помощи грубой уловки, в которую никто не верит, но которая срабатывает безотказно.

«Например, — пишет дю Шайю, — два племени затеяли ссору, но одно из них нуждается в подкреплении. Что делать? Оно тайно посылает своего человека в деревню, не имеющую к их делам ровно никакого отношения, кого-нибудь убить. Вы, естественно, думаете, что люди из этой деревни будут мстить за убитого? Как бы не так! Тут-то и начинается самое интересное: убийцы заявляют, будто совершили преступление потому, что их оскорбило другое племя. Тогда, по африканскому обычаю, обе деревни объединяются и идут в поход на общего врага. Иначе говоря: чтобы найти союзников, одна деревня убивает людей в другой, а они вместе наказывают третью! Их принцип таков: обидчик отвечает полностью за все последствия своих действий».

Путешественник недолго пробыл среди этих людей, о нравственности которых получил подобные сведения. Узнав, что невдалеке видали следы гориллы, он сорвался с места и со всей поспешностью устремился в погоню — охота на чудовищную обезьяну всегда считалась делом невозможным, но дю Шайю мечтал о ней. И вот он увидел следы на земле…

«Мы пошли по приметам, — пишет он, — и вскоре увидели много отпечатков лап столь вожделенного животного. Я увидел их в первый раз. Не могу передать, что я испытал при этом. Я сейчас окажусь лицом к лицу с чудовищем, о свирепости, силе и хитрости которого у туземцев ходят легенды, в цивилизованном мире почти неизвестным, — животным, на которое белый человек еще никогда не охотился! Сердце мое колотилось так, что я боялся, как бы его стук не спугнул гориллу. Я поистине страдал от предвкушения!

Мы медленно шли через густые кусты, не смея дохнуть, чтобы не выдать себя. Вдруг я услышал необыкновенный нестройный вопль, похожий не то на человеческий, не то на дьявольский, и разглядел, как четыре молодые гориллы пустились бежать в лесную чащу. Мы выстрелили, но не попали. Потом я вновь увидел гориллу, однако она, к несчастью, стояла за деревом и я не мог стрелять. У нас не хватило сил гнаться за проворными обезьянами, и мы вернулись в лагерь».

На другой день дю Шайю отправился в лес, надеясь подстрелить какую-либо дичь: из-за нерасторопности спутников он остался совсем без еды. Внезапно ему навстречу попался воин племени фанг [450] с двумя женами.

Место было глухое, дю Шайю шел один… Он поневоле насторожился, но вдруг увидел, что дикарь со спутницами буквально обезумели от ужаса. Руки у негра задрожали так, что щит с грохотом упал на землю. Бедняга в ужасе разинул рот, не зная, как ему быть; губы посерели, глаза застыли и выкатились из орбит. У африканца было три дротика — один он уронил, а с прочими от испуга позабыл, как обращаться.