На высочайших вершинах Советского Союза - Абалаков Евгений Михайлович (электронная книга .TXT) 📗

вниз. Во льду необходимо тщательно вырубать площадку, чтобы в любой

момент удержать товарища при падении. Напряжены и силы и внимание.

Вверху слева слышны удары. Поднимаем головы. Четыре точки,

как мухи, прилепились к ледяной стенке и медленно продвигаются,

пересекая крутой кулуар. Это группа молодых альпинистов, успешно

завершающая первый советский траверс вершины Миссес-тау.

Впереди, уже недалеко, видны широкие снежные карнизы

седловины между вершинами Дых-тау и Миссес-тау, но движение под

нависающими над нами скалистыми стенами требовало неторопливости и

391

внимания. Под лучами солнца эти мертвые скалы могли ежеминутно

«ожить» и сбросить на нас камни и огромные ледяные сосульки. Как бы в

подтверждение этого послышался характерный треск и груда сосулек со

свистом пролетела над прижавшимися к скале альпинистами.

А впереди — новые вершины…

Вот и широкий, обманчиво спокойный гребень седловины. Этот

гребень представлял собой не что иное, как гигантский карниз. Поэтому

пунктир наших следов прошел по более крутой части, но дальше от линии

гребня.

Солнце уже приближалось к снежной кайме Безингайской стены,

когда мы перелезали 'последние зубья скалистого гребня, настолько

392

острого, что о<н, как стена руин, был совсем ажурным. Направо и налево

на полтора километра зияли провалы.

Уже в темноте выложили мы на крутых скалах каменную

площадку. Однако улечься па ней всем четверым было нельзя.

Влезли в штурмовую палатку Здарского, устроились в спальных

мешках таким образом, чтобы ноги не сильно свисали над обрывом, и,

закрепившись на веревках, привязанных к вбитым в скалу крючьям,

приступили к варке пищи на специальной альпийской кухне «мета». Ветер

и холод давали себя знать; даже плотно прижавшись друг к другу, мы

подмерзали.

В долинах было еще темно, а наши скалы уже осветило желанное

солнце. Его лучи победили холод. Слегка обледеневшая за ночь одежда,

спальные мешки, ботинки начали оттаивать и подсыхать.

И вот опять четырьмя точками растянулись мы на белом фоне

снежного склона. Идущий первым сильными ударами пробивает

смерзшуюся корку снега.

Но вот склон пошел круче, а снег сделался настолько рыхлым и

глубоким, что идущему впереди по пояс в снегу долгое время приходится

утаптывать самый малый участок, постоянно проваливаясь и начиная

работу снова, теряя массу сил и задыхаясь от недостатка кислорода.

Высота уже около 5000 метров. Немного побаливает голова —

первый признак горной болезни. Дыхание становится учащенным, а всякое

физическое усилие дается несравнимо труднее, чем в обычной обстановке.

Скорняков (он теперь идет первым) начал обходить трудный

жандарм. Гранитные стены его были настолько гладки, что пролезть по

ним оказалось невозможным. Пришлось рубить ступени и обходить

жандарм по крутому ледяному склону, придерживаясь за скалистую стену.

Это потребовало большого напряжения, ибо стена оказалась настолько

крута, что удержаться даже на вырубленных ступенях было не просто.

393

Неожиданно заболел Скорняков. Он сильно ослаб и к вершине

Дых-тау шел очень медленно. Чтобы ему было легче идти, мы взяли у него

значительную часть груза и переложили в свои рюкзаки.

В 30 метрах от самой вершины Дых-тау обнаружили бергшрунд. Я

опустил Прокудаева на веревке на дно трещины. Оказалось возможным

использовать ее как пещеру. При помощи ледорубов и специальной

лавинной лопатки удалось расширить один край закрытой сверху

трещины, засыпать зияющие провалы внизу и таким образом устроить

хорошую пещеру, вполне защитившую нас от резкого леденящего ветра и

снежной вьюги. Это была самая «высокая» наша ночевка на высоте 5168

метров.

19 августа утром Скорняков, отдохнув, почувствовал себя лучше,

мы отнесли вчерашнее его состояние к влиянию высоты (явление во

многих случаях временное) и двинулись дальше к вершине.

В девять утра, преодолев последние оснеженные скалы, вылезли на

острые скалистые зубья Северной вершины Дых-тау.

Теперь выше нас был только Эльбрус, но он был далеко отсюда и

казался совсем маленьким. Перед нами волнистая линия величественной

Безингийской стены, а левее — острый мрачный гребень «нашей» стены,

увенчанный зубьями вершины Мижирги и громадным крутым массивом

Коштан-тау. Как далеко казалась отсюда эта заключительная для нас

вершина! Если северный гребень Дых-тау, по которому мы поднялись, был

нам знаком и не раз посещался советскими альпинистами, то далее боль-

шую часть пути мы должны были пройти впервые и путь этот должен быть

неизмеримо труднее пройденного...

Ближе всех других пиков хищным зубом торчала над гребнем

Восточная вершина Дых-тау. Это наша ближайшая цель. Сразу же пошли

крутые скалистые стены, запорошенные снегом. Яростные порывы ветра

старались сбросить альпинистов, упорно, метр за метром, спускающихся

394

вниз. Задерживаться нельзя. О том, чтобы влезть прямо на Восточную

вершину Дых-тау, нечего и думать: она обрывается отвесно. Приходится

спускаться ниже, обходить ее кругом по небольшой обледеневшей

«полочке» и искать путь с той стороны.

Скалы гладки и круты. Лишь при второй попытке удалось найти

незначительные расщелины, забить в них крючья и на охранении влезть на

наиболее трудную стену. Через час, поднявшись по крутому снежнику и

слева обогнув склон по скалистой расщелине (камину), мы вылезли на

самую вершину.

На Восточную вершину Дых-тау (высота 5158 метров) советские

альпинисты поднялись впервые, победив этот последний «пятитысячник»

Кавказа.

Вниз, на седловину, мы спустились уже к вечеру, широко используя

на отвесных участках спуск по веревке способом дюльфера. По-прежнему

на седловине свистит ветер, от которого решительно некуда скрыться.

Решили опять рыть пещеру. Гребень обрывался карнизом, но, казалось,

небольшим. Отступив от края на четыре-пять метров, принялись копать.

Но лишь начали углубляться в снег, как снежная поверхность осела и весь

карниз с глухим грохотом рухнул вниз, а копавший пещеру Прокудаев

повис на веревке над пропастью... Ему помогли выбраться наверх, но

пещеру копать было уже негде. Работая изо всех сил, уже в темноте из

комьев снега сложили стену и, соединив ее со скалой, устроили нечто

вроде пещеры.

Мы знали, что предыдущая группа австрийцев опускалась на

восточный гребень Дых-тау, обходя Восточную вершину слева. Однако

наши наблюдения привели к заключению, что в этом году спуститься

таким путем слишком рискованно. Очень крутым и опасным был ледяной

карниз; за эти два года он настолько изменился и разошелся с основным

снежным покровом, что для спуска через образовавшийся громадный

395

бергшрунд не хватило бы и ста метров веревки. Путь по ледяному карнизу

был исключительно опасен и длителен.

Решили искать новый спуск — по скалам, в обход Восточной

вершины уже по знакомому пути справа. Дошли до края знакомого гребня

и взглянули вниз — картина открылась неутешительная: провал был

настолько глубок и крут, что, казалось, не было надежды спуститься.

Все же решили попытаться. Сначала нам удавалось находить среди

отвесных скал узенькие, засыпанные снегом полочки, но затем и они

исчезли. Сплошной отвес уходил до снежника, лежащего глубоко внизу...