Улыбка сфинкса - Перминов Петр Владимирович (электронная книга .TXT) 📗
Собственно, именно в этой системе кооперативных лавок и кроется, пожалуй, один из секретов того шаткого социального баланса, который существовал в садатовском Египте. Еще в насеровские времена государство установило определенный уровень цен на целый ряд товаров широкого потребления, для того чтобы сделать их доступными для большинства населения. По заявлениям официальных лиц, дотации на товары широкого потребления (такие, как, например, хлеб, хлопковое масло, сахар) только в 1979 г. составили 1177 млн. ег. ф.
Государственные субсидии в сегодняшнем Египте, как и многие другие стороны правительственной политики, — вещь чрезвычайно запутанная. Газета «Сиясий» 14 января 1979 г. писала: «Несмотря на то что только весьма ограниченная часть населения Египта имеет право покупать товары в кооперативных лавках, в 1978 г. в Египте при 40 млн. населения имели хождение 45 млн. кооперативных карточек». Правительство давно вынашивает план замены продовольственных карточек, чтобы прекратить спекуляцию субсидированными товарами, однако до претворения этого плана в жизнь дело пока не доходит.
Архитекторы знают, что в фундаменте каждого здания есть так называемые критические точки. Стоит лишь ослабить их, вынув один-другой камень, и здание рухнет. Такой критической точкой в социальной политике египетского руководства и являются дотации на товары широкого потребления. Отступление от этой политики чревато самыми непредвиденными последствиями. Это со всей очевидностью доказали январские события 1977 г.
Накануне январских событий правительство Мамдуха Салема вело себя так беспечно, что впоследствии его действия были расценены многими политическими обозревателями чуть ли не как провокационные.
В течение первой половины января 1977 г. каирские газеты регулярно публиковали заявления официальных лиц о том, что правительство собирается поддерживать цены на прежнем уровне и предпринять решительные меры для улучшения материального положения трудящихся масс.
Предложение о снятии дотации на целый ряд товаров широкого потребления, таких, как хлеб, дешевые ткани, чай, сигареты, керосин и сахар, внесенное известным своими давними связями с финансовыми кругами Запада заместителем премьер-министра по экономическим вопросам доктором Абдель Монеймом аль-Кайсуни на рассмотрение парламента вечером 17 января 1977 г., прозвучало как гром среди ясного неба. Утром 18 января в газетах было опубликовано решение правительства о ликвидации дотаций. В первой половине дня этим сообщениям мало кто верил, однако после того, как торговцы начали поднимать цены на продукты питания, сомнения сразу рассеялись.
Первые демонстрации рабочих и студентов появились в центре Каира во второй половине дня 18 января. Сначала они носили мирный характер. Однако к вечеру страсти разбушевались и разъяренные толпы начали крушить все, что попадалось им на пути. Манифестации набирали силу.
В это время президент находился вне Каира. Получив в Асуане сообщение о начавшихся народных волнениях, охвативших не только столицу, но и Александрию, да и все крупные египетские города, Садат немедленно вылетел в Каир. Однако обстановка была настолько тревожной, что президентский самолет в течение двух часов кружил над столицей, не совершая посадки. Служба безопасности не была уверена в том, что власти контролируют положение в стране.
Именно в этот момент и был отдан приказ полиции и войскам открыть огонь по демонстрантам. Официальные органы информации заявляют, что во время январских событий было убито 80 и ранено 200 человек. Однако корреспонденты ряда иностранных, и в первую очередь западных, газет и журналов, находившиеся в эти дни в Каире, отмечают, что эти цифры сильно занижены.
Днем 19 января правительство вынуждено было аннулировать свое решение об отмене дотаций на предметы первой необходимости. Тем не менее народные выступления не прекращались. Вечером этого дня на всей территории Египта было введено военное положение.
Каир превратился в безлюдную пустыню. Движение замерло. Лишь на перекрестках расхаживали солдаты в форме специальных войск с автоматами наперевес.
Однако, несмотря на предпринятые меры, и в этот день на окраинах Каира продолжали звучать отголоски народного гнева. Объектами народного возмущения становились те места, которые в сознании народа были связаны со сладкой жизнью «жирных котов» инфитаха. Толпы разгромили несколько ночных клубов и казино на улице Пирамид, где египетские нувориши за ночь проигрывали в рулетку десятки тысяч фунтов.
Исследователь садатовского Египта Гали Шукри пишет: «Каковы были формы народного насилия в январе 1977 г.? В деревне были прерваны коммуникации, захвачены представители власти, в городах организовывались демонстрации. Все развивалось, как в дни революции 1919 г., с той только разницей, что в 1977 г. число демонстрантов в египетских провинциях намного возросло. В городах толпы народа направлялись к полицейским участкам, казино, отелям, резиденциям ответственных лиц — словом, в места, которые символизировали социальную несправедливость и лицемерную мораль. Они направлялись к кооперативным лавкам, продовольственные товары которых разворовывались бюрократами и прихвостнями властей. Они направлялись к американскому университету, расположенному в центре Каира. Нет необходимости говорить о том, что он символизирует. В то же время ни один египетский университет, ни одна школа не подверглись ни малейшему насилию».
Январские события явились полной неожиданностью как для Садата, так и для его западных друзей и покровителей. В своих публичных выступлениях Садат в свойственной ему демагогической манере пытался принизить значение январского народного восстания, свести его к выступлению хулиганствующих элементов. Одновременно в полном противоречии с логикой власти пытались возложить ответственность за происшедшее на левые силы. Были произведены массовые аресты, однако длившийся более двух лет процесс над «участниками январских событий» закончился полным провалом. Все они были оправданы за отсутствием улик.
События 18–19 января продемонстрировали шаткость садатовского режима, непопулярность его политики. Западные органы информации, еще недавно певшие дифирамбы Садату, на первых порах явно не могли оправиться от неприятного сюрприза. Американские и английские газеты затеяли в эти дни дискуссию на странную тему: были январские события политической акцией или стихийной экономической массовой демонстрацией? Трудно понять, где здесь проходит грань между политикой и экономикой. Разве можно сомневаться в том, что январские события явились прямым следствием всей политики Садата?
То, что представлялось Фуаду Мухандису, а вместе с ним и официальной египетской пропаганде бессмысленными актами вандализма, на деле было протестом, направленным против политики инфитаха, которую в народе справедливо считали главной причиной тех глубоких социальных контрастов, которые характеризуют сегодня жизнь египетского общества. Американский «Кадиллак» последней модели, принадлежавший Фуаду Мухандису, был в глазах народа символом того паразитического обогащения, которое пышным цветом расцвело под сенью инфитаха. Сожженные автобусы — это тоже как бы символ, обратная сторона той же политики. Всякий, кто видел сцены, происходящие на автобусных остановках, и сами каирские автобусы, в которых люди свисают из окон, с подножек и едут на крышах, могут легко представить себе ту ненависть, которую пн тает рабочий люд к этому, с позволения сказать, средству транспорта. Те, кто жег эти автобусы, несомненно, помнили о гнусной афере, разыгравшейся несколько лет назад, когда городские власти закупили по явно завышенным ценам большую партию старых иранских автобусов. При этом, как выяснилось, кое-кто получил огромные «комиссионные».
Впоследствии, однако, выяснилось, что у январских событий есть и другой аспект. На ликвидацию дотаций погрязшее в долгах египетское правительство пошло под сильным давлением со стороны США. Корреспондент газеты «Нью-Йорк Таймс» Генри Теннер прямо признал в своей корреспонденции из Каира 21 января 1977 г.: «На том, чтобы президент Садат повысил цены, настаивали Международный валютный фонд, правительство США, частные американские банки, которые являются его кредиторами…».
