Нас вызывает Таймыр? Записки бродячего повара. Книга вторая - Вишневский Евгений Венедиктович (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
— Это вряд ли получится, — покачал головой гидрограф Сережа. — Во-первых, сейчас большинство этих железных бочек — возвратная тара, и цена каждой бочки (это шестьдесят рублей, между прочим!) довольно ощутимая, так что в наше время их никто не бросает...
— Но прежних-то, невозвратных бочек, сколько по всей Арктике валяется, — попытался влезть в разговор я.
— Во-вторых, — не обращая внимания на мою реплику, продолжал Сережа, — эти бочки надо ещё подготовить к прессовке: слить куда-то остатки содержимого (а почти каждая бочка чем-то наполнена — наполовину, на треть, на четверть) и проветрить. А это, должен вам сказать, труд. Сейчас на полярных станциях механикам и дизелистам платят по восемьдесят копеек за подготовку каждой бочки к прессовке. И у них есть специальные емкости для слива содержимого бочек: солярки отдельно, бензина, масла, керосина — все отдельно. А на побережье куда это все девать прикажете? В море сливать или на тундру?
— Это к вопросу об экологии, — добавил другой гидрограф, Никита.
— А в-третьих, — продолжал Сережа, — чтобы эта акция оказалась рентабельной, бочки надо свезти в какую-то точку, куда было бы удобно подойти кораблю. При таймырском бездорожье, да стоимости горючего, да еще при том, что каждый вездеходный след уродует тундру, дело это становится нерентабельным, бессмысленным да еще и экологически вредным.
— Можно еще бутылки собирать, — грустно заметил я. — Вон в овощехранилище их принимают, а если бы по всем арктическим поселкам проехаться да всю стеклотару оттуда вывезти...
— Вывозить бутылки в Японию глупо, — сказал Никита, — места они занимают много, а там их все равно будут переводить в стекломассу. Но бить бутылки для японцев в полярных условиях тоже нерентабельно. Разве что собирать лес (плавник) вдоль устьев рек по всему морскому побережью Арктики. Это, пожалуй, единственное дело, которое может принести хоть какую-то пользу и прибыль. Но леса этого не так уж и много, собирать его дорого и трудно, да к тому же он еще и паршивого качества.
— Так что шикарных заработков вам тут тоже не предвидится, — подытожил разговор я.
— Нам нет, — согласился третий гидрограф, Виктор.
— А кому?
— ДУКСу. Вот они действительно могут только так большую валюту заколачивать.
— А они на чем могут тут зарабатывать?
— Да ведь у них все полярные станции в подчинении. А единственное, что может приносить тут валюту, — это путешествия. По полярным рекам, побережью, по островам, просто по тундре. Ведь полярные станции, разбросанные по всему Таймыру, это готовые базы для приема туристов. Притом с полным оснащением, с транспортными связями, с системами жизнеобеспечения. А скажем, двухнедельное путешествие по Гренландии стоит в десять раз дороже, чем месяц кайфа где-нибудь на Багамах. И охотников до полярных путешествий — пруд пруди по всему миру.
Последнее, что нам осталось снять, это полярную весну. Нам нужно запечатлеть припай и большие полыньи, куда величественно обрушиваются огромные глыбы льда, голубого, зеленого и розового. Но для этого непременно нужен южак — сильный южный ветер. Но пока что дует какой угодно ветер: северный, западный, восточный, но только не тот, что нам нужен.
Сегодня нас пригласили в дом к нашим художникам на встречу с учеными-парапсихологами, причем, как ни странно, новосибирцами — из Сибирского отделения академии медицинских наук. Они занимаются здесь передачей своих мыслей на огромное расстояние (с Диксона в Новосибирск). Эти научные эксперименты они производят в расположении местных воинских подразделений (у пограничников). Начальник местной погранзаставы проникся к этой науке таким уважением, что бесплатно предоставил ученым все: жилье, питание, солдат для подсобных работ — и даже сделал им в военных мастерских из алюминия какие-то «зеркала Козырева». Главный сибирский парапсихолог (то ли кандидат, то ли даже доктор наук) считает Арктику с ее гигантскими магнитными полями, полярными сияниями, магнитными бурями и прочими напастями идеальным местом для своих опытов. Он пытался прямо при нас передать кое-что из своих мыслей в Новосибирск, но особенных успехов в этом не достиг. Правда, он пообещал показать нам свой видеофильм, где ему это удалось, причем удалось с блеском.
Улетали мы домой при начинающейся пурге. Вместо двух самолетов «Як-40» (норильского и красноярского рейсов) пришел только один, да и тот непонятно как сел в такую погоду. Из двух рейсов с трудом скомпоновали один, причем все пассажиры были с приличным багажом (только у нас его было аж двести килограммов). Благодаря нашим связям в авиаотряде (достаточно сказать, что провожать нас пришел не только Олег, но и сам начальник авиаотряда Георгий Николаевич), нам не только удалось устроиться на этот рейс самим со всем нашим имуществом, но и пристроить двух полярников с «Медвежки»: кока Бориса и великана дизелиста Валентина. Они отправлялись домой после зимовки.
Как известно, лучшее — враг хорошего, в чем мы получили возможность убедиться еще раз: наши зимние материалы, снятые в Диксоне, оказались настолько хороши, что художественный совет студии посчитал, что их вполне хватит на фильм (тем более что пленки было истрачено предостаточно). Так что посылать нас на летние съемки, посчитало студийное начальство, вовсе незачем. Но на Диксоне нас ждали: гидрографы готовы были предоставить нам (совершенно бесплатно!) судно для съемок, и мы могли идти на нем до самых шхер Минина, а может, и до мыса Челюскин (кстати, по первоначальной заявке наш фильм так и назывался: «Мыс Челюскина»). Огромных трудов стоило нам с Борисом Борисовичем уговорить главного редактора отправить на досъемки хотя бы нас двоих. Он скрепя сердце дал разрешение, но Аэрофлот судил иначе. Ни на июль, ни на август месяц ни одного билета на Диксон категорически не было.
А вместо этой поездки нежданно-негаданно случилось у меня прекрасное поле на реку Боярку (это правый приток реки Хеты, которая, сливаясь с Котуем, образует великую сибирскую реку Хатангу) в составе советско-американской геологической экспедиции. Много чего было у нас там интересного, включая известие о путче ГКЧП в Москве (то-то перепугались тогда наши американцы!). Но это уже совсем другой рассказ.
