Андрей Капица. Колумб XX века - Щербаков Алексей Юрьевич (книги онлайн полные .txt, .fb2) 📗
После трех недель в Кении геологи отправились в соседнюю Танзанию:
«Меня не так поразили великолепные виды, как яркость красок в одеждах людей, которых мы встречали по пути. В тот день Танзания отмечала свой национальный праздник. Яркие покрывала, в которые заворачиваются танзанийки, были всех оттенков радуги…
Неожиданно перед нами открылась прекрасная долина. Человек сто мужчин и женщин двигались в огромном хороводе, мерно звучали барабаны, и монотонный хор толпы вторил ему… Зрелище было настолько впечатляющим, что Морари остановил машину. Несколько минут мы наслаждались им, пока кто-то в толпе [нас] не заметил. Танец сразу начал расстраиваться, африканцы стали поворачиваться в нашу сторону, хор стал звучать тише…
Машины шли по едва заметной дороге в саванне… По мере того, как мы продвигались к северу, небо становилось все более зловеще-черным. Иногда мы теряли дорогу и тогда просто двигались в выбранном нами направлении по саванне, благо крутая стенка эскарпа служила прекрасным ориентиром. Попадались большие стада зебр и антилоп, которые почти не обращали на нас внимания. Кое-где разгуливали птицы-секретари, известные истребители змей, иногда с шумом взлетали цесарки и куропатки…
Примерно в 20 милях от Ол-Донньо-Ленган мы встретили караван масаев. На нескольких десятках мулов было нагружено их нехитрое добро, они двигались нам навстречу, обеспокоенно поглядывая на север… перед нами первые беженцы, уходящие от извержения. Нам рассказывали, что масаи поклоняются вулкану, как божеству, ибо он может разгневаться и лишить их пищи. Мы подъехали к масаи спросить о дороге, которую мы потеряли…
Пожилой масаи, который вел с нами переговоры, вдруг начал размахивать копьем, явно угрожая. Оказывается, кто-то из наших пытался его сфотографировать. По поверью, фотография отбирает у человека часть его силы в виде изображения.
Мы подъехали ближе. До вулкана оставались мили полторы… В черной туче, висевшей над вершиной, хорошо был виден плотный столб пепла, поднимающийся из кратера… на высоту до 15 километров. В черной туче сверкали молнии, и до нас доносились раскаты грома. Молнии сверкали очень часто, два-три раза в минуту. По-видимому, облако было сильно наэлектризовано. Склоны вулкана имели бурый цвет, и время от времени по склонам тянулись полоски дыма… эти дымы были просто облаками пыли, поднятыми скатывающимися камнями и бомбами, выброшенными из кратера. Этим же объяснялось появление таких же дымов на склоне соседнего вулкана Керимаси, который был безмолвен. Даже до него долетали отдельные бомбы, выкинутые из жерла вулкана. Карбонатитовый пепел, который сейчас засыпал всю округу, через несколько дней под действием химической реакции посветлеет, и гора приобретет белый [содовый] цвет, словно засыпанная снегом…
На следующий день мы поехали на юг, через национальный парк озера Маньяра… Западный берег озера… покрыт лесом, и здесь можно встретить носорогов и слонов, диких буйволов и антилоп. Но самая знаменитая достопримечательность — львы на деревьях. Трудно поверить, что огромный лев лежит, разместившись на развилке веток, положив голову на удобно изогнутый сук, помахивая хвостом…
Каково же было наше удивление, когда мы, вернувшись из парка домой, обнаружили разгуливавшего буквально в нескольких шагах живого носорога. Уже поздней ночью, когда хрюканье носорога надоело Владимиру Владимировичу, он с помощью коллег пытался прогнать нашего нахального гостя. Мелкие камни, шум и свет фонарей не понравились ему, и он отошел от нашего лагеря…
Большое впечатление производит заповедник Нгоро-нгоро. Он находится в гигантской кальдере (кратере)… отвесные стены окружают огромную площадь в несколько сот квадратных километров, здесь на днище находится свой изолированный мир: леса и озера, саванны и степи, и десятки тысяч животных, как бы запертых в этом понижении. Конечно, при желании можно было бы вскарабкаться по крутым пятисотметровым стенкам, но зачем?.. Мне этот естественно изолированный кусок земли напоминал „Затерянный мир“ Конан Дойля….
Мы спустились в этот совершенно нетронутый уголок… по довольно крутой дороге. Останавливаясь по пути, мы исследовали породы, слагающие внутренние стены кратера… Его северная часть представляет собой голую степь с очень интересными формами ступенчатой эрозии в озерных отложениях. Когда-то все днище покрывало озеро. Это было… когда климат был влажным, а сейчас в этой части Африки климат сухой…
Сопровождавший нас проводник — а в кратер запрещено спускаться без проводников — очень хотел нам показать льва во всей красе. Поэтому наш „лендровер“ подъехал к нему вплотную… Он лениво поднялся и, повернувшись к нам задом, отошел метров на пятьдесят и опять лег. Весь его вид говорил: „Ну что вы ко мне пристали? Что, вы львов не видели?“ Но мы продолжали преследовать его. Из люков торчали головы с готовыми к съемке фото- и киноаппаратами. Лев повторил свой маневр. Нам не хотелось снимать льва „с заднего фасада“. А мордой он к нам не поворачивался. Третий раз мы подъехали к нему… Лев все-таки повернулся к нам, роскошная черная грива обрамляла его морду, он выглядел совсем как на рекламных плакатах „Посетите Восточную Африку“. И он рыкнул на нас… это был поистине царственный голос… у нас как-то сами подогнулись ноги, и мы оказались сидящими на своих местах… никто не снял этого великолепного момента!..
Неотложные дела звали меня в Москву, а мои коллеги работали здесь до конца сентября. Но работы в Африке еще не окончены…» [224]
В самом конце 1967 года произошло важное событие: Игорь Алексеевич Зотиков собрался защищать докторскую диссертацию, так как кандидатскую он защитил еще у С. П. Королева. Она называлась «Тепловой режим ледникового покрова Антарктиды», то есть опять-таки была посвящена подледному таянию. Однако П. А. Шумскому не понравилась работа И. А. Зотикова, и он не дал ему защищаться в Институте географии в Москве (ИГАН). Но за несколько месяцев до защиты Зотикову пришла телеграмма из Антарктиды. Прислали ее американские коллеги, бурившие там первую глубинную антарктическую скважину до коренного ложа. Все происходило на американской научной станции Бэрд в западном секторе Антарктиды, почти посередине Земли Мэри Бэрд с координатами 80о южной широты, 120о восточной долготы. Когда американцы почти добурились донизу, из скважины неожиданно ударил вверх под давлением водяной фонтан, мгновенно заморозив и разломав им все буровое оборудование. Американцы писали Игорю Алексеевичу, что зря не принимали всерьез его прогнозы и мало читали его статьи. Эта новость, можно сказать, подоспела вовремя. И. А. Зотиков публично зачитал телеграмму всем присутствовавшим на защите своей докторской диссертации в Институте Арктики и Антарктики (ААНИИ) в Ленинграде и успешно ее защитил.
А Андрей Петрович весной 1968 года снова направляется в Африку и записывает в дневнике: «К уже известным нам участникам добавилась группа геохимиков и геофизиков. В геохимической группе были Василий Иванович Герасимовский — доктор геолого-минералогических наук, человек с внешностью этакого простоватого мужичка… блестящий знаток своего дела, и его помощник кандидат наук Андрей Иванович Поляков, внешне был полной противоположностью своему шефу, не говоря о том, что был он вдвое его моложе, и тоже отличный специалист. Оба они были сотрудниками института геохимии Академии наук.
Геофизическая группа пришла к нам с физического факультета Московского университета и тоже состояла из двух ученых: доктора физико-математических наук, профессора Льва Николаевича Рыкунова — сейсмолога… и его помощника Владимира Васильевича Седова. Оба они в 1967 году плавали на экспедиционном судне „Академик Курчатов“, где изучали распространение микросейсм на дне океана в районах рифтовых долин Атлантики и Индийского океана».
Теперь они будут расставлять сейсмодатчики в зоне Восточно-Африканского рифта.
«Основное отличие от прошлого года в наших работах заключалось в том, что мы должны были работать на сравнительно небольшой территории Северной Танзании и Южной Кении, детально изучая рифтовую долину Грегори. Поэтому мы намечали выбрать базу в каком-нибудь городе Восточной Танзании, ближе к району работ».
