К2 – вторая вершина мира - Дезио Ардито (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Ботинок пришелся точно по ноге. «Блестящая идея» расширения ботинок была моментально подхвачена остальными австрийцами, и через несколько минут все альпинисты стояли среди носильщиков с ножами в руках и энергичными движениями под общий хохот к удовольствию балти расширяли ботинки. Правда, несмотря на подобную «реконструкцию» обуви, у врача экспедиции было работы по горло – ходьба в этих ботинках имела самые неприятные последствия: почти все носильщики имели сильные потертости, не говоря уже о том, что все без исключения имели мозоли на ногах.
Урдукас – последнее место ночевки на «твердой» земле (все последующие ночевки до базового лагеря находятся на леднике) – для всех экспедиций является тем местом, где носильщики отказываются от дальнейшей работы и требуют дополнительной оплаты. Обычно этот конфликт заканчивается тем, что часть носильщиков уходит вниз, а оставшимся, которые соглашаются продолжать работу, выдается небольшое дополнительное вознаграждение.
Когда караван австрийцев прибыл в Урдукас, случилось то же самое: носильщики потребовали дополнительно оплатить им день отдыха и, кроме того, носильщики из Асколи потребовали по 8 рупий за износ одежды. Австрийцы твердо стояли на позициях заключенного в Скардо договора и отказались удовлетворить дополнительные требования.
Сто сорок носильщиков отказались идти дальше и ушли вниз, не получив вознаграждения за пройденный путь. С экспедицией осталось сто десять носильщиков.
По мере продвижения вперед к базовому лагерю возникали еще различные трудности, связанные с непогодой, снегопадами и другими факторами, сопутствующими обычно всем экспедициям, и только 25 мая, на десять дней позже, чем было предусмотрено планом, головная группа прибыла на южный ледник Гашербрума и разбила базовый лагерь на высоте 5320 метров.
Панорама вокруг Конкордии у подножья К2 и Броуд-пика является поистине сказочным зрелищем, но панорама, вокруг разорванного южного ледника Гашербрума еще величественнее и красивее – вершины, поднимающиеся более чем на 7000 метров, тесным кольцом окружают ледник, спускающийся разорванными ледовыми каскадами и сбросами вниз, а над всем этим господствует громадная вершинная пирамида Гашербрум II.
Уже на следующий день Ларх и Ратай вышли вверх, чтобы установить место первого высотного лагеря. Нелегко было найти путь по восьмикилометровому леднику, через нагромождения ледяных глыб и бездонные трещины, причем нужно было найти и оборудовать путь, легко проходимый для высотных носильщиков с грузами. Пройдя не более одной трети ледника, Ларх и Ратай из-за поднявшейся пурги и снегопада были вынуждены вернуться в базовый лагерь.
5 июня погода на короткое время улучшилась, в этот день была пройдена половина ледника, а 7 июня Ларх и Моравец пошли до верхнего плато и нашли площадку, где на высоте 6000 метров решили установить лагерь I. Неожиданно поднялся ураганный ветер, начал идти снег, альпинисты в разбушевавшейся стихии с трудом находили путь спуска, маркированный ими при подъеме разноцветными флажками. Только 10 июня погода улучшилась, и к вечеру 11 июня 200 килограммов груза было доставлено в лагерь I. Прошедший снегопад хотя и отнял у альпинистов несколько дней, все же оказал им добрую услугу – толстый слой выпавшего снега в ряде мест образовал прочные мосты через трещины и закрыл ледяные склоны, ранее проходимые только на кошках. Теперь путь по леднику стал нестрашен и нетруден для носильщиков. 13 июня в лагере I были установлены две палатки и находился большой запас снаряжения и продуктов питания. Первая штурмовая база была готова.
Вопреки ожиданиям высотные носильщики показали себя с лучшей стороны, многие из них имели большой альпинистский опыт. Только благодаря их труду лагерь I был подготовлен за такой короткий срок.
Рейнагль и Ройс поднялись выше, чтобы установить лагерь II, и снова непогода сорвала подготовку; все были вынуждены спуститься в базовый лагерь. Десять дней без перерыва шел снег и не было надежды на улучшение погоды. Палатки были засыпаны до самого верха и, чтобы вылезти из них, нужно было рыть тоннель. Радио Пакистана специально для экспедиции ежедневно передавало сводку погоды в районе Гашербрума. Вести были неутешительные – ожидались дальнейшие снегопады и снижение температуры.
Все члены экспедиции сидели в засыпанных снегом палатках базового лагеря и с нетерпением ожидали того дня, когда можно будет возобновить борьбу за вершину.
День 25 июня принес пережидающим непогоду в базовом лагере некоторые радости – прибыл «почтальон», т. е. балти, который доставлял письма. От Австрии до Скардо они шли четыре дня, а из Скардо до базового лагеря почта была доставлена за четырнадцать дней. Альпинисты окружили Моравеца, который брал из мешка письмо за письмом и вручал их адресатам. Все получили письма и тут же узнали из приложенных газетных вырезок, что швейцарцы дважды поднялись на Эверест, покорили Лхоцзе и что японцы, наконец, одержали победу над «своим» Манаслу, который они до этого трижды безуспешно штурмовали. Австрийцы искренне радовались этим успехам, но одновременно были огорчены тем, что, как было видно из сообщений, все эти победы были одержаны в мае месяце, т. е. именно в то время, когда они только совершали подход к «своей» вершине.
29 июня все проснулись от радостного крика начальника экспедиции Моравеца: «Марш, дети, вставайте, за работу, не то погода снова испортится!»
Действительно, были все основания радоваться – на темно-голубом, почти синем небе ни облачка. Вмиг был подготовлен завтрак, все собрано, и через час тяжело нагруженные Ларх, Ратай и Ройс вышли с десятью носильщиками к лагерю I. Два дня спустя Моравец и Рейнагль вышли с остальными носильщиками по этому же пути. Маркировочные флажки, установленные на леднике при первом выходе, не были видны, следы предыдущих групп тоже были заметены и снова приходилось искать путь в лабиринте трещин и ледовых башен. Носильщикам с двадцатикилограммовым грузом было очень трудно идти по глубокому снегу, солнце беспощадно жгло спины с трудом идущих альпинистов, и все чаще тот или другой садился отдыхать прямо в глубокий снег. Моравец ушел немного вперед, и перед лагерем I его встретили товарищи. По их растерянным лицам и поспешности, с какой они спустились, было видно, что произошло несчастье. Оказалось, что весь груз, около тридцати упаковок, поднятый первой группой выше лагеря I, к подножью южного ребра, засыпан громадной лавиной. Под лавиной лежали высотные палатки, крючья, карабины, примуса, бензин, часть веревок и много продуктов. Короче говоря, все, что нужно для установки следующих высотных лагерей, было потеряно, работа экспедиции сорвана.
Моравец сначала онемел. В его голове промелькнула мысль: «неужели это конец нашей экспедиции?» но потом он спохватился и успокоил своих спутников. Решили подсчитать, что осталось, и попробовать раскопать лавину.
Два дня копали безрезультатно – лавина занимала площадь более двух квадратных километров и имела толщину около десяти метров; с такой горстью людей невозможно было добиться эффективных результатов. Нужно было искать другой выход.
После того как пересчитали оставшийся инвентарь, пришли к заключению, что если усиленными темпами форсировать восхождение, продовольствия хватит.
Ратай и Ройс приступили к оборудованию пути между лагерями I и II (6700 м). Путь проходил по острому крутому ледовому ребру, и на протяжении почти всей трассы пришлось вешать перильные веревки и вырубать ступеньки, а местами даже зацепки для рук. Перед самой площадкой для лагеря II на гребне возвышался восьмиметровый жандарм с отвесными стенами, и Ройс мог выйти наверх только с помощью крючьев, используя их в качестве точек опоры. Для носильщиков на этом месте была укреплена веревочная лестница.
1 июля обработка пути была закончена, и 4 июля в лагерь II были доставлены дополнительные запасы для дальнейшего штурма.
5 июля Ларх и Рейнагль вышли на разведку дальнейшего пути и тут установили, что снегопад, явившийся причиной возникновения злосчастной лавины, имел и свои положительные стороны – крутые ледовые склоны были покрыты толстым слоем фирнового снега, в котором легко можно было сделать хорошие ступеньки и свободно идти без кошек.
