Меж двух океанов - Ганзелка Иржи (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗
— Мне все равно. В таком случае заходите ко мне!
Карта мира порой создает впечатление, что вся Центральная Америка находится здесь только для того, чтобы между Северной и Южной Америкой вообще что-то было. В школьном атласе эта полоска земли и без того слишком узкая, да ее еще разрезали на такие крошечные кусочки, что в них не умещаются даже названия. О каждом из тех кусочков в школьных учебниках говорилось полабзаца, и у ребят в памяти из всего вместе взятого оставалось лишь то, что в Центральной Америке есть бананы, кофе и индейцы. Наиболее известной была Панама благодаря каналу и шляпам-панамам.
И все же на этой кажущейся маленькой полоске земли разместилось шесть государств, отличающихся друг от друга, как огонь от воды.
В Никарагуа, самой большой из шести центральноамериканских стран, согласно недавней переписи проживает всего миллион с четвертью человек, и это на территории, которая на двадцать тысяч квадратных километров больше нашей республики. По плотности населения Никарагуа — самая последняя из стран Центральной Америки. И за исключением Панамы — самая теплая и самая влажная, по крайней мере на побережье Атлантического океана. Местами здесь выпадает до семи с половиной метров осадков в год.
Стало уже привычным зачислять Никарагуа в ранг банановых республик. Но если бы мир оценивал эту страну по тому, что она дает ему, то республика Никарагуа должна была бы быть прежде всего страной золота и кофе. Золото составляет здесь целых шестьдесят процентов экспорта, за ним по статистике идут кофе и какао.
Во время войны союзники воскресили тут традиционный сбор каучука. Люди бросились в леса, и в скором времени Никарагуа заняла второе — после Бразилии — место среди мировых экспортеров каучука-сырца.
Вот что, следовательно, даст Никарагуа миру. Но никто пока еще не знает, что она могла бы дать — и себе и другим странам мира.
Вряд ли на западном полушарии найдутся еще две соседние страны с такими различными историческими путями, как Никарагуа и Коста-Рика. В первый и последний раз их объединило на рассвете истории имя Христофора Колумба. В Никарагуа он тоже приставал во время своего последнего плавания к Новому Свету. Когда индейцы рассказали ему о большом пресном озере, он счел его устьем реки Ганга. На склоне своей несчастной жизни он напоследок ухватился за надежду, что попал в Индию.
Спустя двадцать лет сюда вторглись конкистадоры. Их было пятьсот, но сто пятьдесят тысяч индейцев не сумели противостоять им. Самым мощным оружием захватчиков были… бороды. В глазах индейцев это было признаком сверхъестественных существ. Гонсалес де Авила, предводитель первой экспедиции завоевателей, приказал всем своим компаньонам отрастить бороды. Те, у кого волосы росли недостаточно быстро, получили фальшивые бороды. Это было неплохое «капиталовложение». От индейцев племени никоя, первого из числа покоренных, конкистадоры унесли четырнадцать тысяч золотых слитков. Это была официально установленная плата за крещение шести тысяч индейцев.
Двести лет хозяйничали в этой стране испанцы, уничтожая индейцев и выжимая из них золото. Но затем на них с тыла напали британцы. В конце XVII века они объявили восточную часть Никарагуа своим протекторатом. И вновь здесь текли реки крови. Обе стороны воевали сто лет и были способны продолжать борьбу дальше, до последнего индейца. Этой игре помешали североамериканцы, вначале как посредники, потом как интервенты.
Еще не кончилась гражданская война, когда к берегам Никарагуа пристал авантюрист Уокер из Теннесси с пятьюдесятью шестью пиратами, возмечтавший сделаться императором Центральной Америки. И опять Никарагуа первой была затоплена кровью. Уокер провозгласил себя здешним президентом. Только в сентябре 1860 года в Гондурасе его схватили и застрелили. Но в Никарагуа кровь продолжала литься рекой.
За два года до начала первой мировой войны Соединенные Штаты приняли на себя роль жандарма, послали сюда военный флот и оккупировали Никарагуа. Дело тогда было не в золоте и не в том, чтобы разнять местных самодержцев. США не хотели удовлетвориться лишь панамским вариантом соединения двух океанов. Двадцать лет потрясали основы их власти в Манагуа народные восстания, следовавшие одно за другим, пока в 1933 году они не ушли отсюда с потерями. Однако большинство золотых приисков осталось в руках американцев. А что же было дальше?
«Империалистическая политика Соединенных Штатов Америки в Никарагуа дала плохие результаты и полностью парализовала развитие этой страны. Банкиры Уолл-стрита овладели эмиссионным банком, железными дорогами и пошлинами, которые они получили как гарантию и источник погашения кредитов и которыми пользовались не на благо страны. Управление банка и железных дорог находилось в Нью-Йорке…»
Эти слова написал посол Никарагуа в Аргентине д-р Аргуэльо Гил в своем справочнике по Никарагуа, изданном 15 октября 1948 года. Он написал эти слова, будучи членом либеральной партии и одним из самых богатых людей Никарагуа, а такие, как он, не очень-то любят имя Маркса. Далее Аргуэльо Гил пишет без обиняков: «Это покажется парадоксом, но это абсолютная правда: три благоприятных фактора неблагоприятно воздействовали на развитие Никарагуа. Ее богатство, ее блестящее географическое положение и жизнеспособность ее народа. Первые два фактора вызывали давление извне, злоупотреблявшее нашей слабостью. Третий, связанный с тропическим климатом и андалузским темпераментом, приводил к пагубнейшему политиканству, переворотам и революциям. Но мы пробуждаемся. Наш потоп. вероятно, уже кончился. Мы должны дать своей стране любовь и мир».
— Юрко, посмотри-ка на спидометр! Целый месяц он нам не показывал такого… Да какой месяц! Последний раз в Панаме!
На нем было шестьдесят. После дождя. Там, позади, нынешний ливень прекратил все поездки на несколько месяцев. Леса, горы и броды, заботы и хлопоты — все это осталось за воротами в проволочной изгороди, в Коста-Рике. Вокруг, куда хватает глаз, простирается необозримая равнина высотой не более пятидесяти метров над уровнем моря. Зеленые пастбища, кукурузные поля, кое-где одинокие деревья, словно высаженные здесь рукой опытного садовода-декора-тора. А посреди этой благодати — шоссе. Настоящее шоссе! Местами, на заболоченных участках, насыпи еще раскопаны, поверхность немного неровная, но это щебень, хорошо укатанный камень.
На востоке, за правым окошком, заблестела безграничная водная гладь — о; зеро Никарагуа. Недалеко от южных берегов в облака вонзается словно выточенный конус вулкана Консепсьон. А рядом с ним — второй, чуть поменьше.
Озеро Никарагуа — это вообще одна из достопримечательностей западного полушария. Наряду с канадскими Великими озерами и перуанско-боливийским озером Титикака оно смело может быть отнесено к крупнейшим пресным водохранилищам всех трех Америк. В Центральной Америке ему нет равных. В длину оно насчитывает добрых его шестьдесят километров, в ширину почти семьдесят. И при этом лежит всего лишь метров на тридцать выше поверхности Тихого океана. Это единственный в мире пресноводный бассейн, в котором водится много морских рыб. Есть здесь даже акулы. Дело в том, что некогда озеро было не чем иным, как глубоким заливом Тихого океана. Во время одной из вулканических катастроф дно горловины вздулось и преградило путь океану. Все живое, что забрело сюда из Тихого океана, оказалось в ловушке. Воды здесь было достаточно, она даже начала подниматься, но в то же время и преснеть благодаря речкам и ручьям, которые прежде текли к океану. А когда поверхность озера поднялась на тридцать метров, вода проложилa себе новый путь к океану. На другую сторону, к Атлантике. Новой реке дали имя святого Хуаня. Теперь пека Сан-Хуан судоходна почти круглый год и, видимо, именно поэтому попала не только в Атлантический океан и вместе в ним на карту мира, но и в проекты меж-океанского канала. Постепенно с излишками воды она отнесла из озера и соль, оставшуюся тут от морских запасов. Рождение пресноводного озера было завершено.
