Путешествия в Мустанг и Бутан - Пессель Мишель (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
— Где же грузовик? — напустился я.
Пасанг небрежно ответил, что постарается найти для меня подходящую машину.
Его «джип» помчался по деревянному мосту через речку в долину Тхимпху и вскоре вновь появился у порога. Грузовика в наличии нет, объявил Пасанг, а дорога на Вангдупотранг обрушилась в десяти-пятнадцати местах. Но «джип» там пройдёт, можно попытаться рискнуть.
— Прекрасно, я возьму ваш «джип», — холодно отозвался я.
Пасанг ослепительно улыбнулся и ответил, что «джип» ему нужен самому… Боже, я начинал ненавидеть эти «джипы» лютой ненавистью: они не давались в руки! Всегда лучше ехать вместо того, чтобы ходить, и лететь вместо того, чтобы ехать. Разумеется, поход в глубинку должен быть пеший, но тащить на себе воловий груз до Вангдупотранга?! Нет уж, машину я добуду во что бы то ни стало.
И вот тут на помощь пришёл Тенсинг. Он знал одного торговца с рынка, у которого был «джип», но он предупредил, что это будет стоить дорого: около 50 долларов за 30 километров пробега. Цена, конечно, несусветная, но выбора не было. Я согласился.
Тенсинг помчался на рынок, а Пасанг, как обычно, ограничил своё содействие приятнейшей улыбкой и объявил, что всё устроилось как нельзя лучше. Судьба избавляла его от гостя, который, мало того что явился без приглашения, ещё и отравляет существование.
У меня было твёрдое предчувствие, что я не уеду. Но полчаса спустя Тенсинг появился, сидя на переднем сиденье серого «джипа» рядом с шофёром, красивым кхампа лет двадцати. Походная кухня, рюкзаки и мешки загромоздили машину до брезентового верха. Мы с Тенсингом уместились рядом с водителем. Машина тронулась.
Тхимпху как-то разом исчез; я едва успел оглянуться, чтобы в последний раз взглянуть на дзонг.
Утро выдалось чудесное. Солнце разогнало последние полосы тумана, цеплявшегося за ели. Щебетали птицы, горные лошадки бежали вдоль обочины. Под нами лепились домики, окружённые частоколом молитвенных флагов, трепыхавшихся словно золотые листочки в утреннем свете. Деревеньки состояли из бело-коричневых домиков с голубятнями. Выделялись трёхэтажные вместительные дома именитых граждан с обширными подворьями и пастбищами, на которых гуляли коровы, овцы и козы.
Ветер обдувал лицо. Никогда ещё я не чувствовал себя более счастливым. Подлинное счастье, подумалось мне, — это движение. Я ощущал свободу и пил её полными глотками. Все неприятности позади — во всяком случае хотелось надеяться. Все связи с определённым местом, домом, людьми, правительствами и предметами порваны. Я был один, сам по себе. Мог остановиться где вздумается — так я считал в тот момент…
Мы оживлённо беседовали с Тенсингом и шофёром. В кабине звучала быстрая тибетская речь. Подумать только, ещё месяц назад я загорал в Испании, гонял по морю на моторной лодке и обменивался с друзьями впечатлениями о подводной охоте и красивых девушках на пляже. В Европе, когда мне случалось упомянуть, что я говорю по-тибетски, это вызывало смех. А теперь я посмеивался над тем миром, казавшимся совершенно нереальным.
— Мотор ди ла шита япо ду (И вправду хороша машина)! — сказал молодой шофёр-кхампа, добавив, что его «джип» легко идёт со скоростью 75 километров в час. Для него это было почти чудо.
И он, и Тенсинг, да и все молодые бутанцы вступали в новую эпоху. Для них машины, дороги и кусочки западной технологии открывали мир приключений — тот самый, который для меня заключался в ночёвках в горах или житьё в монастыре.
Примерно через полчаса мы свернули на грунтовую дорогу. На крутом холме высилась массивная феодальная крепость Симтока, стерегущая место впадения притока в реку Тхимпху.
Я побывал уже там несколько дней назад. В крепости жило 200 человек — монахи и ученики. Сейчас там разместилась религиозная школа, где мальчики в красных тогах и чёрных кхо учились выводить на еловых табличках тибетские священные тексты. Четырёхэтажный форт состоял из центральной башни и нескольких часовен, расположенных на трёх уровнях. Бронзовые украшения и златотканые ковры изображали буддистских святых в окружении менее важных божеств. Старинные фигуры были по размерам больше человеческого роста.
Мы ехали на восток. Узкая грунтовая полоска вскоре превратилась в ручей грязевой жижи. Шофёр с трудом ехал на первой передаче. Громадные деревья окаймляли дорогу, поднимавшуюся к горловине ущелья. Вскоре уже нас окружал сплошной ельник; долина внизу едва проглядывала. Странно, насколько перемена декораций разом изменила облик Бутана, сделав его похожим на рекламные афиши Бюро путешествий, — дороги унифицируют страны. Если не смотреть ни моих спутников, можно подумать, что едешь по лесу на охоту…
Раскисшая дорога вилась вокруг поваленных деревьев, выходила на мосты, переброшенные через бешеные потоки. Мелькание света и тени становилось нестерпимым.
На полянах, словно по мановению, появлялись в ярко-зелёной траве цветы. В другом месте за деревянной изгородью паслись крупные чёрно-белые быки. Эта часть Бутана, пожалуй, наиболее «цивилизована». Подобную картину можно было бы наблюдать в любом районе континентальной Европы. Неожиданно среди деревьев показалось крытое дранкой шале с большими камнями на крыше, и мне, честное слово, показалось, что я попал на зимний швейцарский курорт. Но тут же молитвенные флаги указали на ошибку; мы подъезжали к монастырю.
Хотелось остановиться, но шофёр категорически потребовал ехать дальше. Машина двигалась черепашьим шагом, и, учитывая, что дальше дорога станет ещё хуже, неизвестно было, когда доберёмся до места.
В нескольких километрах за монастырём наткнулись на первый оползень. Кренясь из стороны в сторону и отчаянно визжа всеми четырьмя колёсами, «джип» взобрался на кручу. Деревья стали ещё выше. Это были большие ели Дугласа, густо поросшие влажным мхом. Высота 3 тысячи метров; мы вступали в край вечных туманов. Часто дорогу преграждали обломки скал, но нам втроём удавалось сталкивать их с обрыва. Безусловно, наша машина шла первой по этой дороге с начала дождей.
В густой листве выделялся зелёный каскад лиан, напоминавший луизианский мох. Дорогу успели изрыть ручьи, нанеся на неё кучи мелких камешков и грязи. Бесконечные виражи начали высасывать внутренности, когда наконец мы забрались на перевал. Его увенчивали пучки молитвенных флагов и две довольно длинных стены, на которых была написана тибетская ритуальная молитва: «Ом мани падме ум». Волшебное заклинание, исполненное глубокого смысла, переводится приблизительно так: «Благословенно будь, о ты, сокровище лотоса!» Молитва обращена к цветку лотоса — Будде.
На перевале мы остановились. Тенсинг с шофёром пошли выпить чашку горького чая в крохотной хижине, а я остался полюбоваться туманными облаками, проплывавшими над белыми, голубыми и красными изорванными ветром молитвенными флагами; их оставили многие и многие паломники в те времена, когда ещё не было «джипов», а подъём на такой перевал был сопряжён с немалыми усилиями и опасностями.
Пространство внизу было закрыто пеленой. Вот она, первая загадочная страница внутреннего Бутана — долина Мачу.
Въезжали мы по северному склону хребта, а спускаться начали по его южному склону, подставленному солнцу и дождям. Здесь деревья разрослись до гигантских размеров. Орешник, дубы, рододендроны и сосны терялись где-то высоко-высоко над головой. Бутанский лес поразил в своё время и Буало, и Уайта, да и всех, кому доводилось бывать в этой стране. Лес здесь действительно один из самых прекрасных в мире — нетронутый букет громадных деревьев, раскинувших во все стороны тонувшие в молочном тумане ветви и цеплявшихся узловатыми корнями за скалистый обрыв.
Дорога вилась по карнизу, выбитому в стене над невидимым ущельем. Дважды нам встречались караваны, совершавшие трудный подъём.
Два часа спустя показались первые поля, засеянные злаками. Теперь спуск пошёл много быстрее. А ещё через несколько часов растительность приобрела совсем тропический характер. На деревьях появились ярко-оранжевые цветы. Банановые рощицы вперемежку с бамбуком и папоротником выше человеческого роста подступали к самой дороге. Мы проехали несколько брошенных домов; их стены, обращённые к востоку, были изъедены эрозией. Потом пошли террасы рисовых полей.
