Через Кордильеры - Ганзелка Иржи (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗

Как только в горах начинаются дожди, аварийно-спасательная служба в Ла-Пасе не знает ни минуты покоя. И, тем не менее, автомобили нередко попадают в плен к обрушившимся глыбам на многие дни. Машина подъезжает к заваленному участку, пытается вернуться, но в это время новая лавина закупоривает путь к отступлению. А другие деррумбес надолго задерживают спасательный отряд.

Мы сами на обратном пути едва избежали той же участи. Сильный дождь застиг нас в тот момент, когда мы петляли над пропастью вдали от границ Юнгаса. Машина преодолевала уже четвертую тысячу метров непрерывного подъема, когда в северном ущелье, сотрясая воздух, раздался гулкий грохот, заглушивший даже рев мотора. В нескольких сотнях метров позади нас камни погребли дорогу так основательно, что вспомогательная рота была обеспечена работой на целых две недели. Стоило нам задержаться всего на несколько минут, и мы стали бы узниками гор.

Но опасность еще не миновала, если мы сумели на какое-то время опередить лавину. Она только преградила нам путь в долину. Именно теперь могло случиться самое плохое. Мы не спускали глаз с порогов и водопадов, появлявшихся в пропасти под дорогой.

— Если река в течение часа не пожелтеет, значит нам повезло, — рассуждал Варга. Он нервничал, закуривал сигарету от сигареты и выжимал из мотора горного «шевроле» все, что тот мог дать. — Пока что мы в западне лишь с одной стороны; если же деррумбес забаррикадировали нам дорогу и наверху, то порода обрушилась вниз, в реку, и окрасила ее в желтый цвет. Как только заметите мутную воду, знайте, что гнать дальше, наверх, не имеет никакого смысла.

— А что же делать тогда?

— Лучше всего как можно быстрее отыскать безопасную стоянку и устраиваться на ночь: место это должно быть такое, чтобы на нас ничего не могло обвалиться. Самое верное будет расположиться под нависающей скалой. Там деррумбес не заденут дороги и полетят прямо в реку. Ничего не поделаешь, в этом и заключается риск поездок в Юнгас…

Нам повезло. Через полчаса ливень прекратился. Выглянуло солнце, и высоко над дорогой на гребнях гор засверкал чистый снег.

На границе тропиков

— Я завезу вас к вашему земляку, — пообещал Варга, когда мы проезжали по селению Чулумани. — Он приехал сюда незадолго до войны откуда-то из Словакии и теперь служит управляющим на Коковой асьенде в Тикимпайо.

После изматывающей езды по андскому ущелью все вокруг нас изменилось до неузнаваемости. Мы находились на земле обширной боливийской области Юнгас. За эти три часа напряженного пути мы перенеслись в замечательный край, прорезанный хребтами гор. До самых вершин они покрыты буйными зарослями леса, отступающего от возделанных человеком полей.

Собственно говоря, здесь располагаются две отличные друг от друга климатические области. Разграничивающая их линия вьется по склонам гор на уровне первой тысячи метров. Эти области можно было бы точно отделить друг от друга огромным ножом, срезав шапки гор на этой высоте.

Мы стоим на вершине холма высотою в 1 400—1 500 метров. Воздух над склонами его дрожит в полуденном мареве, и в нос нам бьет пьянящий аромат розовых цветов юки мистериосы — редкого сорта юнгасского каучуконоса. Его безлистные ветви окутаны богатыми цветами, а из надломленной веточки сочится клейкое белое молоко.

Здесь, наверху, большую часть года стоит умеренное лето среднеевропейского июня и начала июля. Но вместе с тем вокруг нас — тропики с их изнуряющей оранжерейной жарой и малярией. Тропики лежат прямо под нами в глубоких долинах, на берегах речушек и потоков, которые скрываются под покровом девственного леса. Люди здесь всю жизнь наслаждаются чудесным летом и при этом каждый день могут с безопасной высоты заглядывать в зеленый ад тропиков.

— А вот вам и дон Хулио, — сказал Варга, когда вечером мы, наконец, остановились перед двухэтажным деревянным домом, из которого навстречу нам вышел худощавый человек невысокого роста, с проседью в волосах, в больших очках на носу. — Заговорите-ка с ним по-чешски или словацки! Посмотрим, не забыл ли он еще родного языка. А то вот уже сколько лет сидит он здесь в одиночку, как волк…

— Уж не из Чехословакии ли вы? Нет… быть этого не может, — встретил нас дон Хулио с распростертыми объятиями. — Я Гюбш, учитель. По-чешски я в свое время говорил так же хорошо, как и по-словацки. Так что можно на выбор!

Взволнованная беседа при свете керосиновой лампы над блюдом с только что сорванными апельсинами. Говорим то о Боливии, то о Словакии.

— Оставайтесь у меня на несколько деньков, а? Я смогу хотя бы вдоволь наговориться. Ведь я живу здесь как немой. Эти несколько книжек — там, на полке — я перечитал раз сто, самое меньшее.

— Мы заехали сюда из Ла-Паса всего лишь на минутку и должны завтра же отправляться в обратный путь, чтобы ливни не застигли нас по дороге в Лиму, — пытаемся мы объяснить наше положение.

— Ну, тогда хотя бы до завтра, ведь это для меня праздник, — уговаривает нас дон Хулио. — Вы только представьте себе! С тридцать восьмого года живу я в этой глухомани; мне не к кому возвращаться. Все мои близкие остались в концлагере. Я сперва бежал от глинковцев [19] в Чехию, а через полгода из Чехии от Гитлера. Но… да что уж вспоминать! Знаете, завтра я вам покажу самое главное, что у нас тут есть. Вы осмотрите плантации коки. Это традиционная продукция Юнгаса. Не везде в Южной Америке можно найти коку!..

Пять урожаев в год

Большая часть склонов над долинами в окрестностях Чулумани, Тикимпайо, Ирупаны и других селений в преддверье Юнгаса покрыта террасообразными клочками полей, которые издали производят точно такое же впечатление, как рисовые поля в Китае или Бирме. На первый взгляд это весьма живописная картина. Ровные ряды высоких грядок, поднимающихся по склонам от подножья до вершины, временами напоминают огромную сказочную лестницу, которая только и ждет прихода богатыря, чтобы довести его до замка великана.

Но очарование первых впечатлений рассеивается, стоит лишь вблизи посмотреть на эти метровые ступени и увидеть колоссальный труд, который сложил их и прилепил к склонам гор. Нет, боливийские плантации, созданные неимоверным трудом, смекалкой и вековым опытом, не имеют никакого отношения к сказочным богатырям. Они лишь свидетельствуют, сколь тяжко приходится индейцам с того момента, как согнут они спины над каменистой почвой, и до той минуты, когда их руки жадно потянутся за жвачкой из наркотических листьев. Все настолько привыкли к ней, что не могут без коки жить.

Нам вспомнились сцены в потосийских рудниках, вспомнились горняки из окрестностей Оруро, которых кока превратила в автоматы. Так вот откуда начинает свой путь наверх, на альтиплано, благодатная и в то же время столь опасная игрушка природы, как эти зеленые листики, содержащие наркотик, способный по каплям выжимать из людей силу.

— Заложить плантации коки — это такая же сложная вещь, как и работа по закладке нового хмельника, только гораздо более трудоемкая, — начал просвещать нас дон Хулио на другой день, когда мы остановились на склоне горы под асьендой, где на плантации трудилась группа рабочих. — Впрочем, можете посмотреть сами. Они сооружают новые камельоны — вот эти вот ступенчатые грядки.

— Но недели три назад мы читали в газете постановление правительства, запрещающее закладку в Боливии новых плантаций коки. Оно не разрешает даже обновления старых. Согласно этому постановлению все производство коки должно просуществовать еще сорок лет и исчезнуть.

— Я знаю, — улыбнулся Юлиус Гюбш, — это было сделано ради общественного мнения за границей. В последние годы мир немножко сердился на Боливию за разведение коки. Сюда даже приезжала многочисленная комиссия Организации Объединенных Наций, которая расследовала губительные последствия потребления коки среди индейцев кечуа и призвала правительство как можно энергичнее бороться с этой вредной привычкой. Поэтому-то и вышло запрещение закладывать новые плантации и обновлять старые. Но, как видите, ничего не изменилось. Кока осталась на плантациях, как осталась веточка коки в гербе Боливии, Она только вздорожала вдвое. А спекулянты придержали часть прошлогоднего урожая, чтобы еще больше вздуть цены. Впрочем, вы сами знаете, творцы таких законов — местные землевладельцы. Почти каждый из них имеет в Юнгасе свои плантации. Они никогда и пальцем не пошевельнут в ущерб собственным интересам. Плантации останутся за ними, а таким законом они лишь уберут с дороги неугодных им конкурентов. Они сплели хлыст для коки. Дело теперь в том, кого ударить. Себя-то они наверняка сечь не станут.