Вперед, к Магадану! (СИ) - Кротов Антон Викторович (чтение книг .txt) 📗
За 96 часов, что мы не стояли и не стопили, мы пропустили 3 машины.
По сравнению с Европейской Россией, такое движение ужасно медленно. Ведь совсем, казалось, недавно, мы проехали от Самары до Челябинска за световой день, а от Новосибирска до Абакана (более 1000 км) за 19 часов на девяти машинах. Но на западной половине Колымской трассы водитель, делающий 250 км в день, доволен и этим, а если дорогу размывает, то и 200 км преодолеть невозможно.
Трасса, однако, выглядит «цивильной» — на ней есть дорожные знаки и указатели в большом количестве, знаки ограничения скорости («20", «50" и даже «60").
ПЕРВЫЙ ОПЛОТ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Как уже упоминалось — вторая половина трассы, от Кадыкчана до Магадана, более освоенная и более оживлённая. Уже в километре после полуразрушенного моста, слева от нашей глухой трассы отходило мощное, укатанное ответвление. Это — дорога на Усть-Неру. После этого ответвления Колымская трасса из однорядной грязной грунтовки стала вдруг двухрядной, накатанной, широкой и очень грязной грунтовкой. Мы были поражены такой метаморфозой, но решили сегодня уже не стопить. По ней ездили — раз в полчаса — угадайте кто! — машины!!
На въезде в Кадыкчан поперёк этой дороги лежала куча земли и гравия высотой в метр. Рядом большой плакат:
ПОСЁЛОК КАДЫКЧАН
ПРИВЕТСТВУЕТ
ДИСЦИПЛИНИРОВАННЫХ ВОДИТЕЛЕЙ!
Мы посмеялись и пошли дальше, в посёлок, желая запастись хлебом и другими продуктами. Но признаков жизни в посёлке немного. Целые улицы деревянных домов были безлюдны: никто в этих домах не жил.
Стёкла выбиты, крыши прогнили, теплицы поломаны, в квартирах — мусор и хлам. Казалось, что люди покидали этот край с ненавистью. Детские игрушки были нарочито сломаны, мебель, которую не могли унести, приведена в негодность. На полу — россыпи битого стекла. Огороды заросли травой, заборы покосились. Надо всем этим возвышается гора, на ней многометровые железные буквы:
СЛАВА ШАХТЁРАМ!
Дорога грязна, идём по щиколотку в угольной жиже. Повсюду уголь — кучи угля. Дорога, кажется, вся из угля. Кадыкчан — посёлок угольщиков, когда-то здесь кипела жизнь, а вот мы идём уже два километра — и всё одинаково: мёртвые дома, дома, дома…
УВАЖАЕМЫЙ ВОДИТЕЛЬ!
ВОВРЕМЯ ПРОХОДИ ТЕХОСМОТР!
Вошли в так называемый «новый город», стали попадаться люди. Дома в «новом Кадыкчане» напоминают египетские пирамиды: огромное нагромождение камня, а внутри — никого. Пяти- и даже девятиэтажные дома стоят пустые, без людей. Есть и жилые, но их мало. Когда дом стоит на сваях, а внутри и в окнах ничего нет, он напоминает скелет. Кадыкчан — город скелетов. Бродят редкие люди.
Ах, да! завтра праздник! День шахтёра.
Столовых в городе мы не нашли. Хлеб купить тоже оказалось невозможным (суббота, вечер — всё, что и могло быть открытым, закрыто). Пошли в один из жилых домов, звоним в квартиру.
— Здравствуйте! Дайте, пожалуйста, кусочек хлеба.
Парниша лет восьми деловито сходил на кухню и принёс кусочек хлеба.
(Тьфу! не сообразили, надо же четвертинку просить, а то куда нам на двоих такой кусочек? Идём в другую квартиру.)
— Здравствуйте! Угостите, пожалуйста, четвертинкой хлеба.
(Эта тётушка оказалась понятливей, дала почти половину хлеба и даже пучок зелени.)
Сели у подъезда, открыли сгущёнку, слопали хлеб и зелень. Над городом скелетов солнце уходило на закат…
Когда-то Кадыкчан был процветающим посёлком, люди сюда, как и на прочий Север, ездили за длинным рублём да за романтикой… Теперь отсюда только уезжают. Мы прошли мимо шахтёрского общежития (там намечалась пьянка: День шахтёра, как-никак!) и направились в «старый город».
Там мы выбрали себе избушку поменьше, и, занавесив окна полиэтиленом, провели уборку и натопили печку. Избушка оказалась баней: там стояла большая железная ванна. Баня — это хорошо, тепло будет.
Топили печку, сушили шмотки, варили суп, легли спать.
Ночью сделалось чрезвычайно холодно, так что часа в три было необходимо топить ещё раз. Дрова, собранные вечером, все уже сожгли, и я вышел за новыми дровами во двор. Светила неярко луна, на километры тянулся мёртвый посёлок… Романтика, в общем. Я отломал несколько досок от деревянного забора.
Спустя полчаса огонь в печке вновь возвеличился, и я лёг спать, торопясь увидеть первые сны, пока не погас в печке огонь и не стало в домике холодно… бр-р-р-р! Первый раз за неделю нормальная тёплая ночёвка.
КАК НА КОЛЫМЕ ПОЙМАЛИ ТАКСИ
Утром проснулись, разумеется, от холода.
Наскоро собрались и вышли на трассу. Машин неожиданно много — раз в 15–20 минут проходит грузовик с углём. Сразу уменьшился процент машин, желающих остановиться. Вдруг появляется и тормозит потёртая «Волга» с «шашечками» на борту — такси!
— Здравствуйте! Можно с вами сколько-нибудь проехать по трассе? Мы, вообще, путешественники, из Москвы в Магадан автостопом едем! Так что можно по пути с вами?
Водитель, старик 70 лет, удивился, но согласился. «Я всего километров пять… До поворота…» Но, в общем, наше появление в машине вызвало в нём такой прилив воспоминаний, что он «раскрылся»: едет на самом деле в Сусуман, в райцентр, километров за 80 отсюда, довезёт и нас. Мы сказали, что едем бесплатно, но это старика не удивило.
— Вот, посёлки… Раньше их все заключённые строили. Да как строили: привезут их, значит, забором обнесут, они и строят, строят, потом всё готово — их на другое место переводят… И дорогу всю они строили… А вот с 1960-х уже меньше, меньше пошло, и сейчас, вот — посмотрите — всё в запустении, и за дорогой не следят… И лагерёв больше не осталось… Раньше как строили какой участок — так на совесть строили, обнесут забором их… А теперь — колдобины одни… И угля, и золота, вот, добыча падает, вон — драга старая стоит, огромная такая, золото мыли здесь, и вот, почти уже ничего не осталось…
— А сколько здесь зарплаты получали!.. — вспоминал старик
уже не заключённых, а свою юность (видимо, он всё же работал с наружной стороны колючей проволоки). — На отпуск в Сочи ездили, в Крым — в три года раз, как накапливается отпуск, и сразу на три месяца! Тысяч по двадцать на семью получалось, копили специально на отпуск… А теперь, вот, таксистом приходится работать… Туристов, вот, из Сусумана на N-й километр — это в сторону Усть-Неры — отвозил…
…Приехали в Сусуман.
После посёлков из нескольких домов Сусуман показался, действительно, огромным городом. Там есть почта, телеграф, автостанция и коммерческие ларьки. Пёстрая смесь гнилых одноэтажных и потёртых девятиэтажных (на сваях) домов. Население — почти все русские, якутов или других коренных жителей не видно. На городском рынке можно купить даже лимоны и апельсины, правда, по астрономическим ценам. Есть даже городской автобус. Цивилизация, одним словом.
На автовокзале переписали расписание автобусов. Оказывается, существует автобус Сусуман—Магадан (!) — это 650 км, причём идёт он ежедневно, вернее — в ночь, еженощно. Есть и другие автобусы, например, на Усть-Неру — два раза в неделю. По Колымскому тракту на Хандыгу автобусы, естественно, не ходили. Но автобус на Магадан — это классно, у нас есть «страховка»: если мы не уедем машинами, то напросимся в автобус.
Мы решили заполнить рюкзаки продуктами. Хлеб здесь стоил 7 000 — в два с лишним раза дороже, чем в Москве (но дешевле, чем в Хандыге). Другие цены тоже велики. Потратив кучу денег, мы отправились на выезд из города.
НА АВТОБУСЕ ДО МАГАДАНА
В течение двух часов мы не могли остановить ни одну из машин. Точнее, остановилась одна буржуйская машина, но водитель сказал: «Могу довезти вас до самого Магадана, но по автобусной цене». Мы с возмущением отвергли предложение.
«Если машины нам не останавливаются, значит, Судьба нам хочет предложить иной, лучший вид транспорта», — думал я. Впрочем, застопить автобус на Магадан мне бы показалось невероятной удачей, и я боялся развивать эту тему в мыслях. Сидели на трассе, поедая майонез и хлеб, купленный в Сусумане. Между тем, на часы мы-таки поглядывали, и наконец (уже вечерело) появился автобус.
