В поисках рая - Хейердал Тур (книга жизни .TXT) 📗
Я сел и издал страшный крик. Поздно — один конь не успел свернуть и, испуганный моим криком, прыгнул через нас. Второй в последний миг остановился и помчался в другую сторону.
Мы вскочили на ноги и разожгли костер.
— Сирена! — ахнула Лив.
— Вот именно, — подхватил я.
Да, вот именно! Конский топот разбудил поросеночка, Сирена взвыла и запрыгала рюкзаке — настоящее привидение! Представляю себе, как оторопели бедные кони…
Спустившись в долину Омоа, мы первым делом отдали Сирену. Пусть другие развлекаются!..
В Омоа все было по-прежнему: сыро, неуютно. Мы зашли к Вилли и забрали свое имущество, которое занес к нему наш проводник-невидимка. Заодно мы наскоро совершили сделку. Некогда Поль Гоген дружил с отцом Вилли, швейцарцем Греле, и часто гостил у него в доме. Перед смертью Гоген подарил Греле свое любимое ружье, приклад которого сам украсил резьбой. После смерти Греле ружье перешло к островитянину, а тот перепродал его китайцу. Никто не знал подлинной цены ружья, и китаец охотился с ним на диких коз, пока Вилли не прослышал о славе Гогена и о том, как важно все, что связано с именем художника. Вилли выменял ружье обратно и теперь собрался везти его на Таити.
Мы избавили Вилли от необходимости далеко ехать…
А когда мы простились с ним, к нам подошел островитянин, чтобы предложить еще одну сделку: я оставлю ему Лив, а он уступит мне свою жену и четверых детей в придачу!
Мы поспешили уехать из Омоа.
Знакомой тропой мы пробрались в Тахаоа, на берег с белыми камнями. Здесь мы провели оставшееся время в ожидании судна. Жили в пещере, это было надежное убежище от камнепадов с подступающих к самому берегу гор. Во время прилива волны лизали порог нашего жилья. Нередко среди камней извивались ядовитые мурены… Ели мы кокосовые орехи, папайю и то, что собирали на берегу.
Мы расчистили дно пещеры от гальки и лежали на мягком белом песочке. Белый гребень волны, играющие дельфины, птица на горизонте — буквально все настораживало нас: не корабль ли? Мы то и дело взбирались на большие утесы, глядя вдаль. Только бы не пропустить шхуну! На западе весь океан был открыт нашему взгляду, и днем она не могла пройти, не замеченная нами.
А когда солнце тонуло в фейерверке красок, мы шли домой — в пещеру, к костру — и кутались в пледы. Мы знали: если шхуна придет ночью, Тиоти нас известит. Он остался нашим верным другом.
Ровный гул прибоя убаюкивал нас, а на освещенный луной берег на поиски пищи выходили раки-отшельники.
Никогда мы не забудем того дня, когда на краю неба сверкнули белые паруса «Тереоры», идущей на Фату-Хиву.
И когда мы, лежа на палубе, в последний раз смотрели на остров, то были не менее счастливы, чем в день приезда!
До чего же остров красив… Дикие горы, солнечные берега. В точности такой же, как когда мы сюда приплыли.
Но теперь мы знали, что кроется за блестящей сенью листвы и заманчивыми кронами пальм. Мы изучили остров, живя в бамбуковой лачуге в лесу и в свайной хижине у Теи Тетуа. И мы знали, что над солнечными островками навис туман…
— Знаешь, Лив, — сказал я, — пустое это дело, искать рая…
