В поисках рая - Хейердал Тур (книга жизни .TXT) 📗
Помню день, когда мы сидели на лесенке нашей хижины и внезапно заметили на горизонте дымок. Пароход! Первый с тех самых пор, как мы покинули Таити.
Прежде я не верил тому, что потерпевшие кораблекрушение, попав, подобно Робинзону Крузо, на тропический островок, ежедневно всматриваются в просторы океана, ожидая, когда же появится корабль-спаситель! И вот мы сами не можем оторвать глаз от дымка вдали. Появились мачты, труба, нос…
Приближается!
Наконец мы видим весь пароход. Идет к нам! На нем люди из нашего собственного мира. Стоят на палубе, любуясь чудесным островком, живописной долиной среди могучих гор. Так же, как ими любовались мы, когда подходили к Таити.
Наверно, они видят в бинокль нашу лачугу. И, наверное, приняли ее за жилье островитян, потому что корабль прошел мимо, повернул в сторону Таити…
И мы опять одни — без друзей.
На следующий день один из полинезийцев собрался по делам через горы в Омоа. Мы попросили его захватить письмо. Он отказался. Предложили хорошее вознаграждение — не взял.
Как-то ночью Лив проснулась от болезненного укуса. Держась за ногу, она кричала, что в ее постели кишат какие-то твари. Я сразу понял, в чем дело: тварь была только одна — тысяченожка.
При свете луны мы долго ее искали между пальмовыми листьями, но чудовище исчезло.
Выдавили на ранку лимон: лимонный сок успокаивает боль и нейтрализует яд. На следующий день Лив жаловалась только на то, что нога плохо сгибается. Как только взошло солнце, мы продолжили поиски и нашли в своем ложе желтую гадину. Немного позже я убил в хижине еще одну тысяченожку, а третья улизнула.
После этого терпение наше лопнуло, и мы уговорили одного островитянина провести нас через горы на западную сторону.
Как раз в это время в долине Уиа произошло великое событие: полудикая свинья родила шестерых близнецов — обаятельных крошек с длинными рыльцами, крохотными копытцами и жесткой щетиной. Один из них был рыжий с кокетливыми черными пятнышками и весело закрученным хвостиком. И Лив не устояла. Она усыновила поросеночка, дав ему имя Маи-маи, что в переводе означает "поросюшечка".
Рано утром мы собрались в путь, Лив привела своего Маи-маи на веревочке из луба борао. Решила везти любимчика в Норвегию.
— Ты с ума сошла, — ужаснулся я. — Пока мы доедем домой, он вырастет, разжиреет и будет пугать всех пассажиров.
Но Лив непоколебимо стояла на своем. Я попросил нашего проводника нести поросеночка, но он отказался наотрез. Придется тащить самому…
И вот мы шагаем вверх по долине. Маи-маи визжит и брыкается как бешеный. Я нес его на руках, нес на спине, нес за пазухой — визжит да и только. А солнце жарит вовсю…
Наш проводник прибавил ходу и исчез впереди со своей ношей — пледами, фруктами, вареными клубнями таро. И когда мы подошли к горе, где тропа пропадала в высоченной траве, то совершенно растерялись. Надо было самим искать дорогу.
Долина кончилась, дальше предстояло взбираться вверх по раскаленному склону. Ни единого кустика, ни малейшей тени, ветра нет, солнце палит. В сухой траве теита не скроешься от беспощадных лучей. От дикого визга Маи-маи нам казалось еще жарче. Я робко предложил отпустить поросеночка. Лив решительно воспротивилась этому.
— Бедняжка, — воскликнула она, — он же высохнет, как муха, на этих скалах!
И мы продолжали карабкаться все выше и выше. Тропа и раньше была неясной, а теперь она и вовсе стала исчезать. Какие-то неопределенные следы на песке… Потом пошли теснины и обрывы, и мы окончательно запутались. Я внимательно присмотрелся к следам, по которым мы шли. Это были следы диких свиней. Заблудились…
Идти сквозь заросли теиты не так-то просто, а возвращаться по своим следам и того хуже. Примятые ногами длинные острые листья наклонены навстречу идущему и режут икры, как нож.
Когда мы наконец выбрались на тропу, то были чуть живы. Жара, как в печи; ссадины и царапины горят, все поры закупорены потом и песком…
Распаренный неумолимым солнцем, Маи-маи не унимался ни на минуту. Злобный визг пронизывал нас до костей, и я едва удерживался от того, чтобы швырнуть поросенка вниз с обрыва.
А до гребня идти еще столько же… Без отдыха не доберемся. Но разве отдохнешь на солнцепеке! Песок раскалился, наши шляпы, сплетенные из листьев пандануса, сильно нагрелись, легкие совершенно не получали свежего воздуха.
Надо лезть выше. Мы наметили себе место для отдыха там, где на склоне виднелось причудливое образование, которое запомнилось нам еще с прошлого раза. Казалось, два тролля стоят рядом на горе, глядя на долину. Под ногами у них проходит природный туннель — единственное на всем склоне место, где можно было найти хоть какую-то тень.
Мы поминутно посматривали на странные скалы. Под конец Лив совсем ослабла. Она спотыкалась на каждом шагу, обмахивалась шляпой, как веером. Ветерок пришелся по душе Маи-маи, он притих, но стоило Лив перестать обмахиваться, как поросенок опять поднимал страшный визг.
Какое мы испытали наслаждение, когда, поравнявшись с могучими троллями, нырнули в темный проход!.. Подъем еще не кончился, но тут хоть можно переждать до вечера — пусть даже носильщик исчез вместе с нашими запасами еды и кокосового молока.
Маи-маи довольно похрюкивал и вскоре уснул на руках у Лив. Мы лежали на спине, упиваясь прохладой… Хотя ветра в этот день совсем не было, в туннеле приятно сквозило. Далеко внизу простерлась залитая солнцем долина.
Прошло несколько часов, прежде чем мы собрались с силами, чтобы продолжить путь. Снова — вверх…
На спине у меня был рюкзак с фотоаппаратом и пленками. Туда же мы сунули теперь неугомонного крикуна — хоть руки свободны!
Маи-маи отчаянно визжал, но затем вдруг стих.
— Понравилось, — решил я.
Но когда молчание затянулось, мы испугались и заглянули в рюкзак. Ух ты, словно в духовке! Уж не изжарился ли поросеночек? Мы вытащили его и снова понесли на руках. Постепенно он опомнился и опять начал свой концерт. Но теперь мы уже знали средство заставить его замолчать. Только завизжит — мы его в рюкзак: полежи, пока уймешься. Притихнет — пожалуйста на волю.
Вот так мы мало-помалу достигли гребня. Наконец! Перед нами простерлось высокогорное плато. Жадно вдыхая свежий воздух, мы направились к ближайшему родничку.
Наступила ночь, но нам не хотелось спускаться в долину Омоа. Мы окончательно обиделись на островитян. В расщелине горы мы настелили ложе из больших листьев и легли спать прямо под звездами. Легли на тропе, на открытом месте и вокруг разложили костер, чтобы не лезли тысяченожки. Хорошо в горах!..
Вот только Маи-маи визжит, не давая уснуть. Впрочем, обнаружив, что это девица, мы перекрестили поросенка, назвав его Сиреной. Итак, я сунул Сирену в рюкзак, отошел подальше и привязал рюкзак к камню. Теперь визг до нас не доносился. И мы заснули…
Среди ночи нас разбудил какой-то топот. Костер погас, но мы разглядели на перевале силуэты двух диких коней. Они быстро приближались.
