От -50° до +50° (Афганистан: триста лет спустя, Путешествие к центру России, Третья Африканская) - Кротов Антон Викторович
Пара афганцев — один бородатый, другой бритый — сторожили мостострой-долгострой: арматуры, бетономешалку, палатку, железки. Мы подошли, представились, немножко испугали хозяев. Но чай они поставили. Пока пили чай и обсуждали исчезновение конвоира, — он и появился! Уселся на кровать прямо в кроссовках и с автоматом, и сообщил и без того испуганным мостостройщикам, что гости пойдут с ним.
— Хотель! 1 км! Там, за поворотом!
Мы не стали упираться (уж неудобно было перед мостовиками) и пошли, удивляясь, вслед за солдатом в вечерней дымке в направлении видневшихся вдали маленьких домиков, которые хотелем и оказалось.
Афганский хотель вовсе не всегда выглядит, как европейский отель. Там может не быть кроватей и комнат, нередко это дом без электричества и удобств, с одной большой (или маленькой) комнатой, застеленной старым ковром-половиком. Даже одеял и подушек может не быть: это просто обеденный зал, куда приносят (из соседнего дома) приготовленную на заказ простейшую пищу; там же можно и совершать молитву, и ночевать всем мужикам вместе, вповалку (женщин тут не видно).
Хотель, куда нас привели, оказался простейшего типа. Мы остались даже не внутри, а на веранде, защищённой от ветра с трёх сторон и лицом обращённой к дороге. Но, о чудо, мы оказались не единственными постояльцами. Поздно вечером, уже в полной тьме, к хотелю подъехали с шумом и светом несколько кузовных легковушек, гружённых вещами и людьми: заброска грузов и пассажиров в Сарысанг, а может быть даже в Скази. Все машины, к сожалению, шли только вверх, а попутных не было. Мы с Олегом поужинали в компании крутых машинных афганцев; не знаю, что им там говорил о нас нелюбимый мною солдат, но мне всё это не нравилось. Солдат не совершал молитву; когда более сознательные граждане организовали намаз, тот всё продолжал сидеть в углу, не снимая кроссовок и автомата.
На ночь мы расстелились прямо на этой веранде; машины, пыля и урча, уехали вверх по ущелью; солдат где-то растворился во тьме, думаю в одном из соседних домов, там, где жили держатели «хотеля», приготовлявшие всем пищу и чай. Сзади, за хотелем, всю ночь шумела холодная река. Других машин и гостей за ночь не было.
7 сентября, среда. Прибытие в Джарм и в Барак
Утром рано, не успели мы собраться — солдат тут как тут. Мы пошли дальше. Река потихоньку расширялась, всё больше было воды в ней, всё шире ступенчатые поля вокруг деревень, всё больше арыков, а вершины гор уже не были снежными. В некоторых сёлах были магазины, только машин и маршруток вниз пока не было. Крестьяне на поле, разложив скатерти на земле, ели завтрак; солдат быстро сориентировался и зазвал нас. Мы присоединились к солдату и полезли на поле; поле было ступенчатым, пришлось лезть сперва вниз, потом вверх. Крестьяне были довольны нашим визитом, как и все работники полей в других странах мира. Пошли дальше; уже появились следы машин, они даже порой проезжали навстречу, но пользы для нас не было.
Долго ли, коротко ли, пришли в крупное село, часть домов была в развалинах, как и в Сарысанге. Большое здание за забором и с флагом являло собою учреждение военных. В центре села, взобравшись на глиняно-кирпичный пупырь, стоял человечек, как нам объяснили позднее — кандидат в депутаты. Вокруг стояли человек 150 мужиков с бородами и в шапках-масудовках, а ещё дальше — несколько кузовных джипов: свита кандидата и охрана. Сей человек совершал предвыборную агитационную поездку по ущелью, агитируя за себя.
— Когда вы меня выберете в парламент, мы все поднимем Афганистан из руин! Все эти развалины будут починены, здесь соорудятся новые дома, небоскрёбы в 2–3 этажа, базары, торговые центры, проведём электричество, разровняем все горы и превратим их в поля, засеем садами и огородами! — так, вероятно, вещал он. — Всех оденем, обуем, денег дадим много, повысим зарплату тем, у кого она есть, и дадим даже тем, у кого ничего нет! Наше ущелье станет красивейшим уголком Афганистана, сюда потянутся толпы иностранных туристов и заплатят всем по сто долларов… А вот, собственно, и они!
Сто пятьдесят масудовских шапок перевернулись к нам лицом, и вместо уже всем надоевшего пупыря с депутатом стали разглядывать нас, двух странного вида людей с рюкзаками, в сопровождении автоматчика спускающихся вниз к посёлку. Мы сразу стали эпицентром внимания сперва простых людей, а потом и военных и начальников, что обитали в неуютной казарме с флагом. Туда нас и зазвали.
Проверили документы, принесли чай, вреда не принесли, только дивились: от зьярат-Масуда, пешком! Ну и ну! Пообещали, что в обед, по окончании агитационных мероприятий, нас посадят в машину (вместе с солдатом) и отвезут в Джарм. Оттуда и прибыл начальник — кандидат в депутаты — и вся его свита.
Очень скоро, часа через два, мы погрузились в кузов одного из джипов (там уже человек десять было и без нас); наш охранник тоже пристроился на куче барахла, как курица на насесте. Поехали!
Пешее путешествие закончилось. Цивилизация всё приближалась. Всё шире долина, богаче сёла, вот даже появились и встречные машины — одна или две. В одном из селений остановились на обед. Это село оказалось местом жительства нашего солдата. Он сходил к себе домой, оставил там автомат, но вернулся в машину и дальше поехал с нами уже без оружия.
Наконец, ближе к вечеру, мы прибыли в город Джарм. Тут и должен был наступить момент истины: приставлен ли солдат к нам, или же едет по своим делам?
Машина остановилась в центре базара. Здесь уже тепло, продаются красные горные яблочки, есть даже кафе-мороженое, где генератор соединён с холодильной установкой.
— Вот здесь хотель, — показали нам пассажиры машины. Мы поблагодарили их и пошли в кафе-мороженое.
И вот, о наваждение! Наш солдат тоже зашёл в кафе и с довольным видом поедает (доставшееся ему бесплатно, как и всё остальное) мороженое. Мы быстро доели свою порцию и вышли.
«Едем в Барак», — решили мы.
Дорога до посёлка Барак в настоящее время была разрушена: рухнул мост. До моста всех желающих довозили легковые машины, по 50 афгани, набиваясь пассажирами под завязку, а там все переходили пешком по временному навесному мостику и садились в уазики до Барака на другой стороне реки. Так поступили и мы. О, чудо! Солдат пропал!
Переходим по качающемуся мостику горную речку, загружаемся в уазик. О счастье! Солдата нет! Вдохнём воздух свободы!
Олегу удалось поместиться внутрь машины, на меня же места уже не хватило, и я забрался на крышу «козлика», крепко держась. Бурубахайр! Поехали! На ухабах сильно трясёт; наша машина периодически останавливается, подсаживая одних пассажиров и высаживая других. Один из едущих оказался англоговорящим.
— Do you like this fucking Russian jeep? — как вам нравится этот мерзкий русский джип? — вопрошает он.
— Yes, I like it, — нравится, — отвечаю я.
Поля, сады и каналы; широкая долина; женщины в чадрах с мешками и корзинами на голове; зелёные, а не коричневые склоны гор — вот она, «баракская» долина. Вечереет. Олег уже мечтает заполучить сегодня все блага цивилизации: гостиницу, телефон, Интернет…
— Слушай, давай когда приедем [в Барак или в соседний город Файзабад, ] — в нормальную гостиницу пойдём!
— А что ты считаешь нормальной гостиницей? С электричеством, холодильником и кондиционером?
— Ну, я бы не отказался. Здесь уже могут быть недорогие цивильные гостиницы, долларов за тридцать.
Я немного удивился, но конечно интересно посмотреть, как выглядят афганские гостиницы за 30 долларов? Хотя, думаю, тут и на 5 долларов трудно будет что-нибудь найти! Итак, в предвечернее время мы приезжаем в посёлок Барак.
Это был тот самый посёлок, откуда я дней шестнадцать назад начинал своё путешествие по Афганистану. Особенность его — длинный базар и главная базарная улица, вся в рекламных предвыборных «перетяжках», в портретах депутатов и (чудо!) почти полностью забетонированная. В центре, на главном перекрёстке, сидят менты (для порядка), торчит флаг, рядом — лавка менялы и несколько гостиниц.
