Удивительные донумы - Темкин Григорий Евгеньевич (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗

Сегодня помимо отчасти восстановленных колонн в Апамее можно видеть развалины вместительного театра, восьмидесятикомнатного дворца с мозаичными полами, храма. И повсюду — хаос нагроможденных друг на друга камней, плит, когда-то составлявших стены зданий и мостовые улиц, обломки колонн, осколки резных пилястров и капителей. Среди руин бродят мальчишки, сосредоточенно ковыряя землю палкой. Время от времени они нагибаются и поднимают свои находки: куски керамики, бусины, покрытые зеленым наростом кружочки монет. Все это и пригоршни других монет, где изображение куда более рельефно, а надписи разборчивы, предлагается туристам. Сперва по ценам, от которых перехватывает дыхание, затем — вдвое дешевле, а под конец — совсем за гроши. Оно и понятно: большая часть такого «антиквариата», как мне сообщил один знакомый апамеец по секрету, изготовляется в соседнем поселке местными умельцами. Настоящие ценности находят археологи и реставраторы, работающие на главной улице неподалеку от развалин храма. Но средств не хватает — реставрационные работы идут медленно. Впрочем, Апамея не спешит, после восьмивекового сна под песчаным одеялом она терпеливо и с надеждой ждет своей второй жизни.

Дальнейшая наша дорога на север будет лежать среди степей, унылость которых несколько рассеивают редкие поселки да десятки теллей — курганов, сам вид которых говорит о том, что эти неестественно симметричные, правильные насыпи не могли быть созданы игрой слепых сил природы. Раскопки некоторых из них, например кургана Телль-Мардих в местечке Серакиб, лежащего на нашем северном маршруте, привели к удивительным открытиям.

Работы на Телль-Мардих проводила итальянская археологическая экспедиция под руководством доктора исторических наук Паоло Маттиэ из Римского университета. После многих лет кропотливого поиска археологи установили: под курганом лежит большой город, окруженный массивной крепостной стеной с величественными воротами. В 1968 году была найдена надпись, позволившая определить, что город назывался Эбла. Ученые, постепенно снимая грунт, открывали остатки жилищ, храмов, колодцев. Одна за другой следовали уникальные находки: цилиндрические печати с искусной гравировкой, изящные статуэтки обнаженных женщин, огромные двойные каменные емкости для воды с барельефными изображениями сцен пиров, военных парадов, фантастические животные с разверзнутыми пастями. Но самое большое сокровище, переоценить которое невозможно, было найдено в 1974–1976 годах. Профессору Маттиэ выпала редкая в судьбе археолога удача. В руинах царского дворца удалось обнаружить крупнейший архив, относящийся к III тысячелетию до н. э.

Более 17 тысяч глиняных клинописных табличек донесли до нас экономические, административные, словарные, юридические, литературные, эпистолярные тексты, изложенные на неизвестном древнем языке. Из текстов, в результате кропотливой и долгой работы дешифрованных специалистами, а также после археологических раскопок стало ясно, что открытый под курганом Телль-Мардих город относится ко второй половине III тысячелетня до н. э. и имел широкие межгосударственные связи. Он вел торговый обмен с Урша’умом на севере (недалеко от современного города Биреджик в Турции), с государством Мари на юго-востоке и даже с Египтом (найдены обломки алебастровой посуды с именами фараонов, правивших в XXVI–XXIII веках до н. э.). Удалось определить, что Эблой правил царь, но не единолично, а с «аппаратом» из двух-трех советников, занимавших на иерархической лестнице почти такое же положение, что и сам царь. Поклонялись эблаиты богам, типичным для западносемитских пантеонов, например богу дождя к града Хадду и богине Эттар; во главе пантеона богов жителей Эблы стоял Кура — бог, имя которого ранее нигде не встречалось.

Не все слои древнего городища еще вскрыты, однако уже установлено, что поселение на месте Телль-Мардих существовало и в IV тысячелетии до н. э., задолго до периода самостоятельного расцвета Эблы, пришедшегося на XXIV–XXIII века. Стало известно и как закончилась история Эблы: с нею воевали цари нижнемесопотамской династии Аккада Саргон Древний (2316–2261) и Нарам-Суэн (2236–2200). Последним, видимо, и разрушил Эблу около 2225 года. Однако приблизительно два века спустя Эбла возродилась из руин. Выросли новые дворцы и храмы, новый оборонительный глинобитный вал окружил город; основание его достигало 40 метров, а высота — до 20 метров. Однако мощная по тем временам фортификация не защитила Эблу от врагов. Незадолго до 1600 года до и. э. город был снова разрушен, и на этот раз окончательно. Профессор Маттиэ связывает гибель Эблы с походом древнехеттского царя Мурсили I из Центральной Анатолии в Верхнюю Сирию. Так или иначе, к XVI веку до н. э. Эбла перестала существовать, а затем исчезла и из памяти людской — чтобы рассказать о себе и своей эпохе нашему поколению.

Группа ученых, ведущих раскопки, считает, что сделанные в Эбле находки дают надежду разрешить некоторые чрезвычайно важные научные проблемы. Уточнение исторической хронологии для районов Сирии, Египта и Месопотамии; выяснение эволюции социальной системы Сирии в начале II тысячелетия до н. э.; изучение языкового развития Эблы в связи с историей семитских языков р Месопотамии и Сирии; и наконец, разрешение проблемы преемственности культур сирийского ареала от момента формирования городской цивилизации до ее разрушения Ассирией в поздний период и роли, которая принадлежит Эбле в этом процессе. «Данные, полученные до сих пор, не могут считаться решающими, — говорит профессор Маттиэ, — но они являются беспрецедентными по той роли, которую им предстоит сыграть…» [47]

Археологические работы в Эбле продолжаются. Отвечая ка одни вопросы, Эбла задает новые загадки. Вызов, который ученые не могут не принять…

Последняя точка нашего «северного» маршрута лежит всего в 20 километрах восточнее Алеппо и называется Кальат Самаан. Из предыдущих глав читатель уже знает, что «кальат» по-арабски означает «замок», «крепость», поэтому спешу заверить, что приглашаю читателя не в очередной замок, а в былую обитель монаха по имени Самаан аль-Амуди, известного у христиан как святой Симеон Столпник. С юных лет религиозный фанатик, послушник монастыря под Халебом довел идею аскетизма до абсолюта и перешел жить из кельи на вершину колонны, где и прожил 47 лет, седым старцем скончавшись в 459 году. Тело его сперва покоилось на той же колонне, притягивая толпы паломников, а позже было торжественно перевезено в церковь Св. Константина в Антиохии.

Зато церковь Св. Симеона, построенная вокруг колонны в V веке вскоре после смерти Столпника, по праву считается одной из самых — если не самой — красивых христианских церквей византийского периода. Воздвигнутая на вершине холма, она состоит из четырех изящных базилик, образующих крест. Их окружает восьмиугольное сооружение, в былые времена покрытое общим купольным сводом. Зодчие, создавшие этот шедевр, в высочайшей степени владели чувством гармонии и архитектурного равновесия. Великолепный фасад, вдоль всей длины которого вытянулись семь ступеней каменной лестницы; искусно расположенные своды, ниши, колонны, пилястры; сочетание строгих прямоугольных дверных проемов и полукруглых проемов окон… А чтобы подчеркнуть гармонию главных линий — неброская простота растительных орнаментов на золотистосолнечном, как будто теплом, камне.

Даже превращенная землетрясениями и войнами в развалины церковь Св. Симеона продолжает радовать глаз. Сегодня на холме Самаана стоит маленький музей, смотритель которого готов провести экскурсию, продать несколько видовых открыток или просто угостить посетителя чаем. А заодно и присмотреть за тем, чтобы с холма не уносились «сувениры». Мера нелишняя и вызвана прежде всего поведением не туристов, а, как ни странно, богомольцев. Их поток в Кальат Самаан не иссякает уже много веков. Издавна они шли сюда «за чудом», а поскольку чудо не свершалось, довольствовались крещением в близлежащей церквушке или просто молитвой в одной из четырех базилик, той, которая сориентирована на восток. А попутно вместо чудодейственных мощей уносили с собой кусочек, отбитый от колонны. Так что теперь не стоит надеяться, что в Кальат Самаан удастся сфотографировать знаменитый столп во всей его красе — от него стараниями паломников уцелел лишь обломок не выше полутора метров.