Чародеи с Явы - Оттен Мэрри (книги онлайн .TXT) 📗
К моменту проникновения на архипелаг индуистских влияний на Яве уже оформились основные элементы культуры и хозяйства, составляющие и до сих пор основу общественной и духовной жизни. Древние индонезийцы конца I тысячелетия до н. э. умели возделывать рис на орошаемых полях и были знакомы со сложной техникой ирригации. Были приручены буйвол и бык, широко использовались в повседневном быту металлы, железо и бронза. Мореходство, игравшее огромную роль в жизни малайцев, полинезийцев и других аустро-незийских народов, на Яве не получило особого распространения. Жители этого острова были и остаются до сих пор сугубо земледельческим народом, связанным в первую очередь и главным образом с рисосеянием. Основой социальной организации была и в значительном мере остаётся до сих пор сельская община «деса», принимавшая разнообразные формы и где-то сближавшаяся с соседской общиной, где-то с родовой. Деса регулировала всю хозяйственную деятельность и личную жизнь каждого её члена. Важной функцией десы была организация ирригации. Впоследствии она перешла к государству.
Яванской цивилизации накануне проникновения индуизма были уже, очевидно, известны оркестр-гамелан, техника изготовления батика и театр плоских кожаных кукол — ваянг. Последний совершенно определённо в то время был теснейшим образом связан с религиозной жизнью и с культом предков, который играл важную роль в доиндуистской религии. Охарактеризовать эту религию подробно сложно, так как от неё мало что сохранилось. Можно, конечно, сказать, что эта религия представляла собой разновидность анимизма с элементами шаманизма, тотемизма, культа предков и т. д., но все эти элементы присутствуют в любой религии, включая ислам или христианство, и специфика религиозной системы создаётся не соотношением между частями того или иного «изма». Любая религия уникальна в том смысле, что она представляет собой цельную мировоззренческую систему, в которой синтезированы все верные и неверные представления общества о самом себе и об окружающем мире. Каждый элемент этой системы тесно связан со всеми другими. Это особенно относится к племенным религиям, потому что они являются единственной формой идеологии племенного общества. В основе племенной религии лежит обычно комплекс мифов, повествующий об основных началах или первопринципах, регулирующих жизнь мира, общества или отдельного человека. Весь сложный организм анимистических, тотемистических и прочих представлений, вся культовая практика, весь комплекс обрядов, ритуалов, празднеств, весь многочисленный пантеон подчинены прежде всего основному мифологическому стержню, который и придаёт данной религии уникальный характер.
К сожалению, для доиндуистской Явы этот мифологический комплекс утерян. Можно только догадываться, что он включал в себя ряд сюжетов, распространённых в существующих сейчас или существовавших сравнительно недавно племенных религиях Индонезии. Об этом говорит, например, приведённый в книге миф о Ньяи Поачи, сунданской богине риса, принесённой в жертву верховным владыкой Санг-Янгом. Известный, в частности, из племенных религий Молуккских островов миф об убитой деве, чьё тело превращается затем в плоды земли, кормящие человека, содержит в своей основе принцип диалектического единства жизни и смерти. С некоторой долей вероятности можно восстановить и какие-то части доиндуистского пантеона. Боги повергнутой религии обычно превращаются впоследствии в злых демонов, в нечистую силу, в образы, связанные с землёй, с подземной жизнью. Такая судьба, например, постигла грозную древне-славянскую богиню смерти Бабу Ягу. В современном яванском ваянге мы находим, правда, менее жуткий, но в целом скоморошеский образ Семара, мудрого, но ёрничающего спутника Пандавов. Семар, возможно ранее входивший в сонм божеств, потерял свой небесный характер, но не утратил полностью своей силы и в написанной для ваянга «Повести о санг Боме» он даже побеждает небесного владыку Шиву-Будду.
Тогда как основа и характер каждой племенной религии всегда уникальны, культовая практика, как раз наоборот, отличается достаточным единообразием почти во всем мире и может быть сведена к сравнительно небольшому количеству представлений. Здесь мы подходим к очень важному для понимания книги вопросу о магии, чародействе и шаманизме и их месте в религиозных системах Индонезии. Шаманизм часто называют формой религии и даже непосредственно религией. Между тем это далеко не так. Шаманизм — это всего лишь система, где между божеством и человеком стоит некий посредник, шаман, который может вступать в непосредственное общение как с божеством или духом, так и с людьми. С божеством шаман обычно общается в трансовом состоянии. Иными словами, шаманские представления связаны не с сущностью мироздания, а лишь с формой, посредством которой обеспечивается необходимый контакт между человеком и божеством, т. е. шаман есть элемент культовой практики, а не религии. То же можно сказать и о колдунах, магах и чародеях. Магия даже ещё меньше, чем шаманство, связана с религией, так как она может быть направлена на достижение самых различных целей — от контакта с божеством до насылания порчи. Сущность магии и шаманства не изменится, если на место одной религии подставить другую. Шаманы и колдуны существовали среди австралийских аборигенов с их архаическими верованиями, среди народов Сибири, исповедовавших самые различные религиозные учения, наконец, уживаются с высокоразвитыми религиями классового общества — христианством, исламом, индуизмом… Таковы и те примеры магических действий, которые читатель нашёл в книге. Оторванность их от языческой религии все больше и больше приводит к превращению их в скоморошье зрелище и фокусничество. Так произошло с жевателями стаканов и электрических лампочек, которых можно в изобилии встретить на улицах любого индонезийского города. Для того чтобы разжевать стекло, не надо особого умения — достаточно небольшой тренировки.
Иное дело — магический сеанс, в котором люди, подчиняясь воле колдуна, начинают вести себя как животные. В его основе лежит многовековая магическая практика предшествующих поколений. Но и в нём, несмотря на кажущуюся фантастичность, ничего сверхъестественного нет. Наука, как известно, различает несколько типов человеческих характеров. В частности, так называемый «истерический характер» отличается способностью к повышенной внушаемости, благодаря которой истерик может ощущать чужие мысли и поступки, как свои собственные. Клинические случаи истерии демонстрируют гораздо более «фантастические» случаи, чем те, которые показывал сунданский колдун. Известно, например, что женщины, страдающие истерией, могут внушить себе «беременность» до такой степени, что у них начинают набухать грудные железы. Особенности характера формируются в значительной степени под влиянием среды, в том числе социальной. Поэтому в обществах, находящихся на доиндустриальных стадиях развития, появляются некоторые патологические формы поведения, почти неизвестные современному европейцу. Индонезийское сельское общество, в котором характер человека формируется под влиянием целого комплекса весьма архаичных воззрений, породило две специфические формы психических расстройств. Первое — амок, очевидно, известно многим из знаменитой одноимённой новеллы С. Цвейга. Но для нас более интересно второе — лата. Эта болезнь наступает вследствие внезапного испуга и заключается в том, что больной впадает в особое заторможенное состояние, при котором он против своей воли начинает повторять все движения и слова напугавшего его человека. Не напоминает ли в чём-то лата то состояние, в котором находились «люди-выдры» и «люди-тигры»? Мы уже говорили, что маги опираются на огромный опыт своих предшественников, причём основным объектом воздействия магии была психика их соплеменников. Поэтому не удивительно, что колдуны накопили большой запас знаний о различных свойствах человеческого сознания, в числе которых могут оказаться и отдельные элементу, ещё неизвестные современной науке. Так, очевидно, что колдуны способны повышать подверженность человека внушению, «истеризи-ровать» его и таким образом добиваться желаемого результата. Но при этом важно помнить, что влияние колдуна, как правило, не распространяется на людей, выросших в других культурных условиях, например на горожан или иноплеменников. Человек должен верить в колдуна для того, чтобы его сознание подчинилось воздействию магического обряда.
