Дунайский лоцман - Верн Жюль Габриэль (читать книги онлайн .TXT) 📗
По мере того как спускались вниз, вид берегов становился более суровым. Увеличивалось количество тенистых зеленых островов, иногда разделяемых узкими каналами, где нельзя было пройти шаландам и проходили только увеселительные яхты.
В этой части Дуная судоходство становится довольно бойким. Часто на реке бывает тесно, так как ее ложе сжато между первыми отрогами Норрийских Альп и последними холмами Карпат. Иногда случаются посадки на мель или столкновения, если внимание лоцмана отвлечется хотя бы ненадолго. Впрочем, такие происшествия не опасны и сводятся просто к потере времени. Но сколько криков и споров при таких приключениях!
Шаландой, где Стрига был капитаном, следовало управлять очень хорошо. Размеры ее были значительны, так как водоизмещение превышало двести тонн. На палубе находилась надстройка — спардек, передняя часть его образовывала рубку, где помещался экипаж. Впереди на мачте поднимали национальный флаг, а у кормы был укреплен длинный брус, при помощи которого поворачивали руль.
Оживление на реке все увеличивалось, как всегда при подходе к большим городам. Легкие паровые или парусные суда с гуляющими или туристами скользили между островами. Вдали дым фабричных труб затемнил горизонт, указывая на приближение к предместьям Будапешта.
В этот момент произошло странное событие. По знаку Стриги Титча прошел в рубку с одним из членов экипажа. Они скоро возвратились, ведя стройную женщину, черты лица которой под повязкой нельзя было рассмотреть. Женщина шла между двумя конвоирами с руками, связанными за спиной, и не пыталась сопротивляться, очевидно зная по опыту, что это бесполезно. Она послушно спустилась по лестнице в трюм, а затем в отделение с двойным дном, и над ней захлопнулся трап.
После этого Титча и его компаньон возвратились к, своим делам.
Около трех часов пополудни шаланда оказалась против набережной венгерской столицы. Направо развертывалась Буда, старинный турецкий город; налево современный город Пешт. В ту эпоху Буда была одним из старинных живописных городов, которые начинают исчезать в наши дни при торжестве все уравнивающего прогресса. Напротив, Пешт, хотя его значение уже стало немаловажным, тогда еще не достиг того удивительного развития, которое сделало его одной из самых значительных и прекрасных столиц Восточной Европы.
На обоих берегах, и в особенности на левом, следовали друг за другом дома с аркадами и террасами, над которыми возвышались позолоченные солнцем колокольни церквей; длинная цепь набережных отличалась величием и благородством.
Экипаж шаланды не обращал внимания на это очаровательное зрелище. Плавание мимо Будапешта могло грозить этим сомнительным людям неприятными сюрпризами, и они следили только за рекой, где скрещивались многочисленные суда. Эта благоразумная осторожность позволила Стриге заблаговременно различить среди других лодку с четырьмя людьми, которая направлялась прямо к шаланде. Узнав катер речной полиции, он мигнул Титче, который без дальнейших объяснений ринулся в трюм.
Стрига не ошибся. Через несколько минут катер причалил к судну. Два человека поднялись на борт.
— Капитан? — спросил один из вновь прибывших.
— Это я, — отвечал Стрига, выходя вперед.
— Ваше имя?
— Иван Стрига.
— Национальность?
— Болгарин.
— Откуда судно?
— Из Вены.
— Куда?
— В Галац.
— Его владелец?
— Господин Константинеско из Галаца.
— Груженая?
— Нет ничего. Возвращаемся пустыми.
— Ваши бумаги?
— Вот они, — сказал Стрига, вручая чиновнику необходимые документы.
— Все в порядке, — одобрил тот, возвращая бумаги после тщательного рассмотрения. — Мы заглянем в ваш трюм.
— Прошу вас, — пригласил Стрига. — Осмелюсь только заметить, что это уже четвертое посещение после нашего отплытия из Вены. Очень неприятно.
Полицейский снял с себя жестом личную ответственность за приказы, исполнителем которых он являлся, и, не отвечая, спустился по лестнице. Сойдя, он сделал несколько шагов по трюму, окинул его взглядом и вновь поднялся. Ему не пришло в голову, что под его ногами находятся два человеческих существа, мужчина и женщина, бессильные позвать на помощь. Осмотр не мог быть более добросовестным и долгим. Шаланда, действительно, оказалась совершенно пустой, не приходилось перерывать груз, что значительно упрощало дело.
Полицейский возвратился наверх и, не задавая других вопросов, отбыл на катере осматривать другие суда, а шаланда медленно продолжала путь вниз по реке.
Когда последние дома Будапешта остались позади, пришло время заняться пленницей из трюма. Титча и его компаньон исчезли внизу, затем возвратились, ведя женщину, которую несколько часов назад запрятали в темницу; теперь она снова была водворена в рубке. Из других членов экипажа никто не обратил на этот случай ни малейшего внимания.
Остановились только ночью между городами Эрксин и Адони, в тридцати километрах ниже Будапешта, и отплыли на рассвете. В этот день 31 августа спуск по реке перемежался несколькими остановками, во время которых Стрига покидал судно, пользуясь лодкой, захваченной, как полагали бандиты, у Карла Драгоша. Не думая скрываться, он причаливал к деревням, представлялся их обитателям, как знаменитый лауреат «Дунайской лиги», заводил разговоры, которые ловко направлял на интересующие его темы. Сведения оказывались очень скудными. Имя Илиа Бруша не было популярным в этих краях. Конечно, в Мохаче, Апатине, Нейзаце, Землине или Белграде — в этих значительных городах — дело будет обстоять иначе. Но Стрига не намеревался рисковать, показываясь там, и ограничивался собиранием сведений в деревушках, где полиция менее бдительна. К несчастью, крестьяне вообще не знали о конкурсе в Зигмарингене и не любили, когда их расспрашивали. Да, впрочем, от них ничего нельзя было и выпытать. Карла Драгоша они знали не больше, чем Илиа Бруша, и Стрига напрасно пускал в ход свои дипломатические тонкости.
Как было условленно накануне, во время отсутствия Стриги Сергея Ладко перевели наверх и поместили в маленькой каюте, дверь которой старательно закрыли. Может быть, это была излишняя предосторожность, так как пленник оставался тщательно связанным.
Дни от первого до шестого сентября протекли без происшествий. Гонимая течением и попутным ветром, шаланда продолжала спускаться, делая до шестидесяти километров в сутки. Это расстояние могло стать значительно больше, если бы не частые остановки, вызываемые отлучками Стриги.
Если его вылазки и были бесплодными из-за невозможности собрать нужные сведения, то одну из них Стрига сделал выгодной с другой точки зрения, пустив в ход свои профессиональные «таланты».
Это случилось 5 сентября. В этот день шаланда остановилась на ночлег против маленького местечка Шушек.
Стрига отправился на берег, как обычно. Наступил вечер. Крестьяне, которые ложатся спать с солнышком, по большей части уже ушли в свои жилища. Стрига разгуливал в одиночестве, когда заметил дом с виду побогаче других, хозяин которого, всецело доверяя публичной честности, оставил дверь открытой, а сам ушел куда-то по делам.
Стрига, не колеблясь, проник в дом, где оказалась мелочная лавочка, на что указывало наличие полок с товарами. Вытащить из кассы дневную выручку было делом одного мгновения. Не довольствуясь этой скромной добычей, бандит обнаружил во внутренней комнате сундук, открыть который оказалось для Стриги детской игрой; из него он извлек кругленький мешочек, издававший приятный металлический звон.
Так вознагражденный, Стрига поспешил возвратиться на шаланду, которая с рассветом ушла далеко.
Это было единственное приключение в пути.
На борту Стригу занимали другие дела. Время от времени он исчезал в рубке и входил в каюту, расположенную против той, где поместили Сергея Ладко. Иногда его посещение продолжалось всего несколько минут, иногда значительно дольше. В последнем случае нередко на палубу доносился отзвук жестокого спора, где можно было различить спокойный голос женщины и злобный мужской. Результат был всегда одинаков: полное равнодушие экипажа и возвращение разъяренного Стриги, который спешил покинуть судно, чтобы успокоиться.
