Большой риск. Путешествие на «Таити-Нуи» - Даниельссон Бенгт (серия книг txt) 📗
Мало того, что плот сразу опустился почти на целый метр, он еще хуже стал управляться. Некоторые товарищи даже сомневались, стоит ли тратить на это силы. К моему удивлению, с ними согласился Эрик и привел основания, весьма типичные для его жизненной философии.
- Я считаю, что бороться против сил природы - значит попусту тратить свои силы. Природа всегда сильней нас, людей, - сказал Эрик, благодушно улыбаясь. - Что делали полинезийские морские волки, когда попадали в шторм? Они просто ложились спать, полностью полагаясь на помощь своего бога морей Таароа. Поэтому давайте по примеру полинезийцев побережем свои силы до лучших времен, когда они нам будут нужнее, а плот пустим по воле волн. Может быть, и нам Таароа поможет...
Я чуть было не согласился с предложением Эрика. На первый взгляд, оно казалось разумным. Но когда я основательно взвесил все за и против, то решил выступить против него. Я опасался, что праздное ожидание какого-то конца может сделать нас безвольными и апатичными. В конце концов, мы станем совершенно равнодушными к своей судьбе. Философия полинезийцев была безусловно превосходной для них самих, но нам, жителям Запада, для поддержания бодрости духа нужна была дисциплина и регулярное несение вахты, как в армии или на флоте. Я старался говорить убедительно и настоятельно требовал, чтобы мы по мере возможности держались самого южного курса: еще не все было потеряно, еще оставались кое-какие надежды достигнуть Маркизских островов. В заключение я сказал:
- Допустим, что мы не попадем на Маркизские острова, но ведь можно добраться до какого-нибудь из северных атоллов архипелага Туамоту или одного из западных островов Товарищества, если мы действительно попытаемся идти юго-западным курсом. Но пустить плот по воле волн - значит наверняка оказаться вынесенными в открытое море.
- Я хорошо понимаю тебя, и пусть будет по-твоему, - ответил Эрик утомленным голосом после того, как я высказал свое мнение. - Я стар, устал и болен, и с моей стороны было бы неправильно навязывать вам свою волю. Поэтому передаю командование тебе, Алэн, и с настоящего момента все важные решения будешь принимать ты. Это большая и серьезная ответственность, вот почему я так долго не хотел ее перекладывать на тебя. Но думаю, что с моей стороны будет куда безответственнее продолжать играть роль, для которой у меня нет больше сил.
Откровенно говоря, я предпочел бы получить Должность капитана в более благоприятных условиях и на более мореходном судне. Но я единственный среди остальных членов экипажа знал навигационное дело, и ни у меня, ни у Эрика не было иного выбора. Я подчинился его воле и, заканчивая наш корабельный совет, еще раз напомнил всем о необходимости нести вахту, Никто со мной не спорил, но вскоре Хуанито выразил свое недовольство этим решением самым недостойным образом: во время его вахты у руля плот неоднократно разворачивался. При этом каждый раз он так накренялся, что мы чуть не оказывались за бортом. Мы часами раскачивали руль и боролись с развевающимися парусами, чтобы возвратить плот в прежнее положение. Когда же мы начинали ругать Хуанито, он равнодушно отвечал, что не считает себя виновным, так как он делал все, что мог. Понятно, что это нас еще больше злило. И в довершение всего он отказался от обязанностей кока. Несмотря на наши попытки его вразумить, он не изменил своего решения. Тогда Жан согласился взять на себя неблагодарный труд кока. Из боязни еще больше нарушить устойчивость плота мы оставили тяжелую газовую плиту в каюте, где было не только мокро и сыро, но и ужасно тесно, так как она была загромождена различным скарбом. Приготовление пищи не помешало Жану продолжать рыбную ловлю. С удивительной энергией прыгал он в море, как только появлялось у него свободное время между вахтой и приготовлением еды. Но все его старания ни к чему не приводили. Золотые макрели и другие съедобные рыбы совершенно исчезли. Зато огромная бурая акула преданно сопровождала нас, Мне казалось, что я был прав, когда возражал против бездействия, ибо через три-четыре дня после нашего решающего корабельного совета, на котором обязанности капитана были возложены на меня, мы, по-видимому, благодаря направлявшимся на юг морским течениям снова приблизились к Маркизским островам, что меня крайне обрадовало. Но уже 29 июня стало ясно, что мы пройдем мимо них и, если не будет благоприятного ветра, не достигнем ни одного из островов архипелага Туамоту или Товарищества.
Следующей группой островов на нашем пути были три далеко отстоящих друг от друга атолла: Каролайн, Восток и Флинт. До них оставалось примерно 600 миль. Если мы минуем их, придется идти по меньшей мере еще 1 200 миль до островов Самоа или... Нет, о том, что будет дальше, мы даже думать боялись. Во всяком случае, надо было готовиться к длительному плаванию. Но как?
- Увеличить плавучесть плота, сделать его более остойчивым, воду и продовольствие выдавать определенными порциями, - вдруг послышался из палатки слабый голос Эрика.
Каждый из нас уже думал о том, что так ясно и кратко высказал Эрик. И на сей раз среди членов экипажа царило полное согласие. Посовещавшись, как сделать плот легче и остойчивее, мы единодушно решили, что лучше всего срубить бизань-мачты (я сказал во множественном числе, потому что у нас была двойная мачта, по принципу перевернутого латинского "V"), с которых уже давно были убраны паруса, перемещенные на передние мачты. Мы благополучно закончили эту работу и принялись подсчитывать и распределять съестные припасы. У нас было еще много риса, муки, макарон. Точно определить, сколько оставалось продовольствия, мы не могли - у нас не было весов. Но, прикинув на глазок, можно было сказать, что всего этого хватит по крайней мере месяца на два. Кроме того, у нас было 30 банок сгущенного молока, 30 пакетов изюма, 7 банок меда, 12 банок мясных консервов, столько же банок консервированного компота, несколько килограммов чечевицы, несколько килограммов сахара, немного шоколада и совсем мало чая. И наконец, кофе: из 500 полученных в подарок банок у нас оставалось еще так много, что мы не стали их даже считать.
Съестных припасов вполне хватало, и только некоторые надо было экономить, но с питьевой водой дело обстояло хуже. Из 400 литров, взятых перед отплытием из Кальяо, осталось всего лишь 40. Против всех ожиданий, за два с половиной месяца плавания не выпало ни одного хорошего дождя. Наших запасов воды могло хватить не больше чем на неделю, если мы будем расходовать, как и раньше, по пяти литров в день. Положение осложнялось из-за Эрика: у него была высокая температура, и он постоянно хотел пить. Волей-неволей пришлось дневную порцию воды сократить до 2/3 литра для Эрика и до 1/3 литра для всех остальных. Жан перерыл почти все свои многочисленные ящики в поисках стеклянных трубок и еще каких-то предметов, из которых можно было бы соорудить аппарат для дистилляции воды. Он нашел множество различных трубок для всевозможных исследований и массу других странных предметов, но все попытки соединить их так, чтобы вышел аппарат для дистилляции, не увенчались успехом.
1 июля мы находились всего лишь в 35 милях от Эиао, самого северного из Маркизских островов. Стая белых морских птиц, которые, наверное, выводили птенцов на необитаемом скалистом острове, несколько часов кружила над нами, а с наступлением сумерек, с прощальными криками, как бы дразня нас, возвратилась на остров. Многое отдали бы мы, чтобы последовать их примеру, но плот - беспомощная жертва ветров и течений - медленно плыл дальше на запад.
Вечером, чтобы разогнать мрачные мысли, я стал перелистывать замечательную книгу о первом дальнем плавании Эрика и Тати в Тихом океане, изданную в 1938 году французским писателем Франсуа де Пьерфе с разрешения и при содействии обоих путешественников. Внезапно мой взгляд упал на следующую фразу: "Путеводная звезда Эрика мерцает над Маркизскими островами. С ранних юношеских лет ему было известно, что настоящее его место там и что в один прекрасный день судьба приведет его туда, как это предсказывали Норны 5. Но, прежде чем наступит этот далекий день, с ним произойдут всевозможные страшные приключения и происшествия в разных краях земного шара, далеко от того места, где десятая параллель пересекает 140-й меридиан и где окончательно решится его судьба".
