Полярная фактория - Козлов В. (книги бесплатно TXT) 📗
Мы круглые сутки работаем при лампах, но на дворе сменяются день с ночью.
Ночами видны северные сияния. Только в туманную или облачную погоду они скрыты от глаза. Да дневной свет гасит их.
Северные сияния правдоподобно описать очень трудно. Они многокрасочны и по очертаниям капризно-прихотливы. Иногда стоят в виде столбов света, тогда похожи на лучи прожекторов, неподвижно остановившихся в небе. Однако самое свойство их иное, чем у лучей прожектора. В сиянии нет жизни, нет игры — оно мерцает тускло и мертво. Не свет, а „приведение“ света, его зеркальное отражение. Впечатление получается именно, как от чего-то „мертвого“. Красочность сияний зависит от облаков, может быть, или от воздушных течений, от разной плотности и насыщенности воздуха парами или газами. Другими словами, возможно краски сменяются не потому, что окрашен отраженный свет, а в зависимости от небесного экрана, на который сияние падает.
Причудливость же форм фейерична. Я не видел двух сияний, похожих друг на друга. Они всегда разные. И в очертаниях нет точных граней или резких преломлений. Все расплывчато, все пределы теряются постепенно, исчезают и растаивают неуловимо.
В тихие ясные ночи белый простор тундры в сочетании с северным сиянием создает впечатление абсолютно мертвого покоя. В зависимости от вкуса, это может нравиться или нет. Но как световой эффект, таковая картина ни с чем несравнима.
Это крайне обидно: прожить больше года за полярным кругом и не иметь градусника для измерения температуры! Уж не говоря про систематические наблюдения, но из простого любопытства хотелось бы сравнить наиболее резкие понижения. За последнюю неделю холода стояли серьезные, градусов не меньше 30—35.
ГЕРОИКА И ЖЕРТВЫ ЯМАЛА
Хотя Ямальский полуостров исследован еще крайне недостаточно, однако нельзя сказать, чтобы он не привлекал внимания научных и промышленных организации и не разжигал бы предприимчивости в людях отважных и инициативных. В этом смысле Ямал уже имеет свою историю и свою героику.
Старожилы рассказывают о нескольких русских промышленниках, лет 20 назад проникших сюда с целью разведать промысла. Они пришли на полуостров в начале лета, добрались до озера Нейте, обширного и славящегося рыбой. Оно расположено в долине, спускающейся от водораздела к Обской губе, вблизи реки Се-Яга — километрах в 120 к югу от нашей фактории.
Надо сказать, в здешней тундре рыбных озер вообще много. К ним на лето откочевывают туземцы для промысла.
Когда русские выяснили колоссальность нейтовского богатства, у них закружились головы. И родился хищнический план овладеть всей рыбой одним ударом. Для этого требовалось: прорыть протоку в перешейке, отделяющем Нейте от соседнего ниже лежащего озера, и спустить воду.
С энергией людей, чуящих близость обогащения, они принялись долбить неподатливую тундру. Работали до изнеможения, отдыхали, сваливаясь с ног.
Туземцы издали тайком следили за ходом работ. Тундра волновалась. Шаманы бормотали своим богам заклинания. В замысле пришельцев туземцы видели недоброе. Удайся русским их проект — пойдет слава, нагрянут толпы предпринимателей: конец Ямалу! Не останется и этого последнего „края земли“, куда скрывается кочевник со своими оленями от жадных и цепких рук русского купца и пронырливого хищника — скупщика.
Работа русских промышленников выполнена. Оставшийся аршин перешейка продолблен, под него в окаменелую мерзлоту заложена пороховая мина. Переутомленная до последней крайности артель улеглась спать, чтобы завтра с свежими силами доделать последнюю и самую ответственную часть плана — спустить озеро.
Но стихия разрушила хитроумный план.
Небо нахмурилось, Нейте взлохматилось, земля дрогнула. С бешеной яростью кинулись волны на прорытый обессиленный перешеек и прорвали его, как белуха рвет гнилую снасть рыбака.
Ни один из промышленников не спасся. Застигнутые хлынувшей громадой воды, они погибли, возможно, не проснувшись.
Несмотря на все старания, мне не удалось узнать имена этих русских промышленников. Живет о них только предание среди ямальцев, расцвеченное в легенду. Да русские полярники-старожилы рассказывают о них безымянную и жуткую повесть.
Однако у Ямала имеется и современная героика.
К нам на факторию приехал промышленник Ермини Яунгат. Как это обычно ведется, сдал пушнину, поторговался, получил деньги и стал отбирать в лавке товар Из-за недостатка печеного хлеба возник спор — нужного ему количества не было. Тогда Яунгат извлек из недр малицы старый перевязанный ремешком бумажник и пред’явил интереснейший документ.
На официальном бланке начальника исследовательской промысловой экспедиции Уральского рыбтреста написана справка туземцу Ермини Яунгату в том, что он оказал незаменимую помощь, спасая исследователей от гибели. Это произошло осенью 1930 года, справка датирована 5 ноября.
Судно „Ямалец“, на котором экспедиция пришла на Ямал, потерпело крушение в Обской губе, у реки Венуй-Яга. „Ямалец“ — большой моторный катер — погиб на побережьи: ему негде было укрыться от бури. Яунгат со своим чумом стоял вблизи берега. Не даром он промышленник! Его энергичная помощь спасла участников экспедиции. Затем он на собственных оленях доставил потерпевших в бухту Хале-Яга, помог основать зимовье.
Приключение надолго оторвало Яунгата от промысла, создало много работы и хлопот.
В удостоверении начальник экспедиции Чибриков очень горячо аттестует отважного туземца. Он не только спас потерпевших кораблекрушение, но и отказался от предложенной денежной награды.
— Честный „ненец“ не может извлекать выгоду из чужой беды.
Справка заканчивается обращением ко всем факториям и госкооперативным организациям с просьбой снабжать Яунгата вне очереди и вне нормы продуктами и товарами, как человека, бескорыстно спасшего советскую экспедицию.
Экспедиция Чибрикова благополучно перезимовала на Ямале у пролива Малыгина и не с пустыми руками вернулась в 1931 году. Результаты промысловых исследований выявили довольно высокие показатели в области и зверобойной и рыбной. Охота и ловля дали значительную добычу.
Между прочим, член этой экспедиции врач А. И. Шубинский, собрал много подробностей о Марусе Котовщиковой, погибшей на Ямале в 1929 году (настоящее имя Котовщиковой Наталья, „Марусей“ прозвали ее туземцы).
Вот что я слышал на месте о ней.
Наталья Котовщикова молодая женщина — ей едва исполнилось 24 года. Лично знавшие ее отзываются, как о человеке выдающемся по уму, энергии, настойчивости и преданности делу, которому она себя посвятила.
Будучи научной сотрудницей Академии наук, она прибыла на Ямал в 1929 году во главе экспедиции. По плану исследовательской работы, сотрудники экспедиции были разобщены, занимались в разных районах тундры. „Маруся“ заболела. Единственный человек, находившийся при ней — переводчик — сбежал, скрылся. Почему и куда скрылся, изустная история умалчивает.
Котовщикова умерла в палатке одна, без какой бы то ни было медицинской или дружеской помощи.
Она оставила посмертную записку, в которой просит никого в смерти не винить, так как умирает от болезни.
Скрыто ли здесь преступление, или произошло одно из роковых стечений обстоятельств, сгубивших многообещающую жизнь — дело темное и путанное.
Признаюсь, жуткое впечатление произвели на меня рассказы о гибели Маруси.
Вот он — кошмар абсолютной оторванности!
ПЕСЦЫ. БЕЗ ЯЗЫКА
Еще осенью Аксенов купил у туземца живого щенка-песца. Его привезли, привязанного ремешком за шею, а мы заменили ремешок легкой стальной цепью.
Зверюшка презабавный. Он очень шустрый, редко сидит в покое, неутомимо сгребет передними лапами, должно быть стремится соорудить нору и уйти из плена. Величиной с взрослую кошку. Мордочка узенькая, собачья. Цвет шерсти коричневый с подпалинами на боках, с желтоватым брюшком. На спине, начиная от шеи, красивый темнобурый крест.
