Заскар. Забытое княжество на окраине Гималаев - Пессель Мишель (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
Но больше всех Лобсанг любил свою третью тётку, хромоножку-холостячку Аничунг.
— Она готовит лучшее в мире «тхукпа»… — сообщил мне Лобсанг, когда мы остались в одиночестве, — а потом она такая весёлая! Я обещал ей, что, когда выстроят дорогу до Падама, отвезу её в больницу, в Лех, где её вылечат.
Его тётка страдала острым ревматизмом, который привёл к параличу коленного сустава. Меня тронула забота, которой три тётки окружали Лобсанга, хотя его немного смущало то, что я стал свидетелем их хлопот. Мой проказливый и динамичный спутник у меня на глазах превратился в любимчика старых тёток. Сидя на почётном месте слева от огня, он был вынужден читать молитвы и благословлять пищу, которую с завидным рвением готовили его тётки.
По-видимому, Лобсанг содержал этот дом и живущих в нём на те деньги, которые зарабатывал во время поездок, в частности сдачей внаём лошадей. Он же вместе со старшим братом возделывал поля вокруг дома, чтобы помочь отцу, которому тяжкий труд был уже не под силу. Самая крепкая из тёток, жившая в разводе, помогала им в полевых работах. От неё почти не отставала и тётка-путешественница. Но самой главной заботой Лобсанга было обеспечить отца и трёх старушек достаточным количеством пищи и дров на долгую зиму, которую они проводили, почти не выходя из дома, отрезанные от всего мира снежными сугробами.
Зимой жить во внутреннем дворике было, конечно, невозможно из-за суровых морозов. И вся деятельность переносилась в «зимнюю гостиную». Это была полуподземная комната, в которую можно было попасть, пройдя ряд хлевов, где размещались козы, бараны, яки и пони. Хлевы соединялись низенькими дверцами, почти не пропускавшими холодный воздух. В той комнате не было окон, и она освещалась лишь огнём очага и маленьким квадратным дымоходом размером тридцать квадратных сантиметров, выходившим во внутренний дворик. Эти подземные гостиные, существующие почти в каждом заскарском доме, нагреваются в основном теплом животных.
Перед тем как заснуть, Лобсанг сказал мне, что утром мы отправимся пешком в его монастырь, в Каршу. Это даст пони однодневный отдых, а тёткам позволит заготовить провизию для похода в Зангла.
Мост из веток
Если ночь исполнена тайны, то заря богата обещаниями. Я проснулся, горя желанием поскорее отправиться в монастырь Карша, «самый большой в стране», как с гордостью повторял Лобсанг.
Раннее утро, как и сумерки, придаёт долине феерический вид. Ночные тени не спешат покидать её, хотя вершины уже пылают ярким, но недолговечным розовым цветом. Мне не удалось связать пейзаж, лежавший передо мной, с чем-либо известным мне в Гималаях: Каргил и Сринагар были столь же далеки, как Лондон или Париж. Защищённая горами долина была отрезана ими же от всего остального света.
Уходя из Кончета, Лобсанг показал мне небольшой чхортен на скале, нависшей над самым высоким домом в деревне. Подойдя к скале, я различил наивные иероглифы — изображения ибексов. То были первые доисторические рисунки, встреченные мной в Заскаре. Подобные рисунки встречаются в Гималаях везде, и существует мнение, что ибексу поклонялись жители гор ещё в неолите, задолго до распространения буддизма. Очень трудно представить себе, как жили люди, выбившие на камне эти рисунки. Быть может, климат Заскара был тогда мягче и здесь росли деревья? Видел ли скульптор той эпохи те же вершины, что и мы, и действительно ли он верил, что козерог был божеством?
Как бы там ни было, эти скульптурные изображения доказывают, что высокогорные районы Гималаев были заселены с незапамятных времён (не лучшее ли свидетельство выносливости и предприимчивости человека?), хотя это и противоречит общепринятой теории, по которой человек был вынужден уйти во враждебный мир гор по причине перенаселения равнин.
Чхортен над изображениями козерога ибекса напомнил мне о крестах, которые в Европе часто стоят рядом с памятниками неолита.
В нескольких километрах от Кончета нам встретилась ещё одна скала, покрытая изображениями ибексов. Окрестные холмы изобиловали сходными скульптурами, а на некоторых из них встречались фигуры людей, вооружённых луками и стрелами. Неподалёку от этой второй скалы, у подножия высокого обрыва, лежали руины монастыря Кунмоче. Метрах в шестидесяти надо мной зиял вход в пещеру, где жил святой монах-отшельник. Пищу ему доставляли набожные жители деревни…
Перебравшись через овраг, мы вскарабкались по крутой тропинке, которая огибала скалистый останец, и наконец перед нами открылась впечатляющая громада монастыря Карша.
Жители Гималаев владеют искусством возводить здания в самых неожиданных и эффектных местах, например вблизи пещер, где жили святые отшельники. Именно так возник монастырь Карша — он лепится к почти вертикальному склону горы. Я редко видел в Гималаях столь большие здания. Их словно повесили к почти вертикальному обрыву, где они удерживались чудом, чуть ли не вопреки законам физики.
Монастырь состоял из сотни побелённых известью разнородных зданий, над которыми высились два громадных павильона для праздничных церемоний. Казалось, что перед нами настоящий город, а не монастырь.
Когда я вскарабкался на вершину холма, покрытого белёнными известью чхортенами, передо мной открылся чудесный вид на Каршу. Лобсанг с гордостью показывал мне свою «вотчину». У подножия обрыва стояло трёхэтажное здание. «Конюшня и амбар для кормов, — пояснил Лобсанг и добавил: — здание слева и чуть повыше — деревенская кумирня». Ещё выше лепились кельи, а вернее, крохотные домишки монахов. Над ними высилось большое здание, где находился нирба (эконом монастыря) и хранились запасы зерна. Ещё выше располагалась библиотека, но, к сожалению, семь лет назад пожар уничтожил хранившиеся там ценнейшие манускрипты и деревянные книги. Здание отстроили заново, но литературные сокровища были утрачены навсегда. Монастырь как бы венчали два молитвенных зала: один зимний, второй летний. Молодым монахам было выделено специальное спальное помещение.
Монастырь Карша принадлежит секте гелукпа (реформированная секта «жёлтых шапок», главой которой является четырнадцатый далай-лама, ныне живущий в Индии). Попечитель монастыря, объяснил мне Лобсанг, Тенцинг Чоргьял, младший брат далай-ламы. Карша — центральный монастырь, зона влияния которого распространяется на восемь деревень северной и центральной частей Заскара. В каждой деревне есть кумирня, подчинённая своему монастырю, куда крестьяне посылают на учёбу детей. По обычаю, семьи, где больше одного сына, посылают младших отпрысков в возрасте восьми-девяти лет учиться письму и чтению. Принуждения нет, но все родители с радостью отсылают детей на учёбу в ближайший монастырь, чтобы чаще их видеть. Со своей стороны детишки рады «уйти в школу» (это их собственное выражение) и часть года провести вне дома. Выбор религиозной карьеры вовсе не обязателен, и никто не требует от юных учеников становиться монахами. Однако всем учащимся бреют голову, тогда как другие дети носят длинные, заплетённые в косички волосы. Ребёнку также выдают платье без рукавов, которое он носит под туго прилегающим «пиджаком», а также шерстяную шаль, чтобы прикрывать руки.
Дальнейшая судьба ученика зависит от его способностей и экономического положения семьи. Каждый монах сам обеспечивает себя пропитанием. Обычно семья выделяет ему немного денег и пищу, иногда участок земли, с которого молодой человек кормится. Монахи могут сами обрабатывать землю или сдавать её в аренду крестьянам; в последнем случае плата за аренду идёт монастырю для содержания монахов-преподавателей.
