Африка грёз и действительности (Том 1, все фотографии) - Ганзелка Иржи (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Великобритания возвестила всему миру о первой победе на суше. Это была победа над незначительной частью армий стран «оси», которые по сравнению с силами на восточном фронте представляли собой лишь каплю в море. Без горючего и боеприпасов войска Роммеля противостояли всему, что могла собрать Англия со всех концов империи — от Британских островов и Кейптауна до Индии и Австралии. Англичане в это время думали не столько о том, чтобы чем-то компенсировать много раз обещанный и откладывавшийся второй фронт, сколько о создании плацдарма для наступления на «soft underbelly of Europe» («уязвимое подбрюшье Европы»), по собственному выражению Черчилля.
Когда сейчас проезжаешь места, где несколько лет назад кипели танковые бои, невольно охватывает тоска. Оливковые рощи, которые окаймляют с обеих сторон дороги и ведут неравную борьбу с песком пустыни, в 150 километрах за Тунисом начинают быстро редеть. Несколько десятков километров вас еще сопровождают четырехметровые кактусы, но затем и они пропадают. В бесконечной пустыне стоят ровные печальные ряды увядших олив. Они тянутся вдаль на много километров. Их пожелтевшие листья обессилены жаждой и покрыты песком. Но вот они постепенно редеют, на глазах теряя силы, и затем гибнут в море песка. От горизонта к горизонту не видно ничего, кроме песков, перерезанных прямой лентой дороги.
Человек, охваченный неистовством войны, оставил в этой унылой местности глубокие следы. На них наталкиваешься впервые за Габесом, сказочным оазисом перед тунисско-ливийской границей. Горы пустых гильз, сгоревшие обломки самолетов, танков и зенитных орудий, разбросанные гранаты, тысячи невзорвавшихся мин и снова ржавый металл, осколки стекла, разбитые машины, брошенные бидоны из-под бензина, консервные банки.
Недалеко от дороги сверкают мертвенной белизной крестов ряды солдатских могил. Молчаливый парад имен, объединенных одной датой — 13 марта 1943 года. В этот день здесь, на линии «Марет», разыгралась последняя яростная битва. Это было первое солдатское кладбище среди бесчисленного множества других, рассеянных по желтым, равнодушно молчаливым просторам Ливийской пустыни. Мы съезжаем на край шоссе. Машина неожиданно прижалась левым задним колесом к раскаленному асфальту.
— Прокол!
— Да, первый прокол и как раз здесь!
Из пустыни дует жгучий ветер, знаменитый триполитанский «гибли». Тысячи песчинок колют лицо и обнаженные руки, мешая удалить из резины инородное тело.
— Гвоздь?
Ничего подобного. Осколок гранаты, который с запозданием сделал свое черное дело. Чтобы устранить повреждение, было достаточно небольшого количества энергии от аккумулятора и резиновой заплаты. А ведь несколько лет назад этот кусочек металла, возможно, заставил бы вырыть у дороги еще одну могилу, и здесь блестел бы лишний крест…
Картина гибели и разрушения сопровождала нас почти непрерывно от линии «Марет» до столицы Триполитании. Но и там утомленные глаза не отдохнули от нее. Порт Триполи до сих пор загроможден десятками потопленных кораблей. Немецкие миноносцы лежат рядом с американскими судами типа «либерти». Еще значительно больше кораблей покоится под поверхностью моря, волны которого разъедают их ржавые остовы у великолепной пальмовой аллеи набережной Триполи.
Смена хозяев
Более четырех столетий назад, 25 июля 1510 года, в гавани Триполи царило оживление. В тот день в ее водах появилось 120 кораблей с 15 тысячами испанских и тремя тысячами итальянских солдат.
На захват богатого города не потребовалось много времени, так как новый хозяин действовал наверняка. Марокканский путешественник Аль-Айши, который незадолго до этих событий побывал в тогдашней Триполитании, рассказывает о богатой стране, жители которой за время долгого мира и спокойствия разучились владеть оружием. Моряки с христианских кораблей, прибывавших из Испании за дорогими товарами, удивлялись изнеженности мавританских купцов Триполи. На одном из пиров, который устроил богатый триполийский купец в честь испанских гостей, подали редкий сорт дыни. Однако во всем доме хозяин не нашел ножа, чтобы ее разрезать.
Вернувшись на родину, моряки рассказали об этом случае испанскому королю. Его католическое величество, разумеется, всегда был готов расширить испанскую империю, если это давало надежду на пополнение скудной королевской казны.
Владычество испанцев, однако, продолжалось недолго. Их вытеснили турки, которые властвовали здесь вплоть до начала XX века. Итальянцам было намного труднее захватить страну, чем в свое время испанцам. Но с 1911 года судьба Ливии оказалась тесно связанной с политикой Италии. Упорная борьба с триполитанскими арабами и кровавое «умиротворение» новой итальянской колонии было началом эры, образцом для которой служили империя римских цесарей, существовавшая две тысячи лет назад.
У итальянцев не хватило времени, чтобы силой упрочить свое господство в новой колонии. Первая мировая война приковала их внимание к европейскому театру военных действий.
Лишь за последние 15 лет до начала второго мирового пожара экспансионистские планы фашистов Муссолини наложили глубокий отпечаток на Триполитанию. Новая колония занимала в этих планах важное место. С экономической точки зрения она была лишь бездонным колодцем, в котором ежегодно тонули миллиарды лир. Однако Муссолини рассматривал ее как трамплин для захвата других, более продуктивных частей африканского континента. В его химерических планах Средиземное море именовалось «Mare nostrum» («наше море»). Оно должно было стать итальянским озером, на африканском берегу которого строилась военная база, необходимая для дальнейших захватов.
Триполи, хотя и поврежденный военными действиями, поразил нас после сотен километров пустыни, как фата-моргана. Современные широкие улицы, окаймленные великолепными зданиями, стильные фасады домов, отражение изящных пальм в блестящем асфальте набережных. Улицы обрамлены белыми, розовыми и красными олеандрами. Стройные обелиски с символическим изображением римской волчицы, вскормившей Ромула и Рема. Резиденция вице-короля могла бы украсить любую европейскую столицу. Современные кварталы города выросли перед стенами старой турецкой крепости на гектарах земли, отвоеванных у песчаных дюн. Всего го лет назад здесь стояли шатры, в которых арабы-кочевники продавали верблюжатину и овечью шерсть, как они это делают до сих пор в отдаленном Сук-эль-Дмемаа.
В старом Триполи, разумеется, ничего не изменилось. За стенами турецкой крепости и поныне сутулятся приземистые лачуги, обитатели которых прозябают в нищете, грязи и невежестве, как и 20 лет назад. Большие надписи «Out of bounds» запрещают солдатам английских оккупационных войск заходить сюда, так как военное командование считает арабские улички недостаточно чистыми и надежными.
Современные кварталы Триполи принадлежат, как и раньше, тем, кто пользуется властью в колонии, кому удалось прибрать к своим рукам руководство колонией и прибыльной торговлей.
