Африка грёз и действительности (Том 1, все фотографии) - Ганзелка Иржи (лучшие книги без регистрации txt) 📗

Франция хорошо знает о неудержимом развитии движения за независимость в бывших итальянских колониях. Самая крупная и наиболее значительная из этих колоний — Ливия — находится в непосредственном соседстве с Алжиром и Тунисом. Поэтому на Парижской конференции министров иностранных дел и на генеральных ассамблеях Организации Объединенных Наций Франция упорно отстаивала свое предложение об организации международного управления Ливией и о передаче ее составной части, Феццана, под французский контроль. Предоставление Ливии хотя бы формальной независимости означало бы, что еще один гвоздь вбит в гроб французского колониального господства в Африке. Этот акт оказал бы неоценимую помощь тунисскому прогрессивному движению в его борьбе за полное освобождение от французской зависимости [11].

Французское правительство время от времени пытается налепить пластырь на открытую рану голодающего Туниса. В печати появляются в таких случаях сообщения о поставках зерна тунисскому населению. Однако эти Дары данайцев только лишний раз разоблачают лицемерие правительства, которое отбирает хлеб у голодающего населения Алжира, чтобы «даровать» его населению Туниса. О том, что стоимость этого хлеба представляет собой смехотворно малую толику от доходов колониальных эксплуататоров, никогда не указывается в напыщенных «дарственных» сообщениях.

Когда мы были в Тунисе, французские власти запретили выгружать большую партию зерна, подаренного египетским королем Фаруком «своим голодающим единоверцам» в Тунисе и в Триполитании. Англичане в Триполи дали согласие на эту акцию «помощи», тогда как французы, опасаясь за свой престиж, возвратили обратно в Египет 300 тонн пшеницы. Египетские феллахи, впрочем, нуждались в этой пшенице не меньше, чем их единоверцы в Тунисе или Триполитании. Они так никогда и не узнали, что их хлеб был использован для политического хода в целях упрочения позиций Арабской лиги на Средиземном море.

Все эти проблемы, от которых все чаще болит голова у французских правителей, вызывают лишь злорадные комментарии американцев, которые используют внутриполитические затруднения в Северной Африке для упрочения своих позиций. Еще до окончания войны между американским министерством торговли и французским верховным советом по делам снабжения было заключено соглашение о номенклатуре американских товаров, которые после войны разрешалось ввозить во Французскую Северную Африку. Американцы хорошо знали, для чего они заключают такое «соглашение». Уже в 1946 году экспорт американских товаров в Алжир превышал в 30 раз экспорт 1937 года.

Французам оставалось лишь с прискорбием убедиться в том, что американские капиталисты проникают в «их» области точно такими же методами, какие в свое время применяла сама Франция для установления своего влияния в Африке и вовлечения отдельных стран в ее колониальную систему.

Покорение Туниса началось в 1863 году, когда французские банки использовали финансовые затруднения тунисского бея и навязали ему заем в 39 миллионов франков на чрезвычайно тяжелых условиях. Из этой суммы банки удержали 10 миллионов франков на покрытие операционных расходов, около 20 миллионов пошло на выплату комиссионных и на другие фантастические платежи. Тунис в конце концов получил лишь пять с половиной миллионов франков, дав при этом обязательство в течение 15 лет уплатить 63 миллиона франков. Через два года тунисский бей был вынужден просить о новом займе, который отдал в руки французских банкиров все доходы от таможенных сборов страны. А еще через два года французская дипломатия вписала в перечень своих колониальных побед установление полного финансового и политического контроля над Тунисом. Французы очень хорошо помнят об этом.

Назойливое присутствие американцев в их сфере влияния начинает становиться для них все более неприятным…

Глава III

СТРАНА, ВЫЖЖЕННАЯ СОЛНЦЕМ И ВОЙНОЙ

Автомобилиста, покидающего Тунис в восточном направлении, из города на прибрежное шоссе выведет сияющий белизной трехметровый указатель с надписями:

Сфакс — 269 км            Триполи — 761 км

Бен-Гардан — 558 км     Каир — 3086 км

Километры на указателях растут с такой же быстротой, как цены на редкую картину Рембрандта в аукционном зале. От таких расстояний у европейца кружится голова.

Там, на конце серой полоски асфальта, ползущей с неуклонной настойчивостью сквозь море раскаленного песка, сияет своими белыми минаретами Каир.

Однако, когда в 1940 году немецкие и итальянские генералы склонялись над картой Северной Африки, перед их глазами сиял более заманчивый мираж Суэца — второго ключа к сокровищам Средиземноморья. Они слишком хорошо знали, что любой груз для итальянских армий, которые, выступив из Эфиопии, перешли границы Судана на севере, а на востоке и юге подошли к Британскому Сомали, должен проплыть по Суэцкому каналу. Франция была поставлена на колени, а громкоговорители Геббельса разносили эхо компьенского торжества.

Пустыня и война

В сентябре 1940 года итальянский маршал Грациани с армией в 200 тысяч человек начал наступление против англичан в Египте. Люди всех частей земного шара обратили свои взоры к Африке. Из европейских магазинов сразу исчезли карты Ливии и соседнего Египта. Грациани остановился в Сиди-Баррани, в 140 километрах от Мерса-Матруха, где его ожидали англичане. Они использовали неожиданный отдых уставшего от песков неприятеля и в декабре 1940 года нанесли удар. Англичане отогнали итальянцев далеко вглубь Киренаики, к Эль-Агейле, отстоявшей на 1000 километров от исходных позиций.

На арене появился генерал Роммель с силами, которые он уже давно накапливал в триполитанском тылу. Он начал неожиданные действия, благодаря которым получил напыщенный эпитет Африканского.

Англичане, чье внимание между тем было приковано к событиям в Греции и на Крите, отступили перед превосходящими силами Роммеля за египетскую границу, вплоть до ущелья Хальфа, оставив в тылу врага стойко оборонявшийся гарнизон Тобрука. Это было в мае 1941 года, за несколько недель до нападения Гитлера на Советский Союз.

Роммель начал выдыхаться. Он запросил подкреплений для удара на Суэцкий канал, но ожидал их напрасно. Все свои силы нацисты бросили в «блицкриг» на востоке. Накануне нового, 1942 года англичане предприняли второе контрнаступление, но на этот раз в Эль-Агейле продержались недолго. Из Тобрука, где в конце концов стабилизировался фронт, Роммель, добыв с большим трудом резервы, предпринял третье и последнее наступление сил «оси». После кровопролитной битвы 13 июня 1942 года, когда англичане в один день потеряли 230 танков, казалось, что их дни в Северной Африке сочтены. Передовые отряды немецкой танковой армии появились у Эль-Аламейна, в 60 милях от Александрии.

Роммель отправился в Берлин, чтобы лично доложить фюреру о военных успехах в Северной Африке. Так объясняла его приезд пропагандистская машина Геббельса. Само собой разумеется, Геббельс умолчал о том, что у Эль-Аламейна танки Роммеля оказались без бензина и боеприпасов.

Роммель приехал просить подкреплений в людской силе и военных материалах. Но штаб Гитлера в это время с отчаянием выжимал все резервы, чтобы слепить разваливавшийся фронт у Сталинграда. Он пожертвовал для этого Роммелем и его африканским корпусом, а вместе с ними и бредовыми планами захвата Суэцкого канала и овладения кратчайшим путем в Индию. Гитлер понял, что под Сталинградом решается не только вопрос о престиже и судьбе его армий, но и судьба Северной Африки, Суэцкого канала, пути в Индию и, в конечном счете, всей войны.

Англичане тем временем стянули к Эль-Аламейну все свои резервы из Африки и Среднего Востока. 23 октября 1942 года маршал Монтгомери начал наступление, которое принесло первый военный успех англичанам после воздушной битвы за Лондон. За 14 дней восьмая армия дошла до Эль-Агейлы, самого крайнего пункта обоих предыдущих наступлений. После развала фронта Роммеля последовало его поспешное отступление к границам Туниса. Когда в январе 1943 года пал Триполи, судьба Гитлера и Муссолини в Африке была решена.