Путешествия по Китаю и Монголии. Путешествие в Кашгарию и Куньлунь - Певцов Михаил Васильевич (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗

Единицею веса служит чарык, равный 18,75 нашего фунта, с подразделениями: уч-щак (? чарыка), ярым-чарык (? чарыка), щак (? чарыка) и ним-щак (¹/₈ чарыка). Золото, серебро и легкие лекарственные вещества взвешивают на китайских весах, употребляя лан (8,73 золотника), цянь (0,783 золотника) и фын (0,0873 золотника).

Погонная мера в Кашгарии — кулач (маховая сажень) — равна 6,19 нашего фута. Она разделяется на 10 равных частей, называемых беш-сар (7,43 дюйма), из коих каждая, в свою очередь, подразделяется на 5 частей — cap (1,486 дюйма).

Путевою мерою ныне служит китайская ли (0,537 версты), а в прежнее время расстояния по дорогам измерялись ташем (около 8 верст).

Внешнюю торговлю Кашгария ведет в настоящее время главным образом с Россией и отчасти с Индией; торговые же обороты ее с Внутренним Китаем очень незначительны. Между тем русская торговля в Кашгарии с каждым годом все более и более расширяется. Эту торговлю ведут преимущественно наши ферганские сарты, называемые в Кашгарии ан-дижанами, и отчасти семиреченские сарты и татары. Большинство наших торговцев проживает постоянно в городах Кашгарии, отлучаясь из них лишь на короткое время в Фергану и Верный за товаром. Главным предметом сбыта служат мануфактуры наших фабрик: ситцы, тик, кумач и другие хлопчатобумажные ткани; затем железо разных видов, металлические изделия, в особенности чугунные котлы, а также мыло, стеариновые свечи, сахар, зажигательные спички, зеркальца, бусы и многие другие мелочи. Из Кашгарии же к нам вывозятся преимущественно дешевые хлопчатобумажные ткани для туземцев Туркестанского края, потом бараньи меха, овчины, овечья шерсть, войлоки, ковры, сырые кожи и козий пух.

Конкуренция Внутреннего Китая и Индии для нашей торговли с Кашгарией нисколько не опасна. Доставка в эту страну товаров из весьма удаленного от нее Внутреннего Китая, при отсутствии хороших путей сообщения и недостатке перевозочных средств, обходится очень дорого. Такую высокую провозную плату могут выдержать только весьма ценные товары, имеющие очень ограниченный сбыт в этой стране. Даже китайский чай, потребляемый в большом количестве в Кашгарии, встречает себе сильного соперника в контрабандном чае, привозимом ныне окольными путями из Бенгалии. О доставлении же из Внутреннего Китая железа и тяжеловесных металлических изделий не может быть и речи, так как цены на эти предметы китайцам пришлось бы возвысить вдвое против наших. Поэтому китайские купцы ограничиваются сбытом в Кашгарии чая, фарфоровой посуды, шелковых и хлопчатобумажных тканей на весьма скромные суммы.

Транспортирование кладей из Индии и Кашмира через Каракорум и Куньлунь по весьма трудному горному пути обходится также очень дорого, а потому оттуда привозятся в Кашгарию почти исключительно одни дорогие предметы, как то: кашмирская кисея, индийский чай, лекарственные вещества и очень немного английских ситцев и металлических вещей (ножей, бритв, иголок, наперстков и др.)* По той же причине и из Кашгарии в Кашмир и Индию вывозятся лишь наиболее ценные предметы: козий пух, наша, хо-танские ковры и небольшое количество войлоков.

Итак, нам нет оснований опасаться торговых соперников ни со стороны Внутреннего Китая, ни со стороны Индии и сомневаться в дальнейшем преуспеянии нашей торговли с Кашгарией.

При Якуб-беке и ранее туземцы-поселяне платили налоги натурою, именно ¹/₁₀ часть собранных с земли произведений (херадж); купцы же, кустари и ремесленники оплачивали свидетельства — первые на право торговли, а последние — цеховые. Китайцы с восстановлением своей власти в отпавшей Кашгарии в 1878 г. изменили несколько прежнюю систему налогов, переложив натуральный налог на денежный. Теперь поселяне платят налог деньгами с возделываемой земли в размере 10 % [от] стоимости получаемых с нее произведений и, кроме того, особую пошлину со скота; с крупного по 3 тэньге, а с мелкого по одной тэньге. В больших оазисах с городами, в которых расположены китайские войска, поземельный налог взимается с поселян по-прежнему натурою в размере ¹/₁₀ собранных произведений и поступает на продовольствие солдат и войсковых лошадей. Торговцы же, кустари и ремесленники ныне не оплачивают никаких свидетельств, а взносят лишь пошлины с продаваемых ими товаров и произведений [108].

Кроме указанных налогов, на туземцах Кашгарии тяготеет еще много разных темных поборов, взимаемых в свою пользу местными властями, которые в совокупности с законными обложениями очень обременяют население. Такое чрезмерное вымогательство отражается весьма неблагоприятно на благосостоянии туземцев, большинство которых, несмотря на умеренность и бережливость, не пользуется достатком. Богатые же и зажиточные туземцы, держащиеся в стороне от властей, опасаясь темных поборов, стараются жить как можно скромнее и нередко припрятывают свои ценные вещи, чтобы они не попадались на глаза жадным китайским чиновникам, бесцеремонно обирающим население.

Кашгария составляет ныне часть обширной Синьцзянской провинции Китая, образованной в 1884 г. из западных земель и управляемой генерал-губернатором, резиденция которого находится в городе Урумчи. В административном отношении Кашгария разделяется на две области — Аксуйскую и Кашгарскую, подчиненные дао-таям на правах губернаторов, которые пребывают со своими управлениями в Аксу и Кашгаре. Области разделяются на округа, вверенные окружным начальникам из китайцев [109]. Округа в свою очередь подразделяются на бекства, представляющие низшие административные единицы, управляемые беками — чиновниками из туземцев. Этим последним подчиняются старшины селений — аксакалы— и отдельных частей их: мин-баши (тысяцкий), ом-баши (сотник) [десятник] и юз-баши (десятник) [сотник]. Беки избираются окружными начальниками и утверждаются в своих должностях дао-таями. Большинство их — люди ловкие, пронырливые, умеющие угождать начальству.

Такие именно люди и нужны местным китайским властям на низших административных должностях через этих беков, своих ставленников, окружные начальники и состоящие в их управлениях китайские чиновники производят негласные поборы с населения, львиная доля которых достается, конечно, китайцам, а остатки бекам. Народ же, от которого невозможно скрыть эти проделки, питает затаенную ненависть к бекам и поносит их втихомолку кличкой предателей.

Вообще, нынешний китайский режим крайне неприятен кашгарскому народу. Туземцы горько сетуют на китайцев за их темные поборы, высокомерие, презрительное к ним отношение и постыдные вымогательства мелких китайских чиновников, позволяющих себе во время командировок не только кормиться на счет населения, жестоко обращаться с ним, присваивать его ценные вещи, но и отбирать от него жен и дочерей себе в наложницы. Китайские чиновники, по уверению туземцев, берут взятки с торговцев предпочтительно деньгами, а за неимением их — и товарами, которые отсылают к бекам для продажи по высоким ценам, и эти последние по необходимости исполняют такие щекотливые поручения, пополняя выручку поборами. Мало того, местные китайские власти, пользуясь щедрыми приношениями богатых туземных купцов и золотопромышленников, относятся равнодушно к безжалостной эксплоатации этими богачами населения и даже к своеволию над ним. Богачи (баи), разумеется, вполне довольны своим привилегированным положением и хвалят китайский режим, но народ ропщет на него и с сожалением вспоминает Якуб-бека. По признанию самих туземцев, он был жесток и чрезмерно ревнив в охранении мусульманских традиций, но вместе с тем справедлив и снисходителен к бедным. При нем баи платили большие налоги, на счет которых преимущественно содержались войска, покупалось оружие и выплачивалось жалованье иностранным офицерам (турецким и сипаям из магометан). Бедных же он строго воспрещал обременять налогами, а потому большинство населения при нем жило гораздо привольнее, чем теперь.