Путешествия по Китаю и Монголии. Путешествие в Кашгарию и Куньлунь - Певцов Михаил Васильевич (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗

О характере уголовного и гражданского процессов у кашгарских мусульман по шариату могут дать некоторое представление нижеследующие выдержки, сообщенные мне местными казы.

Подозреваемый в первый раз в краже, когда нет достаточных улик, допускается к очистительной присяге и по принятии ее отпускается безнаказанно. В случае же отказа от присяги подлежит наказанию 40–50 ударами палок и аресту от 5 до 10 дней со связанными руками. Понесший уже наказание за первую кражу и обвиняемый во второй — к очистительной присяге не допускается, а в случае недостатка улик и запирательства подвергается легкой пытке, именно — сжиманию пальцев на руках деревянной колодкой. Если подозреваемый не сознается на этой пытке, то, дав ему несколько палочных ударов, отпускают; при сознании же наказывают от 70 до 100 ударов палками и подвергают виновного аресту от 1 до 12 месяцев, если по истечении первого месяца ареста его не возьмет никто на поруки. За третью кражу полагается наказание от 100 до 500 палочных ударов, арест от 6 месяцев до 2 лет [104] и после него отдача в заработки на срок, пока осужденный не заработает всех денег, затраченных на его содержание во время заключения.

В гражданском процессе шариат, в противоположность европейским кодексам, не требует непременного облечения в письменную форму договоров, долговых и иных обязательств; они могут быть доказываемы на суде свидетельскими показаниями.

Наследство делится так: жены умершего получают каждая по ¹/₈ всего оставшегося после него движимого и недвижимого имущества, а остальное поступает к детям, причем сыновья получают вдвое больше дочерей. Бездетным наследуют их родители, если они живы, — в противном же случае наследство переходит в побочные линии.

В Кашгарии существуют еще блюстители общественной нравственности, называемые шейх-исламами. Они избираются народом и утверждаются в этих званиях окружными хукум-казы. Шейх-исламы наблюдают за нравственностью населения, доброкачественностью продаваемых на базарах съестных припасов, верностью весов и мер. На обязанности их лежит также надзор за тем, чтобы женщины закрывали лицо, а мужчины посещали исправно мечети.

Звание шейх-ислама считается почетным, и лица, исправляющие эти должности, не получают никакого вознаграждения. Шейх-исламы, впрочем, относятся очень снисходительно к исполнению правоверными своих религиозных обязанностей и обнаруживают лишь некоторую ревность в наблюдении за базарами.

Кустарная промышленность в Кашгарии развита в весьма значительных размерах, занимая очень много рук во всех многолюдных оазисах с городами и базарами. Наибольшая часть кустарей занимается производством дешевых хлопчатобумажных тканей из местного хлопка, которые, за удовлетворением собственных потребностей, вывозятся в большом количестве в наш Туркестан для туземцев. Сбыт этих тканей в наши пределы обусловливается крайнею дешевизною их в местах производства [105].

В промышленном отношении первое место принадлежит Хотанскому оазису. Кроме обширного производства хлопчатобумажных тканей, в этом оазисе выделывается еще множество превосходных шерстяных ковров, войлоков и бараньих мехов, а также шелковые ткани и ковры, медная посуда, клей, писчая бумага и нефритовые вещи.

Оазис Чира (Керийского округа) славится выделкой наилучших хлопчатобумажных и шелковых тканей, хотя это производство далеко не так обширно, как в Хотанском оазисе.

Шелководство до болезни червя в особенности процветало в Хотанском и Каракашском (Хотанского округа) оазисах, а также в Чире. В этих трех оазисах добывалось ежегодно очень много шелка-сырца, часть которого вывозилась к нам, в Россию. Ныне шелководство в них, по причине болезни червя, находится в упадке, но, вероятно, скоро достигнет прежних размеров. Шелководством занимаются довольно успешно еще в Яркендском, Кашгарском, Аксуйском и Ку-часском оазисах. В Керии оно ныне, как и в Хотане, пало, а в Нии занятие шелководством почти вовсе прекратилось.

В Яркендском оазисе выделывается также весьма значительное количество хлопчатобумажных тканей, но главными предметами кустарной промышленности в этом оазисе служат выделка кож и приготовление из них обуви, которая вывозится оттуда во многие другие оазисы страны. Производство сбруи, ковров, писчей бумаги и в особенности столярного клея [106] также весьма распространено в этом оазисе.

В Каргалыкском оазисе приготовляют много войлоков, почти не уступающих по доброте хотанским. Шерсть для них получается с овец, содержимых в большом числе богатыми жителями этого оазиса и пасущихся в соседних горах Куньлуня.

Многие из кустарей занимаются своими производствами на городских и сельских базарах, на которых работает также и большинство ремесленников: портных, сапожников и кузнецов ^{155}.

Внутренняя торговля Кашгарии, в особенности мелочная, весьма обширна. Можно утвердительно сказать, что число торговцев в этой стране превышает действительную потребность в них. Этот избыток в людях торгового класса происходит от чрезмерной склонности или, вернее, страсти туземцев к торговле, как к какой-нибудь азартной игре. Занятие торговлей составляет заветную мечту многих бедных горожан и отчасти поселян. Когда им удается скопить небольшую сумму, они тотчас же открывают торговлю.

В больших оазисах, как, например, Яркендском и Хотанском, кроме обширных городских базаров, на которых еженедельно 2 раза бывают торжки, существует еще много малых рынков, рассеянных по этим оазисам. На них торжки бывают один раз в неделю и самые базары именуются по этим дням. Кроме того, базары с еженедельными торжками существуют во всех без исключения многолюдных селениях страны.

Крупные торговцы занимаются преимущественно хлебными операциями. Они скупают осенью по дешевым ценам у поселян и мелких торговцев хлеб, держат его у себя всю зиму, а с наступлением весны до нового урожая продают этот хлеб нуждающимся почти по двойным ценам на месте или на стороне, где цены выше. Эта спекуляция дает огромные барыши хлеботорговцам, но очень убыточна для населения, так как осенние цены на хлеб, устанавливаемые по стачкам [по взаимному договору] скупщиков его, чуть не вдвое ниже весенних и летних цен, открываемых [назначаемых] этими же скупщиками.

Внутренняя торговля Кашгарии крайне стесняется пошлинами (бадж), наложенными в недавнее время китайцами на все предметы торговли, кроме продовольственных продуктов. Хотя эти пошлины и незначительны, но взимание их сопряжено с большими хлопотами и тратою времени для торговцев, которые обязаны иметь на всех продаваемых товарах клейма, налагаемые по уплате следуемых с них пошлин. Для взыскания их во всех городах и многолюдных селениях с базарами назначены особые китайские чиновники, называемые народом баджигерами (сборщиками пошлин).

Успеху внутренней торговли вредит отчасти также отсутствие в Кашгарии золотой и серебряной монет, которые в прежнее время ходили по всей стране [107]. Китайцы ныне изъяли из обращения эти монеты и ввели в Кашгарии свою медную монету — чжос, по-туземному — пула. Эти последние чеканят в Кашгарии из местной меди, добываемой в горах Куньлуня, к юго-западу от Яркенда. Обращающиеся ныне в Кашгарии пулы двоякого достоинства: крупные стоимостью в 0,54 нашей копейки и мелкие — в 0,27 коп. Первые ходят только в Хотанском и Керийском округах, а последние — во всех остальных.

50 крупных пул или 100 мелких составляют тэньгу— стоимость прежней серебряной монеты, употребляемой доныне в виде фиктивной денежной единицы в счетах. 8 тэнег приравниваются лану (8,73 золотника) китайского серебра (94-й пробы), который по нынешнему курсу стоит около

2 руб. 30 коп. на наши кредитные деньги. Китайское серебро обращается во всей стране клеймеными слитками (ямбами) весом около 4,6 нашего фунта и мелкими кусками. Те и другие повсюду можно обменять на пулы.